Шершавый язык

После Сети плакат и листовка были наиболее массовыми медиа городских волнений, рабочей плоскостью общественного негодования. Описание, систематизация и разбор полиграфии Майдана требует отдельного, и немалого, текста: здесь лишь набросок тенденций.

Одна из наиболее популярных и, с учетом дальнейших событий, зловещих наклеек студенческого Майдана: «Ми замерзли й зголодніли. Нагодуй пташечку!» — и рядом эмблема спецподразделения «Беркут». Из того же ряда стикеры «Хлопці з МВС стоять тут за ЄС», серия графики на ватманах, наклеенных прямо на заборе, разделявшем Майдан, сплошной дурашливый дадаизм: «Хочу ходити в зелених штанях, а не у ватнику», картинки с рыбьим хвостом или с женскими ногами в юбке, приклеенные точно к тому месту заграждения, за которым стоит милиционер, рукописный призыв «Панду геть!» и тому подобное. Во всем этом сквозила взвинченная беспечность, убеждение самих себя и власти, что и на этот раз, как в 2004-м, победа придет, как игра и праздник.

После 30 ноября озорство сменилось вызовом. Наиболее цитируемым сразу после разгона студентов стал кадр из новой экранизации романа Стивена Кинга «Кэрри»: залитое кровью лицо героини фильма с добавлением желто-синих полосок на щеках и подпись: «Захистимо наших дітей» (кстати, украинская премьера «Кэрри» состоялась на второй день Евромайдана, 22 ноября, на холме прямо над площадью, в кинотеатре «Кінопалац», позднее прекратившем работу из-за боев); первые изготовленные вручную в «черную субботу» транспаранты — «Они оху» с рисунком елей после «оху». Над Крещатиком долгое время висел холст с рисунком той же ели и надписью: «Саджайте рослини, а не людей». Коллективный разум реагировал быстро и остро. Когда секретарь Совета безопасности Андрей Клюев попытался ввести цензуру на основных телеканалах, на ближайшем воскресном вече подняли призыв: «Помогите! Хулиган Клюев телевидения лишает!». Едва начались столкновения на Грушевского, на лайт-боксах на прилегающих улицах появились листовки с надписями: «Парень у касці, ти мій герой», «Не був на Грушевського — не мужик», «Парень у касці — потенційний батько моєї майбутньої дитини», снабженные отпечатками губной помады. Отдельный массив образовывали карикатуры на Януковича, Азарова, Путина, иных ненавидимых на Майдане правителей — их распечатывали и вывешивали целыми стендами.

ФОТО РУСЛАНА КАНЮКИ / «День»

Другое последствие атаки 30-го — в протест пришли профессионалы. Независимо от жанра, это группы сходного генезиса и формата: появились они 30 ноября или 1-2 декабря, сразу открыли страницы в соцсетях, индивидуальное авторство не указывали, готовые работы публиковали в свободном доступе: лозунг дизайнерского сообщества «Страйк-плакат» — «Никогда еще маленький принтер не чувствовал себя таким героем». «Страйкеры» прославились почти сразу, создав поп-арт-портрет Януковича с кровавым пятном-пятачком вместо носа, а также совершенную в лаконизме композицию на основе национального флага: капля, падающая в сине-желтый океан, со строчкой: «Я крапля в океані, який змінить Украину», стала таким же символом протеста, как баррикада или горящая шина. Последовало множество вариаций в сине-желтой гамме с использованием капли: от патетического «Я відповідаю за те, что буде завтра» до прямолинейного «Я йду, щоб ти всрався!» (призыв на воскресное «Вече»), а вскоре отпочковался отдельный интерактивный проект с собственной платформой www.kraplya.com.

Наиболее популярными персонажами плакатов — так же, как и на карикатурах, были Янукович и Азаров; а основное отличие — плакат не столько высмеивал или унижал власть, сколько призывал к сопротивлению, к отстаиванию своих прав.

ФОТО РУСЛАНА КАНЮКИ / «День»

Безусловно, плакатное творчество, которым занимались все сколь-нибудь умеющие рисовать майдановцы, служило не только мобилизующим фактором, но и своего рода арт-терапией, и, в любом случае, анонимный  автор плаката должен быть занесен в пантеон революционных фигур, если таковой когда-нибудь будет создан.