«Страна стала моим личным делом»

О Марии Берлинской — сначала волонтере при батальоне «Айдар», потом организаторе «Центра поддержки аэроразведки», а теперь уже выпускнице Киево-Могилянской академии — писали и снимали телевизионные сюжеты еще с конца прошлого года. Но во что вкладывались эти истории? «Отрезала косу и сбежала на фронт», «девушка на войне» и даже «украинская амазонка», но сама Мария далека от этих штампов и стереотипов. Ее настоящую можно было услышать во время Конвокации-2015 в Киево-Могилянской академии, где Мария Берлинская произносила речь (непосредственно перед речью Петра Порошенко) как почетная выпускница НАУКМА. За два дня запись этой речи на YouTube посмотрели 28 тысяч людей, сейчас там — более 44 тысяч просмотров. Мария сказала ключевую фразу во время своего выступления: «Не бойтесь». Когда-то этим призывом начал свой понтификат Иван Павел ІІ, «самый народный» из Римских Пап...

— Моя речь была о страхе, о том, как важно не бояться, — рассказывает «Дню» Мария. — Когда думаю о причинах неудач личных или всей страны, понимаю, что в основе этого лежит страх. Страх что-то изменить, страх выйти и сказать, страх не дать взятку или просто быть собой. И именно сейчас, когда страна вошла в период, который начался революцией и продолжается войной, период больших испытаний, самое важное — не бояться. Как не боялись люди, которые вышли на Майдан. Смелость — это не тогда, когда ты совершенно не боишься, а тогда, когда боишься, но идешь вперед. Во время войны важно не бояться — тем, кто остался здесь, в тылу, и тем, кто сейчас на передовой и защищает нашу страну. Идти и менять систему ежедневно. Не бояться того, что нам противостоит империя с ядерным потенциалом.

«СЕЙЧАС СУЩЕСТВУЕТ ДВЕ ПАРАЛЛЕЛЬНЫЕ СИСТЕМЫ — ГОСУДАРСТВЕННАЯ И ВОЛОНТЕРСКАЯ»

— Кроме внешнего врага, мы имеем внутреннего — систему, о которой ты вспомнила. Как сделать так, чтобы время тех, кто сейчас эту систему обслуживает, больше никогда не наступило?

— Знаю, что будет большая волна отката, нас всех еще ожидает много разочарований. Быстрых перемен не будет, система полностью состоит из старых людей. Несколько десятков одиозных людей из самой верхушки сбежало, другие сидят в своих креслах и дальше. Система работает, просто маскируется. Это некий «фарбований лис», который только ждет своего времени. Ждет, когда мы устанем от войны, когда устанут те, кто параллельно от государства выполняет государственные функции — этот огромный волонтерский поток, когда им станет страшно от того, что перемены не происходят. Люди из системы не уходят, потому что ничего другого не умеют делать. Что они умеют — так это медленно убивать свой народ и свою страну. Наша задача — не допустить этого больше никогда.

— Бытует утверждение среди общественных активистов, что «Украина — это страна параллельных институций». Волонтеры — отдельно, государственные структуры — отдельно. Есть ли сейчас реальная возможность «социальных лифтов», чтобы запустить уже проверенных временем людей на высшие должности, и принесет ли это практическую пользу нашей армии?

— Сейчас существует две параллельные системы. Неэффективная государственная и эффективная волонтерская, которая станет в основе гражданского общества. Никто нас не будет запускать во власть. Власти не имманентно самоочищаться. Мы должны сами просачиваться, проходить и менять. Система не будет впускать, каждый новый будет костью в горле. Это одна из причин, почему адекватные, хорошие и психически здоровые люди все эти годы уходили из армии, МВД, правоохранительных органов, судебной системы, плевались при слове «политика», иногда выезжали из страны, а другие мирились и закрывали на это глаза.

«В ВОЙНЕ, КОТОРАЯ ВЕДЕТСЯ ВСЛЕПУЮ, НЕТ ОПЦИИ ПОБЕДЫ»

— Ты также занимаешься волонтерством, в частности — организацией «Центра поддержки аэроразведки». Как ты пришла к потребности создания такого центра?

— Это история человека, который столкнулся с проблемой и понял, что ее нужно решать. Приехала на фронт и поняла, что проблема аэроразведки в Украине на данном этапе одна — это ее отсутствие как таковой. Люди массово погибают потому, что воюют вслепую. Я поняла, что нужно учиться управлять беспилотниками и видеть, что происходит на нашей земле, занятой врагом. Потом я поняла, что нужно обучать людей системно. Даже когда волонтеры «наскребают» с мира по нитке на БПЛА (беспилотный летательный аппарат или Дрон — авт.), то часто эти БПЛА бьются во время первого же полета — ими нужно уметь пользоваться. Вторая проблема — это фактически отсутствие беспилотников. В Украине БПЛА изготовляет «волонтерский военпром», сделанный на коленках энтузиастами-авиамоделистами. Их максимальная дальность полета — 20—30 км, их стоимость — 3—5 тысяч долларов. Для сравнения тот же российский «Орлан-10» летает на 500—600 км, и его стоимость измеряется в сотнях тысяч долларов. Военных беспилотников у нас пока нет. Я поняла, что в войне, которая ведется вслепую, нет опции победы. Поэтому был создан «Центр поддержки аэроразведки». Знаю, что он станет объединительной платформой для всех хороших разработок, идей и воплощений в этой сфере в Украине. К тому же, что важно, кадры аэросъемки — документация и подтверждение преступлений российской агрессии для международного трибунала в ближайшие годы.

Сейчас в Центре работает более десяти человек, кто-то занимается финансовыми вопросами, кто-то — связями с общественностью, есть летные инструкторы, преподаватели. У нас горизонтальное управление, все являются соорганизаторами процесса. На сегодняшний день мы провели пять выпусков, это около 50 человек. Мы обеспечиваем им полностью бесплатное обучение, проживание и питание, но беспилотники просим искать самостоятельно. Часть — бедные, как церковные мыши, несколько бригад мы таки обеспечили сами аппаратами при поддержке диаспоры. Кстати, диаспора много помогает. Недавно я была в Лондоне с академическим визитом по приглашению Кембриджского университета и почувствовала там колоссальный фидбек. «Ты говоришь, что аэроразведка — это глаза войны? Так вот, ты открыла нам глаза», — говорили мне диаспоряне.

«СУЩЕСТВУЕТ СВОЕОБРАЗНЫЙ «НЕВИДИМЫЙ БАТАЛЬОН» — ЖЕНЩИНЫ НА ФРОНТЕ»

— Насколько у тебя изменилась «картина мира» после того, как ты посетила фронт? Какая ситуация сегодня с женщинами на фронте?

— Нам всегда говорят, что война — это не женское дело. А я говорю: война — это вообще не человеческое дело, ни мужское, ни женское, ни детское. Женщин на войне воспринимают сначала настороженно, но когда убеждаются, что приехала не женщина, а специалист, то далее происходит обычный рабочий процесс. Многие женщины на уровне, а иногда даже смелее берутся за свою работу, заслуживают доверие и даже руководят целыми подразделениями, медицинскими корпусами, как Яна Зинкевич у «Госпитальеров». Разграничений нет, все выясняется очень быстро по человеческим и профессиональным факторам. Но есть юридические ограничения. К сожалению, женщины там в полулегальном положении со стороны государства. Согласно законодательству, они не могут занимать боевые должности, которые они фактически занимают, по документам проходя поварихами, начальницами бань или максимум медиками. Это влияет на уровень зарплат, на статус. Да даже такие пустяки — нет формы или обуви женских размеров. Это не значит, что женщины хотят поблажек, но очень сложно что-то делать в бушлате, который вдвое больше тебя. К тому же у нас в армии женщины не могут составлять более 1—2%. Таким образом существует своеобразный «невидимый батальон», которого мы не видим. Я решила, что нужно исследовать эту проблему, знаю многих таких женщин. Рабочее название мониторингового проекта, который будет осуществляться сейчас летом совместно с Украинским женским фондом, — «Невидимый батальон». Мы хотим проинтервьюировать женщин на фронте, выяснить их проблемы и должности. Насколько их устраивает такая ситуация.

«ПОСКОЛЬКУ МЫ ОСТАЛИСЬ ЖИВЫМИ, ЭТО — ДЕЛО НАШЕЙ ЖИЗНИ»

— В той же речи ты сказала: «Страна стала моим личным делом».

— До революции я не связывала свою жизнь с Украиной. Думала, что буду любить ее на расстоянии, ведь так любить ее легче всего. Мы не имели надежды, мы смирились с Януковичем, выборами, протягиванием своих в админресурс. Революция все изменила. Революция дала нам шанс очень высокой ценой. Но я знаю, что те люди, которые шли сознательно под пули безоружными... Если бы они остались в живых, они сделали бы все, чтобы в их любимой стране все было хорошо. Чтобы та страна, о которой они мечтали, состоялась. Я знаю, что если бы они остались в живых, это стало бы их личным делом. Поскольку мы остались живыми, это — дело нашей жизни.