Тотальная диагностика

Не секрет, что сам факт тотальной диагностики вызван в первую очередь кадровыми изменениями. Основной аргумент лечащих медицину врачей: чтобы реформировать, надо знать, что. Вступая в должность, нынешний министр здравоохранения Андрей Пидаев о своем радикализме заявил, однако истинное состояние здоровья украинцев (впрочем, как и главной медицинской структуры страны) так и осталось тайной за семью печатями.

К примеру, как рассказывает руководитель группы консультантов международного проекта «Поддержка реформирования госуправления в Украине» Ольга Лукашенко, функциональное обследование Минздрава показало: большую часть своего времени чиновники уделяют так называемым «отпискам». Кроме этого, удивило экспертов и то, что здесь практически отсутствует личная ответственность за выполнение той или иной функции. Скажем, какое-либо поручение пишется на шестерых человек и при этом четко не указывается имя того, кто полностью отвечает за выполнение. Далее еще интереснее — во время обследования не было обнаружено никаких документов, в которых бы говорилось о качестве выполняемой работы. Равно как и анализа целесообразности мероприятий. Но при всем при этом, не сотрудничая с профессиональными медицинскими организациями, министерство лицензирует медучреждения, выполняет аттестацию врачей, выдает разрешения на деятельность, связанную с возбудителями инфекционных болезней, и установку аппаратуры, имеющую радиоактивные элементы.

Член коллегии Счетной палаты, директор Департамента контроля расходов на социальную сферу и науку Ярослав Флиссак еще раз напомнил об уже традиционном для данного министерства злоупотреблении в сфере использования бюджетных средств и западных кредитов. Вот, например, при проведении тендера на закупку наборов для искусственного клапана сердца и кардиологических оксигинаторов Минздрав заплатил посредникам на 6 млн. гривен больше, чем реальная цена на эту продукцию. Больше года оставались нераспределенными между лечебными учреждениями 34 автомобиля «скорой помощи» на сумму 749,9 тис. гривен. Пока машины ржавели в гаражах, потребность в них составляла 5318 единиц. Так как госреестра больных сахарным диабетом до сих пор нет, Минздрав не имеет понятия, сколько же их на самом деле и какова ежедневная потребность в инсулине каждого. В результате закупка инсулинов идет из расчета на 14 тысяч человек больше, что ежегодно обходится министерству на 15 — 20 миллионов гривен дороже. Кстати, по словам Я. Флиссака, у «позорного столба» оказались не только чиновники из министерства. Академия медицинских наук приобрела кардиологическую установку для оснащения центра кардиохирургии для младенцев за семь миллионов гривен. По оценкам экспертов, она годилась лишь для сердечно-сосудистых обследований взрослых пациентов. В результате, как утверждают в Счетной палате, Украина могла недосчитаться двух тысяч новорожденных.

Сейчас это дела минувших дней. И главное, считают эксперты, на данный момент нужно развеять миф, который успешно создали чиновники. В первую очередь, о прозрачности системы здравоохранения, о доступности медицинской помощи и о ее бесплатности. Тем более, что, как утверждает глава «Антикоррупционного форума» народный депутат Геннадий Самофалов, ежегодно «в тени» остается сумма, равная бюджету государства, и в рейтинге самых коррумпированных сфер лидерство принадлежит именно медицине. Согласно мониторингу, проведенному социологическим центром Социс-Геллап, 71% украинцев за последние три года не сталкивались с фактами бесплатного лечения. В первую очередь, давали взятку за более уважительное отношение к себе со стороны медицинского персонала (40,6%) и за проведение операции (39,1%). Самыми же «дорогими» среди специалистов оказались хирурги, гинекологи и анестезиологи. К слову, последние признаются, что за одну операцию получают от пациента как раз ту сумму, что выплачивает им государство ежемесячно. И наконец, 85% украинцев неизвестны факты, когда бы за взятку врачу пришлось отвечать перед законом, как это предусмотрено Криминальным кодексом. Да и по данным Минздрава, за прошлый год за коррупцию пострадали лишь 20 медработников Украины.

Показательно, что, организовывая конференцию по итогам всеукраинской акции «народ предлагает медицине лекарство от коррупции», приглашения были разосланы в 130 медучреждений, а кроме этого — всем руководителям областных и региональных управлений здравоохранения. Явилось же меньше половины. И поэтому зачитывать «житейские истории», присланные в адрес общественной организации, пришлось в довольно узком кругу. Пенсионер, участник войны, ветеран труда из Сумской области В. Щербань услышал по телевизору от главврача одного из киевских медучреждений о том, что здесь ему могут помочь бесплатно. По приезду в Киев выяснилось, что одно дело — говорить по телевизору, а другое — это осуществлять. Пенсионеру сказали, что лечение возможно лишь при наличии тысячи гривен. Когда же В. Щербань стал апеллировать к телепередаче, ему сказали: «На лечение вы еще не созрели». Жительница Ивано-Франковска Мария Левицкая пишет, что в результате серьезной автомобильной катастрофы ее сын очутился в больнице. И несмотря на то, что несколько тысяч гривен она уже отдала «в фонд» учреждения, ни крови, ни плазмы, ни лекарств для ее сына найти так и не могут.

И остается разве что сакраментальный вопрос: что же делать? Участники опроса считают, что борьбе с коррупцией могло бы поспособствовать увеличение заработной платы медицинским служащим (они, напомним, сейчас по уровню зарплаты находятся на 24-м месте; меньше их получают разве что работники лесного хозяйства) и усовершенствование законов, позволяющих строго наказывать за взятки. Но при этом большинство опрошенных (75%) не согласны на так называемые благотворительные взносы, благодаря которым, кстати, сейчас и борются на локальном уровне с коррупцией среди врачей. Можно вспомнить пример «Одесской муниципальной больничной кассы». Ее директору Сергею Батечко практически удалось сформировать общественно-государственный неприбыльный сектор здравоохранения, где основной элемент — больничная касса. В нее ежемесячно каждый житель (он же потенциальный пациент) отчисляет взнос в пределах 10 гривен. Пока он не болеет, его деньги в сумме с отчислениями от других лиц «лечат» нуждающихся. Когда же с ним случается неприятность со здоровьем, они работают уже на него, опять-таки в сумме с другими отчислениями. Что довольно удобно, если учесть, что государство выделяет для бесплатного лечения в поликлинике на больного 65 копеек в день, а в стационаре — 4 гривни. К тому же кассы, как говорит С. Батечко, легче контролировать. За следованием четко установленным стандартам оказания медицинской помощи следят так называемые медицинские адвокаты, которые ориентируются в вопросе и фактически становятся средним звеном в цепочке «врач — пациент».

По образу и подобию Одесской больничной кассы такая появилась и в Киеве. И надо сказать, что предприятия ею всерьез заинтересовались. В зависимости от того, проплачивают они наперед своим сотрудникам амбулаторную помощь, стационар или профилактику, колеблется и базовый тариф на человека. Даже при минимальном взносе 15 гривен на человека в договоре прописаны все нюансы, касающиеся качества медицинских услуг. О своих возможностях с членской книжкой знает и пациент, и, разумеется, врачи в учреждении, с которым сотрудничает касса. К сожалению, без так называемых профдеформаций не обходится. Как рассказывает директор больничной кассы Владимир Погорелый, бывает, что от «застрахованного» пациента требуют дополнительных «капиталовложений». Но один звонок в больничную кассу, а оттуда — главному врачу, и проблема решается. Провинившегося наказывают, а пациент лечится бесплатно, если, конечно, этот вид услуг входит в перечень предоплаченных предприятием.

О такой профдеформации среди современных врачей также говорилось на заседании «Антикоррупционного форума». Президент всеукраинского врачебного общества Любомир Пыриг называет это дефицитом совести в здравоохранении — как результат деморализации всей системы. Которая, как оказалось, идет сверху. Результаты исследования выявили, что коррупция и злоупотребления властью увеличиваются прямо пропорционально рангу учреждения. Но представитель Министерства здравоохранения, заместитель госсекретаря Владимир Загородний об этом не говорил. Не парируя обвинений, выдвинутых в адрес Минздрава (на это он имел веские причины: непродолжительное время работы в этих стенах), сказал только то, что в первую очередь аморально бить лежачего.