Суд «по беспределу»

«Свою вину в инкриминируемом мне преступлении за два с лишним года я не признал и не признаю. Надеюсь, это можно понять любому разумному человеку, потому что грош цена этому обвинительному заключению, где каждый факт извращен. На предварительном следствии я увидел такое количество нарушений, что перестал их записывать и подавать жалобы на действия и бездействие вышестоящих инстанций», — говорил Руслан Зейтуллаев в своем последнем слове 21 апреля.

Речь в Северо-Кавказском окружном военном суде фигурант севастопольского «дела «Хизб ут-Тахрир» произносил сидя, поскольку ослабел из-за голодовки. Ее Руслан объявил 4 апреля, требования — прекратить уголовное преследование крымских татар за «терроризм» и «экстремизм», допустить к нему в СИЗО представителей Министерства иностранных дел Украины и освободить других фигурантов дела. Руслан уже потерял восемь килограммов веса. Адвокаты просили его прекратить голодать, уговаривал сделать это и лидер крымскотатарского народа Мустафа Джемилев, другие крымские татары — во время флешмоба в соцсетях. Но Зейтуллаев отказывается делать это до оглашения приговора.

Руслана судят по второму кругу. В 2015 году его вместе с другими жителями Крыма Фератом Сайфуллаевым, Нури (Юрием) Примовым и Рустемом Ваитовым задержали оккупационные власти полуострова. Инкриминировали статью 205.5 Уголовного кодекса РФ «Организация деятельности террористической организации и участие в деятельности такой организации». Речь шла об организации и участии в деятельности ячейки международной исламской партии «Хизб ут-Тахрир», которая в России признана террористической организацией и запрещена (в Украине, как и в большинстве стран мира, разрешена).

Обвинения абсурдны, по сути, людей судили за «разговоры на кухне». Тем не менее, в сентябре прошлого года Руслана Зейтуллаева приговорили к семи годам колонии общего режима, три других фигуранта дела получили по пять лет колонии общего режима. Всех осудили как участников террористической организации. Прокурор подал апелляцию с требованием пересмотреть решение по Зейтуллаеву, и Верховный суд РФ отменил приговор крымчанину и отправил дело на повторное рассмотрение. Теперь российские следственные органы требуют для украинца 17 лет лишения свободы как для организатора ячейки террористической организации. Накануне вынесения приговора «День» пообщался с адвокатом Руслана Эмилем КУРБЕДИНОВЫМ о планах защиты и том, что может помочь политзаключенному.

ИСЧЕЗАЮЩИЕ ДОКТОРА

— Что сейчас известно о состоянии Руслана?

— В  последний раз видел его в прошлую пятницу, на заключительной стадии судебного производства — прениях. Тогда Руслан был ослаблен, успел мне сказать, что каждый день фельдшер при тюрьме измеряет ему давление и так далее. Сказал, что у него еще есть силы держать голодовку до приговора. Какое его состояние теперь, станет известно 26 апреля, во время оглашения приговора.

— Как ваш подзащитный поддерживает связь с внешним миром? Как вы с ним общаетесь?

— Связь с внешним миром Руслан никак не поддерживает. Письма, открытки со словами поддержки мы показываем ему через решетку, зачитываем, рассказываем. Только так, передать письма не дают.

Мне необходимо ехать 700 километров в Ростов, чтобы прийти в СИЗО и увидеть там Руслана. Это усложняет частое общение, мы видимся дважды в неделю — на судебных заседаниях.

— Представители Генерального консульства Украины в Ростове-на-Дону приходят на каждое заседание по делу. Как украинские представители сейчас поддерживают Руслана?

— Во-первых, консульство Украины в Ростове довольно длительное время пытается зайти к Руслану. Во время последнего заседания они принесли мне огромное количество своих нот и заявлений в суд и тюрьму и такое же количество отказов по этому поводу под разными предлогами. Представители консульства действительно присутствуют на каждом судебном заседании, кроме этого они некоторое время обеспечивали Руслана медикаментами. Еще они отправляли ему на счет деньги, какие-то продукты.

Также в конце 2016 — начале 2017 года представители консульства добились того, что начальство СИЗО разрешило им пригласить туда независимого доктора, чтобы он обследовал Руслана. Они уже обо всем договорились и с доктором, и с начальником следственного изолятора, но в день, когда был намечен визит, доктор просто исчез. В консульстве начали его искать, но на связь он не выходил. Когда украинские представители пришли в больницу, там сказали, что доктор ушел в отпуск. Тогда нашли другого доктора, который согласился провести обследование. И в день, когда это должно было произойти, доктор также исчез. В медицинском учреждении сказали, что и этот доктор ушел в отпуск. Не думаю, что это совпадение — видать, работа российских силовиков, которые просто не допустили к Руслану независимого врача.

«БЫЛО ЛОББИ ФСБ»

— Вам как адвокату российские власти мешают работать с этим делом?

— Сотрудники Федеральной службы безопасности начали, так скажем, мешать мне с самого начала, когда дело еще находилось в Севастополе. В 2015 году я был адвокатом нескольких фигурантов этого дела. Но через два-три месяца следователь ФСБ вынес постановление о моем отводе, и я остался адвокатом только Руслана Зейтуллаева. Обжаловал такое решение, но это не возымело эффекта, суды становились на сторону ФСБ. Все эти материалы уйдут в Европейский суд по правам человека.

Было много инцидентов, когда в Севастополе ФСБ блокировала суды, где проходили заседания по делу. Туда не пускали общественность, родственников, хотя это были открытые заседания, запугивали людей. По этому поводу я писал жалобы и заявления, как и многие другие. Эту блокаду мы сумели прорвать — были десятки жалоб, и более-менее перестали ограничивать людей в возможности присутствовать на заседаниях.

В самом суде доводы защиты не принимаются, много нарушений — особенно во время второго суда над Русланом. Собственно, это стало одной из причин, почему Руслан объявил голодовку. Все проходило «по беспределу».

— С чем вообще связываете требование российской прокуратуры приговорить Руслана к 17 годам заключения?

— Выскажу свое личное мнение на основе фактов, которые вижу. Действительно, сначала Руслану дали семь лет, потому что его действия переквалифицировали с организации ячейки «Хизб ут-Тахрир» до участия в ее деятельности. Однако если бы этот приговор устоялся, много вопросов появилось бы к Федеральной службе безопасности, которая состряпала дело. Тогда им пришлось бы искать главаря ячейки в Севастополе. Да и другие подобные дела могли посыпаться так же. Думаю, ФСБ при определенном лоббировании решила этот вопрос через Верховный суд, и дело только относительно Руслана отправили на пересмотр. Теперь его судят за организацию террористической организации, и, думаю, могут приговорить к 15 годам лишения свободы.

Между прочим, апелляционные жалобы адвокатов были на 11—12 листов, со ссылками на национальное и международное законодательство, и не были удовлетворены. Зато была удовлетворена жалоба прокурора на пол-листа. Прокурор просто написал, что приговор в отношении Зейтуллаева незаконный, слишком мягкий, и переквалификация была необоснованной. На этом основании суд принял жалобу прокурора. Из этих фактов делаю вывод, что было лобби ФСБ, и именно Федеральная служба безопасности инициировала проведение повторного рассмотрения дела.

«НА НАЦИОНАЛЬНОМ УРОВНЕ МЫ НИ НА ЧТО НЕ РАССЧИТЫВАЕМ»

— Ожидания от оглашения приговора, мягко говоря, не слишком хорошие. Вы уже думали, как строить тактику дальше?

— Мы наметили свой путь давным-давно. На национальном уровне мы ни на что не рассчитываем. Мы лишь показываем общественности абсолютную несостоятельность этих юридических дел, и так автоматически они становятся политическими. Наш дальнейший ход — обращение в ЕСПЧ и ряд комитетов при ООН, в том числе в комитет по правам человека. Также мы готовим материалы по делу для Международного уголовного суда. Рассчитываем на международные инстанции, которые будут действовать в соответствии с международным правом и законом.

— Сейчас международные институции знают о ситуации с Русланом?

— Конечно. В марте этого года Европейский парламент принял резолюцию (касательно украинских политузников в России и ситуации в Крыму. — Авт.), где называют многих политзаключенных, в том числе Руслана, и требуют от России их освобождения. Это беспрецедентно, потому что резолюция пофамильная. Другие международные организации, прежде всего правозащитные, как, например, Amnesty International, знают о ситуации с Русланом и отслеживают ее.

— Других фигурантов дела этапировали в январе. Какие сейчас новости от них?

— Первая новость поступила от Рустема Ваитова. Мы получили информацию, что в колонии, где он находится (колония №1 города Курган на Урале. — Авт.), нарушают его права. Мой коллега Эдем Семедляев сразу вылетел в Курган, и когда он туда прибыл, Рустем находился в колонии 45 дней, и 43 из них — в штрафном изоляторе. Выяснили причину — Рустем отказался сотрудничать с администрацией колонии. Эдем написал жалобы, мы подключили общественную наблюдательную комиссию, и Рустема сразу вытащили из ШИЗО, отношение к нему поменялось. Мы отслеживаем ситуацию по каждому политузнику, где бы он ни находился.

— Что могут сделать для Руслана высшие украинские власти?

— Насколько знаю, на межправительственном уровне определенная работа идет. Я и мои коллеги подавали по Руслану Зейтуллаеву и другим политзаключенным документы. В любых переговорах, которые возможны между Украиной и Россией, между омбудсменами этих стран, когда ставится вопрос о возврате граждан Украины, имена всех политзаключенных звучат. Не знаю, на каком этапе находится этот процесс, — он не придается большой огласке. Возможно, украинским властям стоит сделать такую деятельность чуть-чуть прозрачнее, чтобы не только они знали, в каком направлении движутся и чего достигли, но и чтобы адвокаты, юристы, которые ведут дела политзаключенных, это понимали. А если возможно — то и родственники. Так что я не могу оценить ситуацию, потому что не знаю, какая работа проделана и на каком этапе эти переговоры находятся.