Украина на Арбате

Окончание. Начало в № 87

В «Спогадах минулого» М. С. Грушевский свидетельствовал: «Присутність у Москві великого числа освічених і навіть учених українців піддавала гадку про можливість зав’язання тут наукового товариства чи наукового гуртка українського, який міг би підтримувати в сих людях інтереси до української дисципліни і звертати її увагу на українські теми. Москва дуже багата різними матеріалами до історії України, її культури, мистецтва й письменництва, навпаки, Україну в значній мірі обчищено з усяких матеріалів, що при кожній нагоді вивозились відси до російських столиць».

Именно с этой целью Михаил Грушевский лично обходил тех московских украинцев, прежде всего ученых и литераторов, которые активно не сотрудничали ни с «Украинской жизнью», ни с журналом «Промінь», ни с обществом украинских прогрессистов, не склонялись к какому-либо украинскому обществу или группе. Но Михаил Сергеевич их ценил. Он знал, например, сколько сделал для украинского дела заведующий этнографическим отделом Румянцевского музея Николай Янчук. Именно в Румянцевском музее хранилась богатая украинистика, там были автографы стихотворений Тараса Шевченко «Н. Маркевичу», «Утоплена», «Нащо мені чорні брови», а Михаил Грушевский любил там работать над важным историческим периодом — Национально-освободительной войной под руководством Богдана Хмельницкого 1648—1654 гг.

Бывал неоднократно Михаил Сергеевич в библиотеке Московского университета, директором которой был украинец Антон Калишевский, встречался с преподавателем Московского коммерческого института Игорем Кистякивским, который финансировал издание журнала «Украинская жизнь», а в мае 1918 года был назначен государственным секретарем Украинской Народной Республики. Долго М. С. Грушевский уговаривал прийти на учредительное собрание научного общества брата жены Симона Петлюры, известного специалиста по книговедению и библиотечному делу, педагога Степана Сирополка, который в 1917 году также вернулся в Украину, где стал советником по вопросам образования при Генеральном секретариате УЦР-УНР, занимал должность товарища министра народного образования УНР.

Разве эти известные в свое время украинцы не заслуживают достойного чествования их памяти в Москве, как и выдающийся ученый-востоковед Агатангел Крымский, который в то время преподавал в Москве арабский, персидский, турецкий языки и историю стран мусульманского Востока в Лазаревском институте восточных языков. Михаил Грушевский приобщил его — одного из будущих организаторов Украинской академии наук к делам научного общества, и закономерно, что Агатангел Крымский стал бессменным секретарем организованной по инициативе гетмана Павла Скоропадского Всеукраинской академии наук, возглавил Институт востоковедения в Киеве.

Далеко не случайно членами Украинской Центральной Рады были избраны деятели Украинской партии социалистов-революционеров Николай Шраг, Иван Маевский, Михаил Полозов — их Михаил Грушевский глубже узнал в Москве, а Николая Шрага рекомендовал своим как председателя Центральной Рады, заместителем, и тот во время отсутствия Михаила Грушевского председательствовал на ее общем собрании и заседаниях Малой Рады.

Драматические парадоксы судьбы Михаила Грушевского вращаются вокруг Москвы и после возвращения его из эмиграции в марте 1924 года, когда большевистские спецслужбы взяли его на тотальный контроль. Впоследствии чекисты «подготовят» с помощью угроз и издевательств Михаила Сергеевича на руководителя подпольной организации «Украинский национальный центр» («УНЦ») и именно в Москве 23 марта 1931 г. академика и арестуют. Затем допросы в Харькове, выбитое признание в принадлежности к «контрреволюционной организации», отправка в Москву, где снова допросы и встречи с высшими руководителями ОГПУ, постоянное информирование самого Сталина о подготовке Грушевского к очередному политическому процессу… Но М. Грушевский спутал карты доблестным чекистам тем, что на встрече 15 апреля 1931 г. с начальником Секретно-политического отдела ОГПУ Яковом Аграновым категорически отказался от своих «признаний», отрицал версию о существовании «УНЦ» и свою руководящую роль в этой «организации». Поскольку стало очевидно, что Михаил Грушевский не сыграет на открытом политическом процессе ту роль, которую харьковские чекисты ему «предложили», на высшем уровне было принято решение об его освобождении.

Михаил Грушевский остается жить в Москве, проживает по улице Погодинской, 3/2, квартира 102, активно работает в московских архивах и библиотеках, подготавливая к печати, в частности, и очередной том «Истории Украины-Руси».

Взятый на оперативный учет как «украинский контрреволюционер», ученый находится под тотальным надзором ОГПУ. Его переписка подлежит перлюстрации, за его дочерью Екатериной установлена слежка, за каждой встречей осуществляется контроль и готовится детальный отчет. Академик «попадает» благодаря ОГПУ в состав новой контрреволюционной организации «Русская национальная партия». Если бы не преждевременная смерть М. С. Грушевского 24 ноября 1934 г. в Кисловодске, куда ученый выехал из Москвы на лечение, неизвестно, не ждал ли его новый арест.

Трагический парадокс судьбы Михаила Грушевского заключается в том, что и российский самодержавный режим, и режим большевистский преследовали выдающегося ученого за его национальный патриотизм; что и в Москве царской, и в Москве коммунистической он вынужден был являться в репрессивные органы, за ним устанавливалась гласная и негласная слежка; что ученый не имел ни должных условий для научной работы, ни морально-психологического покоя. Вообще, этот второй период жизни Михаила Грушевского еще полностью не освещен, но приятно хотя бы то, что 22 августа 2003 г. была открыта мемориальная доска на доме 3/2 по улице Погодинской, в котором проживал ученый вместе с женой и дочерью. Было бы несправедливым не вспомнить словами благодарности посла Украины в Российской Федерации Николая Билоблоцкого, который добивался вместе с руководством Культурного центра Украины в Москве разрешения на эту дань памяти знаменитого украинского ученого.

Сложнее с определением местожительства Владимира Винниченко в Москве и под Москвой, поскольку он находился в России нелегально, под чужой фамилией 1 . Известный писатель, драматург не только редактировал журнал «Промінь», а значит, бывал на Арбате в редакции журнала, которая была расположена, напомню, на улице Поварской, 7, но и занимался в Москве изданием в русском переводе своих произведений, которое начало еще в 1911 году московское издательство общества писателей «Земля». На время проживания Владимира Винниченко под Москвой в марте 1915 года вышло шесть томов его произведений. Где-то в августе того же 1915 года В. К. Винниченко закончил драму «Розп’яті», позже получившую еще одно название «Пригвождені». Ее прочитали и обсуждали возможность постановки в Московском художественном театре его руководители В. Немирович-Данченко и К. Станиславский. Правда, в этом театре драма «Розп’яті» не была поставлена, зато быстро попала на сцену театров Незлобина в Москве и Петербурге, в Саратове, Харькове, Киеве, Одессе, Самаре, Тбилиси…

Уже легально проживал в Москве Владимир Винниченко с женой Розалией Яковлевной в мае—сентябре 1920 года, когда его увлекла идея добиться независимого статуса для Советской Украины. В Москве Владимир Кириллович встречается с Каменевым, Троцким, Зиновьевым, Радеком, Чичериным, дважды выезжает в тогдашнюю столицу Украины Харьков, пишет письмо Ленину, в котором пытается убедить в необходимости задействовать «национальный элемент», ибо до тех пор не восстановится мир в Украине, «пока большевизм есть из Москвы, пока им руководят русские». В заключение Винниченко заявляет о своем отъезде за границу, поскольку он не желает «идти с русскими большевиками, — душить своими руками свою нацию, самого себя». Именно в Москве Владимир Винниченко запишет в дневнике 20 июля 1920 г.: «Советской власти, власти советов по сути нет. Есть власть бюрократов, комиссаров, отдельных единиц, которые опираются преимущественно на физическую силу военных и административных аппаратов. Съезды, собрания, заседания советов — имеют характер декораций и не имеют никакого значения в решении тех вопросов, которые на них якобы рассматриваются. Резолюции заготовлены заранее и принимаются без дебатов.

Всем руководит и заведует партия (Р.К.П.). Она имеет 600000 членов. Это огромный аппарат должностных лиц и бюрократов. Дисциплина — казенная, правительственная, основанная на каре, а не на моральном влиянии.

Партией руководит небольшая группа — Политбюро Ц.К.Р.К.П. и Оргбюро. Она назначает правительство, должностных лиц, командующих, комиссаров, она дает директивы, декреты, приказы: она издает законы, постановления, распоряжения; она, словом, руководит всей экономической, политической, международной, государственной и всей остальной жизнью огромной России. Централизовано в этой кучке все. Никакой критики обдумывания не допускается. Никаких течений в партии, никакой оппозиции вне партии, никакого участия не то что масс, а более широких партийных кругов в творчестве. Все только должны выполнять постановления и приказы небольшой кучки».

Такого четкого, объективного анализа политической, социально-экономической, морально-психологической и идеологической ситуации в России 1920 года, который дает Винниченко в своих дневниковых записях, думаю, никто в то время не делал. А он увидел, обобщил и 17 апреля 1926 года запишет: «Из большевистского красного яйца на глазах вылупляется фашизм».

Понятно, Владимир Винниченко часто бывал на Арбате, доподлинно известно, что посещал он Михаила Сергеевича в его квартире в доме №55. Нужно помнить, что их отношения были далеко не идиллическими, как и, кстати, отношения Винниченко с Петлюрой. Однако Юрий Хорунжий в романе «Вірую» подробно описывает встречу Людмилы Старицкой-Черняховской, которая по пути из Сибири посетила дом Михаила Грушевского, с Владимиром Винниченко и его женой Розалией в квартире ученого. Сам Михаил Сергеевич в воспоминаниях об этом пишет так: «Потім у нас було зроблене їй побачення з Винниченком — вона інтересувалась його планами історичного роману (Винниченко пропонував мені щось кілька разів писати на спілку, і, мабуть, списувавсь і з нею в сій справі). Дискутувалось над тим, чи краще взяти тему з Хмельниччини, як хотів Винниченко, чи з мазепинщини, як радила пані Черняхівська. Але кінець кінцем враження зосталось тяжке».

Михаил Грушевский вспоминает и о том, как жена Розалия Яковлевна лечила его дочь Кулюню (Екатерину), что некоторое время жена ученого с дочерью жила у Винниченко (к сожалению, адрес неизвестен), поскольку на квартире Грушевских делали дезинфекцию после скарлатины.

Вспоминает Михаил Сергеевич и о частых телефонных разговорах с Владимиром Винниченко в первую очередь об организации журнала «Промінь» и его издании. Доподлинно известно, что Михаила Грушевского посетил на Арбате Владимир Винниченко вместе с Евгением Чикаленко. Итак, и Михаил Грушевский, и многие те украинцы, которые шагали по Арбату на квартиру ученого, обращали внимание на два дома, которые выходили на Арбат, но были объединены одним фасадом, правда, довольно эклектическим с архитектурной стороны, но интересным своим пышным декоративным убранством.

После серьезной перестройки нынешний Культурный центр Украины приятно привлекает своим праздничным фасадом, большим залом на первом этаже, где разворачиваются художественные выставки, проходят торжественные встречи, приемы, концертным залом где-то на человек четыреста, в котором и состоялось торжественное чествование памяти Тараса Шевченко по случаю 190-й годовщины со дня рождения. Честно говоря, я не надеялся, что этот большой зал будет полностью заполнен и что этот праздник станет едва ли не более торжественным, чем юбилейный вечер в Национальной опере в Киеве.

Владимир Мельниченко подробно рассказал историю этого дома №9, а точнее — земельного участка и многочисленных зданий, которые на нем стояли. Позже уже в Киеве я внимательно прочитал в книге «Прапор України на Арбаті» причудливую судьбу этого дома, его обитателей и посетителей и подивился, с какой настырностью автор этой книги пооткапывал в разнообразных архивах все эти планы земельного участка, разрешения и поручения на строительства и реконструкции, последовательно приближаясь к полному историческому жизнеописанию уже легендарного дома №9 на Арбате, в котором в свое время бывали Лев Толстой и Антон Чехов, Сергей Есенин и Владимир Маяковский, Андрей Белый и Борис Пастернак… Почему меня так волнует все связанное с этим зданием? Да хотя бы потому, что в 1992 году я был на должности Государственного советника Украины по гуманитарной политике и тогда родилась идея создать Украинский культурный центр в Москве. Повод был прекрасный: с советских времен в доме №9 работал магазин «Украинская книга». Кабинет Министров Украины обратился к правительству Москвы с ходатайством передать здание №1 по ул. Арбат, 9 для реконструкции под Культурный центр Украины в Москве. Такое постановление правительство Москвы принимает, согласно которому постоянное представительство Украины в Российской Федерации получает в аренду дом по ул. Арбат, 9, здание 1 для размещения Культурного центра с магазином «Украинская книга».

Но это не решало окончательно проблемы Украинского культурного центра — места такого культурно-информационного наполнения и престижа, который бы соответствовал роли и значению независимой Украины. Тогдашний премьер-министр Украины Леонид Кучма поддержал идею строительства центра, а именно — реконструкции дома № 9.

И вот 14 мая 1993 г. Кабинет Министров Украины принимает постановление «О создании Культурного центра Украины в г. Москве», закладывает соответственно средства в бюджет на следующий год и с 1994 года начинается строительство (реконструкция) дома № 9 на Арбате. Это был долгий и тяжелый процесс, связанный со сложными обстоятельствами в финансировании, с судами и другими проблемами, однако 27 ноября 1998 года Культурный центр Украины в Москве был открыт, и в этом же году этот дом путем выкупа переходит в собственность Украины.

Почему я так много внимания уделяю Культурному центру Украины в Москве? Не только потому, что это своеобразный «пилотный проект», который бы открыл крайне необходимую для Украины перспективу создания украинских культурно-информационных центров в столицах Европы и мира. Не только потому, что история его происхождения сложная и поучительная, но обнадеживающая: все можно сделать, если захотеть, если работать. Но еще и потому, что Украинский культурный центр в центре Москвы, на историческом Арбате является духовным ядром, вокруг которого, исторически так сложилось, «сосредоточились» величественные украинские культурные «звезды» — выдающиеся историки, политики, литераторы, ученые, театральные деятели. Среди них много знаковых, таких, которые открылись своим духовным светом после обретения нами независимости и уже потому заслуживают особого внимания и уважения. О Тарасе Шевченко не стоит и говорить, хотя следует напомнить, что в феврале 1844 года он в Москве встречался с М. С. Щепкиным и А. Н. Бодянским, там он написал стихотворение «Чигрине, Чигрине…», в котором с горькой скорбью спрашивает:

За що ж боролись ми з ляхами?
За що ж ми різались з ордами?
За що скородили списами Московські ребра??
Засівали, І рудою поливали…
І шаблями скородили.
Що ж на ниві уродилось??!
Уродила рута… рута…
Волі нашої отрута.

Шевченко в конце марта — в начале апреля 1845 года, следуя в Украину, «с неделю, а то и больше блуждал» по той Москве, рассматривал «как человек иностранный» «то церкви, то соборы» и случайно встретил черноморского казака. Остановил он его и начал расспрашивать:

«А що там поробляє наш кошовий Кухаренко? — Який, каже, К[ухаренко]? — Та Яцько, кажу! — Еге! каже, його на Зелених святках поховали. — От тобі й на! — подумав собі, — чи давно чоловік мені радив, щоб я бив лихом об землю, як той швець мокрою халявою об лаву. А його вже й поховали! — Попрощавшися з чорноморцем, зайшов у якусь стару-престару церков, одправив по твоїй душі панахиду та й пішов собі знову блукать по закарлючистих улицях московських аж до самого вечора».

Так вспоминает Тарас Шевченко в письме из Новопетровского укрепления 10/16 апреля 1854 года наказному атаману Черноморского войска Якову Герасимовичу Кухаренко. Вряд ли удастся отыскать эту «старую-престарую церковь», в которой Шевченко заказал панихиду по своему верному другу, с которым познакомился в далеком 1840 году в Петербурге и который, к счастью, оказался жив. Более того, после десяти лет заключения в безлюдных степях до Шевченко добралось письмо от щедрого на материальную помощь и на дружеское слово черноморца.

Судя по этому письму Якову Кухаренко, Шевченко хорошо знал Москву, так как упоминает и Новинский монастырь, и Трубу (ныне Трубная площадь), и Козиху — район переулков Большого и Малого Козихинских, ныне ул. А. Остужева.

Возвращаясь в марте 1858 г. из ссылки, вместе со своим другом, знаменитым М. С. Щепкиным «несмотря на воду и грязь под ногами, обходили по крайней мере четверть Москвы», осмотрели храм Христа Спасителя, зашли в книжный магазин М. М. Щепкина… Шевченко заболел в Москве, но много знакомых и друзей его посещали, и он, как только лучше себя чувствовал, наносил визиты. Проводил вечера у Михаила Максимовича, где с большим наслаждением слушал украинские песни в исполнении его жены Марии Васильевны, подружился с С. Т. Аксаковым и его «симпатическим семейством», наслаждался прекрасным голосом младшей дочери Сергея Тимофеевича Надежды Аксаковой, исполнявшей украинские песни. В книжном магазине М. М. Щепкина был званый обед по случаю новоселья магазина. Там Шевченко встретился с представителями «московской учено-литературной знаменитости» профессором Московского университета, известным экономистом и публицистом И. К. Бабстом, писателем, переводчиком У. Шекспира М. Х. Кетчером, писателем, биографом и издателем А. В. Станкевичем, журналистом и переводчиком Е. Ф. Коршем, публицистом М. Ф. Крузе…

Бывал Шевченко на музыкальных вечерах, где познакомился с известными художниками и музыкантами, а на квартире М. А. Максимовича «на Благовещенке» — на обеде в честь Шевченко — общался с историком, журналистом, издателем журнала «Москвитянин» Н. П. Погодиным, поэтом, историком литературы, профессором Московского университета С. П. Шевыревым, украинским помещиком, деятелем громадовского движения в Украине Г. П. Галаганом… В дневнике Шевченко так изложит свои впечатления от пребывания в Москве: «В Москве более всего радовало меня то, что я встретил в просвещенных москвичах самое теплое радушие лично ко мне и непритворное сочувствие к моей поэзии. Особенно в семействе С. Т. Аксакова».

Шевченко есть за что уважать известного славянофила, который достойно оценивал его творчество. Тарасу Григорьевичу было известно, что Сергей Аксаков, который работал цензором, впоследствии возглавлял московский цензурный комитет, принял активное участие в издании в Москве произведений Г. Квитки-Основьяненко, Пантелеймона Кулиша.

Тогда же, возвращаясь из ссылки, Шевченко посетил в Москве своего земляка, приятеля по мастерской К. Брюллова, академика живописи А. Мокрицкого. Следует упомянуть также историка и археолога И. Забелина — работника Оружейной палаты и главного редактора «Московских губернских ведомостей». Интересно, где Шевченко встречался с ним в Москве? Как и с известным декабристом князем С. Волконским.

Пройдет неполных два года, и гроб с телом Т. Г. Шевченко в сопровождении Г. М. Честахивского и А. М. Лазаревского прибудет в Москву. Перевезут его на Арбат и поставят в церкви Тихона (Амафунского). Там он пробудет ночь, там пройдет панихида, хотя не так и много москвичей пришло попрощаться с телом покойного. Неизвестно, были ли на панихиде ближайшие друзья поэта М. Щепкин, княжна В. Репнина…

Построена была эта церковь в стиле ампир, освящена в присутствии царевны Софьи в 1769 году, в начале ХХ века перестроена. В 1933 году была снесена — правительственная трасса, по которой ездил Сталин на Волынскую дачу, должна была быть прямой, а тут какая-то церковь…

Но разве только эта церковь была разрушена? А церковь Николая на Песках в Большом Николопесковском переулке, Покровы Пресвятой Богородицы у Пречистенских ворот, Рождества Христового, Бориса и Глеба и Ржевской иконы Божьей Матери на Поварской улице, уже упоминавшиеся храмы Николая Явленого, Николая в Плотниках, Живоначальной Троицы… В районе Старого Арбата к концу 30 – х годов ХХ века осталась действующей только церковь Святого Симеона Столпника. Когда я смотрю на восстановленную церковь Рождества Христова на Подоле, которая также была уничтожена в 1935 году коммунистическим режимом, хотя кто не знал, что в ней последнюю ночь перед погребением в Каневе находился гроб с телом Шевченко, то верю, что Украина сможет восстановить церковь Тихона-чудотворца на Арбате. Правда, сделать это будет очень сложно, потому что на том месте, где стояла церковь Тихона Амафунского, теперь вестибюль станции метро «Арбатская» (старый), хотя почему бы не рассмотреть предложение о восстановлении этой церкви рядом с тем местом, где она когда-то стояла. Ведь ее называли «Церковь Тихона Чудотворца у Арбатских ворот». Кстати, на пересечении улицы Поварской и Нового Арбата стоит оригинальная по архитектурному решению действующая церковь Святого Симеона Столпника, священник которой в феврале 1852 года причащал перед смертью Николая Гоголя. Писатель жил тогда неподалеку — у графа Александра Петровича Толстого, который снял двухэтажный дом на Никитском бульваре, рядом с Арбатом. Николай Васильевич, бесспорно, не раз проходил по Арбату, по-видимому, бывал и в церкви Николая Явленого, и в церкви Симеона Столпника, хотя в доме графа Толстого, где царила фанатично религиозная атмосфера с постами, молитвами, наплывом священников и монахов, проходило и домашнее богослужение.

Николай Гоголь в этом доме занимал две комнаты на первом этаже, справа от входа. И хотя там не осталось почти ничего из вещей, окружавших при жизни Николая Васильевича, интерьер этих двух комнат, одна из которых была спальней, а другая — рабочим кабинетом, соответствует стилю гоголевских времен.

…Я искал глазами печь, облицованную фаянсом, в которой ночью с 11 на 12 февраля 1852 года Николай Гоголь сжег рукопись второго тома «Мертвых душ», несколько глав третьего тома и, возможно, еще другие рукописи, которые он так бережно хранил в своем знаменитом портфеле. Большой экран из зеленой тафты скрывал эту печь, которая стала уже трагическим символом и напоминала о далеком уже Петербурге и сжигание им экземпляров поэмы «Ганц Кюхельгартен». В этом доме 21 февраля 1852 г. Николай Гоголь умер. Было ему всего сорок три года. Великий украинец Николай Гоголь увековечен в Москве двумя памятниками. Лучший — во дворе дома графа Александра Толстого работы Н. Андреева, который сначала, в 1909 году, встал на Пречистенском бульваре к 100-летию со дня рождения писателя. Но в 1959 году этот памятник перенесли во двор дома, где Гоголь провел последние годы своей жизни, а на его месте на Пречистенском бульваре оказался другой — советского стиля — Гоголь: стройный, бодрый, с вдохновенным взглядом в будущее. А там, во дворе, притаился трагический Гоголь, завернутый в шинель, которая приобрела уже символическое значение и которой он, чужой и потерянный, отгородился от мира чичиковых и хлестаковых…

Культурный центр Украины в Москве готовился и к празднованию 195-летия со дня рождения Н. В. Гоголя. Предусмотрено развернуть книжную выставку к юбилею, организовать видеопоказ мистической фантазии по одноименной повести «Майская ночь, или Утопленница», провести презентацию монографии лауреата Национальной премии Украины имени Тараса Шевченко 2004 года, доктора филологических наук, профессора Юрия Барабаша «Коли забуду тебе, Єрусалиме…», посвященной сравнительно-типологическому анализу творчества Гоголя и Шевченко.

В программе мероприятий Центра к 190-летию со дня рождения Тараса Шевченко есть специально разработанный проект «Тарас Шевченко», который предусматривал проведение конкурса среди школьников и студентов Москвы на лучшее чтение поэтических произведений Тараса Шевченко. Финалистка этого конкурса, ученица 1 класса московской средней школы № 124 Анастасия Карасева прочитала стихотворение «Садок вишневий коло хати» на концерте по поводу юбилея поэта в Культурном центре Украины, а следующим номером программы концерта было исполнение песни В. Вахнянина на слова этого стихотворения Международной хоровой капеллой «Славутич» Культурного центра Украины. Кстати, в хоре поет много русских, их привлек его художественный руководитель, заслуженный артист Украины и заслуженный артист Российской Федерации, вдохновенный подвижник Александр Семака. Концерт вышел на славу. Объединились в нем и творческие коллективы и отдельные артисты из Украины, такие как «Пикардийская терция», народный артист Украины Анатолий Паламаренко, заслуженная артистка Украины Ирина Семенова, так и московские ансамбли и художники. Эмоциональные впечатления от выступления ансамбля народной песни «Горлица» и хореографического ансамбля образовательного Центра при Московской средней школе № 124 усиливались еще и тем, что это любительские коллективы, а их участники ощущают органичную потребность вживаться через песню, через музыку и украинское слово в удивительный мир украинской культуры. Очевидно, что сплачивать украинцев и тех, кто стремится узнавать Украину, вокруг Культурного центра непросто. И не только потому, что фактор национальной самоидентификации далеко не всегда выступает в этом доминирующим стимулом. Программа деятельности Центра должна быть широкой и удовлетворять культурные потребности не только этнических украинцев, но и всех в Москве, кто хочет узнавать современную Украину, ее историю, культуру, искусство… Руководство Культурного центра вынуждено реагировать на выпады, как говорится, и справа, и слева, пытаясь охватывать самый широкий спектр запросов, пожеланий, а главное — национальных интересов. Поскольку этот год юбилейный — Шевченковский, то в мероприятиях на март месяц преобладал Шевченко. Это и выставка произведений народных мастеров, среди них прекрасная коллекция работ Марии Приймаченко, из фондов Национального музея Тараса Шевченко «Країна, повита красою», это и премьера киносериала «Тарас Шевченко. Заповіт», это литературная композиция «Мій Шевченко» в исполнении актрисы театра и кино Елены Чекан, это и презентация сборника произведений лауреата Национальной премии Украины имени Тараса Шевченко «Літопис» Дмитрия Кременя, это и фильм-спектакль «Назар Стодоля» по произведению Т. Г. Шевченко… Но как говорится, на все вкусы не угодишь, однако приходится угождать. Генеральный директор Центра Владимир Мельниченко неохотно рассказывает о своих проблемах, но они на виду. Финансирования государственного нет — работай на самоокупаемости и желательно еще давать прибыль государству. Что ж, желательно, но за счет чего? Прибыль от аренды идет на обеспечение деятельности Центра, но и это вызывает сетования. Дескать, и книжный магазин маленький, и магазина по продаже сувениров нет, и кафе не национальное, и ресторан не соответствует национальным стандартам. Повторяю: проблемы есть, их нужно решать, но нельзя требовать от Культурного центра того, что должен делать бизнес-центр. Удивительно и подчинение Центра. С самого начала он был в системе Министерства культуры и искусств Украины, но почему он переведен под крыло Государственного управления делами Администрации Президента Украины — не совсем ясно. Хотя можно вычислить. Сдает Центр в аренду помещения под кафе и под ресторан, почему бы не сдать в аренду и помещение, которое готовилось (заказаны были специальные стеллажи, а теперь куда их девать?) для «Украинской книги» и сувенирного магазина? Магазин «Украинская книга» должен иметь просторное и уютное помещение, потому что, повторяю, с «Украинской книги» на Арбате начался и Культурный центр Украины в Москве. Необходимо, по моему мнению, пересмотреть статус Центра, а именно — подчинение. Понятно, не Государственному управлению делами, а Министерству культуры и искусств или Министерству иностранных дел. Деятельность Культурного центра Украины — дело важного государственного значения, и его работа не может сосредотачиваться только на удовлетворении потребностей украинской диаспоры, хотя это важная сфера деятельности Центра, а прежде всего на достойном представлении Украины в столице соседнего государства. И здесь, разумеется, дело не в национальных нарядах обслуживающего персонала Центра, даже не в совершенном владении украинским языком тех, кто ремонтирует санузлы в Центре, а в планомерном и профессионально подготовленном представлении Украины во всех сферах жизнедеятельности. Не стоит порываться превращать Центр в коммерческое учреждение. Ведь так важно, что вход в Культурный центр бесплатный, а зарплата его сотрудников значительно ниже, чем в посольстве или культурных центрах других государств.

В идеале эта постоянная презентация Украины должна бы финансово обеспечиваться государством. Не мешало бы, чтобы Правительство Украины рассматривало и утверждало программу деятельности Центра, а каждое министерство и ведомство пыталось бы включаться (и финансово поддержать) в этот план действий.

Возможно, когда-нибудь в Киеве возникнет Международный культурно-информационный Центр «Шевченковский дом». Как это предусматривалось поручением Президента Украины Леонида Кучмы от 8 июня 2000 года вместе с созданием музейного комплекса «Мистецький арсенал» на базе части помещений завода «Арсенал», что напротив Киево-Печерской Лавры. Предусматривалось, что этот киевский «Шевченковский дом» будет тем материковым культурно-информационным центром, от какого ответвятся подобные центры, «разбегутся» по столицам крупнейших стран мира. Но, по-видимому, это дело далекого будущего, а пока что работает Культурный центр Украины в Москве, уже творится летопись его жизни и деятельности и его генеральным директором, доктором исторических наук, членом Союза театральных деятелей Украины Владимиром Мельниченко — автором уже упомянутой книги «Прапор України на Арбаті», вышедшей в Москве на украинском языке. Снят заслуженной артисткой Украины Любой Богдан документальный фильм о деятельности Культурного центра Украины, хотя видео и фотоматериалов о всех, кто выступал в Центре, об украинской жизни в Москве, вдохновенная Любовь Богдан накопила не на один фильм или фотоальбом.

Я не сомневаюсь, что когда-нибудь об украинцах, которые жили, работали, выступали в Москве уже в ХХI веке, также будут настойчиво выискивать архивные свидетельства такие же одержимые исследователи, как Владимир Мельниченко.

О том же известном режиссере Сергее Данченко и исключительно талантливом Богдане Ступке, творческому сотрудничеству которых Владимир Мельниченко посвятил книгу «Театральный тандем. (Феномен Данченко-Ступки)». Кстати, его перу принадлежит едва ли не первое приближение к созданию творческого портрета Богдана Ступки — книга «Богдан Ступка. Штрихи к портрету». Будет вскоре книга, посвященная Михаилу Грушевскому на Арбате, когда-то появится и исследование о жизни и деятельности в Москве Тараса Шевченко и Николая Гоголя, Михаила Щепкина и Михаила Максимовича, Симона Петлюры и Владимира Винниченко, Агатангела Крымского и многих украинцев, которых судьба занесла в Москву. Далеко не всем, как сначала Михаилу Грушевскому после ссылки, «московское показалось добром», но эти «московские страницы» выдающихся украинцев для нас и интересны, и важны. Если мы начали утверждаться самостоятельной государственной культурной политикой за рубежом, то это нужно делать, и делать профессионально, на высоком культурном уровне, прежде всего в России, достигая цивилизованного, а значит, равноправного диалога культур — украинской и русской. Наше культурное присутствие в России имеет глубокую историческую укорененность, хотя украинские культурные ресурсы в русской культуре далеко не выявлены и не работают на более четкое восприятие россиянами духовного и интеллектуального потенциала украинского народа. Этот культурный диалог нужен нам и для того, чтобы разрушать имперские, великодержавные стереотипы в сознании еще многих россиян, разворачивать перед российским обществом историческую панораму бытия украинского народа как отдельной самобытной части человечества и Украины как суверенного, соборного государства. Поэтому так важно, чтобы активно жила и действовала Украина на Арбате, 9, в Москве.

1. В «Спогадах минулого» М. С. Грушевский писал о том времени: «…В Москві тоді зібралося багато українських діячів. Потайки («нелегально») мешкав В. Винниченко. Наїздив зчаста до своєї роботи С. Петлюра, що служив перед тим у Москві, а тоді був приділений до армії».