Трагедии семейного масштаба

Просмотрите в газетах милицейскую хронику. Что ни происшествие, то семейные дрязги: сын убил отца, жена зарезала мужа, сын поднял руку на мать или наоборот. Ведя картотеку уголовных событий, я проанализировал материалы именно с этой точки зрения, и вслед за соседкой мне тоже стало тревожно. Поневоле закралась мысль: или в нашей стране с людьми действительно творится бог знает что, или же действительно где-то там, на подсознательном уровне между нашими согражданами ведется закамуфлированная под бытовой криминал настоящая гражданская война. «Мочим», истребляем друг друга, так сказать, не выходя из дома.

Вот только краткие выдержки из сухих милицейских протоколов: «…в нетрезвом состоянии старший брат схватил молоток и нанес младшему брату тяжелые телесные повреждения, которые повлекли за собой смерть»; «…во время очередной ссоры жена схватила кухонный нож и трижды ударила им своего мужа в брюшную полость»; «…после общего распития спиртных напитков на фоне неприязненных отношений сын зарубил отца».

Может, довольно ужасов? Но увы. Поступают новые сообщения из пресс-службы УМВД, и ужасные факты повторяются.

Обострение социально-экономического положения населения вызывает его криминализацию. Это аксиома. Хорошо, но почему она все чаще находит свое бессмысленное подтверждение именно на семейной почве? Тяжело жить — да. Нет работы — да. Нет денег — да. Отчаянные поиски виновных, попытка выкарабкаться из бедности, найти в этом безумном, зыбком мире хотя бы островок какой-то твердой почвы и стабильности, отчаяние от тщетности надежд, из-за этого ярость и ненависть ко всем и каждому — да. Но чтобы отец был палачом сына, дочь — матери, муж — жены?.. Когда родная кровь не может найти общего языка, понимания, компромисса, мудрости, когда ума хватает лишь на то, чтобы эту кровь пролить, — это уже страшно. Общество вынужденно посмотреть правде в глаза и, набравшись мужества, признать, что оно в уголовной коме, к тому же, симптомы семейного самоуничтожения не менее гибельны для населения Украины, чем коррупция госчиновников или организованная преступность.

Я выбрал только три случая, которые произошли на Черкасщине, — как наиболее типичные, циничные, жестокие и до дикости неоправданные.

...Значительный резонанс в последнее время в нашей области получило так называемое дело «десяти месяцев». Именно столько присудил Каневский горсуд жителю Золотоношского района Владимиру М. за убийство своей жены. Судмедэксперты насчитали на ее теле двадцать ножевых ран. И все это — за невольно брошенное оскорбительное слово в адрес мужа. После того, как он нанес женщине первые раны, она еще смогла схватить своего полуторамесячного сына Владика и выползти за порог. Муж догнал ее, отобрал ребенка, а ее опять затянул в избу и продолжил расправу. Чудо, но Оксана (так звали жертву) еще прожила в больнице несколько дней. Может быть, тревога за дитя держала ее на этом свете. Когда к кровати подносили сына, она просила распеленать его, чтобы убедиться, что на теле мальчика нет ран.

Кстати, и о Владимире, и о Оксане люди отзывались хорошо. Оба из простых семей. Оба с детства хлебнули горя и лишений: у Владимира болела раком мать, у Оксаны рано умер отец. Оба учились и недоучились, оба недополучили в детстве любви от родителей. Обделенные судьбой, казалось, они нашли друг друга. Муж ухаживал за молодой красавицей-женой, дарил ей цветы, конфеты, золотые украшения. Чуть ли не стихотворения писал в честь своей избранницы. И вдруг — двадцать ударов ножом…

Каневские судьи пришли к выводу, что Владимир совершил убийство в состоянии аффекта, и освободили его из-под стражи, где он находился во время следствия в течение 10 месяцев. Однако под давлением возмущенной общественности судебная коллегия Черкасского областного суда, рассмотрев кассационное представление Золотоношской межрайонной прокуратуры на приговор Каневского суда, этот приговор отменила — «в связи с значительными нарушениями рассмотрения уголовного дела». Материалы переданы на пересмотр в другой суд.

Не менее ужасная трагедия произошла в селе Вергуны Черкасского района: мать убила ножом своего 8-летнего сына, потом сама повесилась. Социальная почва в этом случае также весьма типична. Надежда не была счастлива в супружеской жизни, ездила на заработки в Россию, вернулась с ребенком, любимой работы не было, жила в старой сельской избе вместе с сыном и своей бабушкой, все время ругалась, устраивала ни с того ни с сего скандалы, била сына, кричала на бабушку.

В тот день к ним на двор пришла почтальон, которая принесла пенсию. Надежда не взяла денег и вытолкала женщину со двора. Последние ее слова: «Нам уже ничего не нужно». О том, что конкретно двигало женщиной, которая подняла руку на своего ребенка, можно только догадываться. В общем же причину можно сформулировать так: «Такова жизнь». Уточним: такая злая, проклятая, беспросветная…

Не менее характерным было желание односельчан похоронить мать с сыном в одном гробу — по соображениям экономии. Но все же совесть победила: нашли средства на два гроба.

...Третий случай — без летального исхода. Однако он не менее печальный. В Сосновском райсуде города Черкасс вот уже более как полгода рассматривается иск 80-летней гражданки Ю. на своего сына. Сын выживает мать с жилплощади — довольно типичное судебное дело. Но этот использует «оригинальные» средства. Бывшая фронтовичка в своей комнатке по воле сына осталась в прошлом году осенью без воды и отопления — он просто перекрыл коммуникации. Вспомнила женщина нелегкие военные будни. Ходила за водой к соседям, душу грела старыми платками и еще надеждами на приход весны. Каково же было удивление сына, когда он узнал, что мать все-таки перезимовала около ледяных батарей, в покрытой изморозью комнате, более того — в начале весны опять обратилась в суд с просьбой восстановить ее законные права. Как и в случае с убийством жены, здесь также удивляет позиция судей. Там убийца прямо в зале суда (очевидно опять же — в состоянии аффекта) выкрикивал в адрес матери оскорбления и угрозы: мол, ищи спонсоров, если хочешь выиграть дело, я богаче тебя, поэтому суд решит в мою пользу. Известно же, молодой энергичный сын богаче старой матери-фронтовички. А если и не богаче, то хитрее. Как объяснила судья Сосновского райсуда Кузьменко, дело не решается из-за того, что ответчик просто-напросто не появляется в суд. Ясное дело, старушка- фронтовичка весну и лето еще как-то перебьется, а вот хватит ли ей духу пережить следующую зиму? А с черкасскими темпами рассмотрения судебного иска к тому, очевидно, идет.

…В начале супружеской жизни нам с женой пришлось жить в семейном общежитии. Не однажды приходилось слышать через стену «эпитеты», которыми награждали друг друга соседние супруги. Как-то у них дошло до драки. Муж кричал, женщина плакала. Помню, моя жена хотела позвонить по телефону в милицию, а я порывался броситься к соседям, разнять их, скрутить обидчика. Благо, рядом оказался приятель, который, в отличие от нас, имел многолетний опыт житья-бытья в общежитии. Он остудил наш пыл. «Вот увидите, что будет завтра, — сказал он. — Не вмешивайтесь. Подождите до завтра». И действительно, утром на общей кухне я увидел идиллическую картину: тот, кто еще вечером грозился прикончить свою «ненавистную мымру», мирно мыл посуду, еще и напевал какую-то песенку, а та, которая орала на мужа: «Морды твоей гадкой видеть больше не хочу», — жарила этому мужу роскошную яичницу с ветчиной и помидорами; они щебетали друг с другом, словно новобрачные.

Может быть, следует надеяться, что и семейная преступность сама собой пойдет на спад? Возможно, наступит время, когда в наших квартирах и избах не будут вспыхивать ссоры из-за ничего, люди не будут начинать скандалы на ровном месте, не будут обвинять во всех невзгодах своих родных, не будут хвататься в отчаянии за «подручные орудия»…

Возможно. Но не теперь. Пока что грядет новый виток «семейной напряженности». Как ни крути, а он опять связан с общественными процессами. Имею в виду земельную реформу, паевание, приватизацию. Испокон веку земля была камнем преткновения, яблоком раздора, в том числе и между кровными родственниками. Недаром она у нас так густо полита кровью. Именно за землю пошла в небытие классическая Кайдашева семья, именно за землю во время гражданской войны убивали друг друга наши дети, наши родители. Дрязги, ссоры, драки, убийства — крайне обнищавшее население, покоряясь извечному инстинкту, «накрученное» неразберихой в национальном разрешении земельного вопроса, во многих случаях, очевидно, изберет именно психоэмоциональный подход к распределению земли, а не рассудительно-цивилизованный, как это к лицу гражданам сытой и богатой страны. О масштабности «семейно-земельных дел» говорить не берусь. Но что бытовая преступность на этой почве растет — факт неоспоримый.

…Владику сейчас немногим более года. Отец — убийца, смерть мамы — не лучшее наследство, которое можно получить в детстве. Но хочется надеяться, что это дитя пережило беду не просто так. Дай Бог, чтобы все жертвы, которые оно вытерпело, стали искуплением для нас, чтобы мы наконец отрезвели, покаялись и бросили истреблять, буквально есть друг друга. Этому ребенку еще жить и жить. И от нас зависит, будет ли его в будущем окружать дружный 50-миллионный народ, или разрозненные, злые и затравленные люди, которых, к тому же, с каждым годом будет становиться все меньше и меньше.