Сталинская мясорубка в историческом разрезе

1937 год в СССР и Украине, предпосылки, ход и последствия устроенной наивысшим партийным руководством Советского Союза во главе со Сталиным террористической вакханалии продолжает волновать как профессионалов-исследователей, так и тех читателей, которые понимают, насколько необходимым является тщательный, основательный анализ механизма репрессий, природы и сущности тоталитарно репрессивного государства в целом. Ведь один из самых жестких уроков прошлого можно сформулировать так: новые поколения, если они повторяют шаги своих предшественников на пути, который вел (и ведет!) к пропасти, — непременно именно в эту пропасть и упадут.

Благородной цели: раскрыть тайные «пружины» кремлевской машины уничтожения, разобраться в том, почему 1937 год (и, конечно, не только он) стал возможным, каким было состояние тогдашнего общества, посвящено новое фундаментальное издание «Украина во времена «Большого террора». 1936 — 1938 годы» (Киев, издательство «Либідь», сопредседатели редколлегии Юрий Шаповал, Украина, Гироаки Куромия, США). Это, без преувеличения, первое в нашем государстве энциклопедическое исследование подобного плана. Его ценность, в первую очередь, заключается в том, что распорядители и авторы (кроме доктора исторических наук, профессора, руководителя Центра исторической политологии Института политических и этнонациональных исследований им. И.Ф. Кураса НАН Украины, постоянного автора «Дня» Юрия Шаповала, это Сергей Богунов, бывший директор отраслевого государственного архива СБУ, Вадим Золотарев, историк-исследователь террористической политики карательных органов СССР и УССР в 30-е годы ХХ века, историки Елена Радзивилл и Татьяна Рафальская) поставили перед собой сверхсложную, ответственную задачу: не повторяться, не печатать уже напечатанное, а использовать только неизвестные ранее документы. Как пишет в предисловии Юрий Шаповал, «придерживаться этого принципа было непросто — ведь постоянно возникало искушение объяснить какой-то (временами очень важный) сюжет или причины каких-то событий с помощью уже когда-то печатного документа. Мы радуемся по той причине, что, в конце концов, счастливо избежали такого искушения и читатель может прочитать источники, напечатанные впервые».

Это издание большого формата, объемом 540 страниц, состоит из трех основных частей. В первой речь идет об этапах, особенностях и последствиях «Большого террора» в Украине (именно здесь обстоятельно рассказывается о «технологии» сталинского террора — к этому мы еще вернемся): во втором разделе — о структуре и кадрах НКВД УССР тех лет; и, наконец, третья часть посвящена неизвестному ранее корпусу документов страшной эпохи (здесь и секретные шифрограммы чекистской верхушки, и протоколы допросов, и материалы соответствующих дел и тому подобное). Особенный интерес для читателя, очевидно, представляют именно первый раздел труда, в котором содержится анализ террористического механизма, используемого Сталиным и его сатрапами. Здесь встречаем несколько принципиально важных тезисов.

«Исследователь, который пишет о «Большом терроре», — отмечает Юрий Шаповал — всегда оказывается в поле амбивалентности между этикой и академизмом. Последний требует понимания механизмов террора, раскрытия его инициаторов. Не подлежит сомнению, что главным инициатором была партия. В то же время важно осознать, что реализаторами были конкретные лица. И вот здесь этика (в современной Украине еще и умноженная на некоторые статьи закона) всегда сдерживает исследователя, заставляет думать о возможных последствиях обнародования имен палачей. И все-таки, похоже, без этого не обойтись. Особенно, если принимать во внимание, что Сталину где-то (не в Украине) снова устанавливают памятники, прославляют его время, пытаются (в той или иной форме) смягчить, а в сущности — оправдать его действия».

Это — одна сторона проблемы. Есть и другая. Как отмечает Юрий Шаповал, «архивные источники свидетельствуют, что на начальных этапах террор в основном осуществлялся адресный, на основании учета и предварительной разработки. Архивно-следственные дела дают возможность (хотя и далеко не во всех случаях) установить инициаторов арестов. Такими инициаторами были не только органы НКВД или партийные органы, но и конкретные лица. Дела содержат заявления отдельных личностей, мотивы доносительства, которые могли быть разными. Не следует забывать о том, что созданная и культивируемая в СССР атмосфера истерии, разоблачения «врагов народа», а также необходимость выполнения «лимитов» в поисках таких врагов, создавали идеальные условия для самовольства, сведения личных счетов и т. пр.».

Важно понять, что «сама система «Большого террора» создавала идеальные условия, когда любое проявление недовольства, не говоря уже о таких «грехах», как судимости и «сомнительное» в политическом отношении прошлое, легко могли быть «трансформированы» в преступление практически относительно любого гражданина СССР. Если мы осознаем это, тогда станет понятным, почему последующие разделы ежовской «саги» (например, все другие приказы Ежова, в том числе, этнические) писали, так сказать, уже сами себя».

А общий вывод, который делают авторы и составители тома, таков: «Опыт Украины подтверждает, что, инициируя аресты «врагов народа», власть, в первую очередь, претворяет в жизнь линию на устранение реальных и эвентуальных противников режима. Именно эту задачу, прежде всего, решали сотрудники органов НКВД, фальсифицируя дела, стремясь добиться «успеха» любой ценой. В то же время это было частью стратегии планомерного уничтожения тех категорий населения, которые считались ненадежными или социально опасными. Исходя из этого, нельзя считать «ежовщину» проявлением нерегулированного или слепого террора. Однако это не исключало также проявлений локальных инициатив, мотивированных страхом невыполнения указаний начальства, карьеристскими рассуждениями, в частности, стремлением продемонстрировать активность в борьбе с разного рода «враждебными» или «шпионскими» элементами и другими факторами».

Фундаментальный труд «Украина во времена «Большого террора», 1936—1938 годы» является, в сущности, качественно новым шагом в научном осмыслении функционирования и смертоносной деятельности тоталитарных государственных структур СССР 30-х годов ХХ века и их влияния на Украину. В этом видится нерядовое значение этой книги.