В эпицентре дорожных приключений

(Продолжение. Начало в номерах «Дня» за 8, 18, 25 июня и 2 июля)

ПОЧЕМУ БЕЗ ВИЛ

Мы уже начинали привыкать к тому, что перемещаемся с почетом, в обрамлении мигающих милицейских машин, словно госвельможи. По правилам, когда автоколонна движется в таком сопровождении, — на обочину должны становится и те, кто мчится навстречу, и те, кого мы обгоняем. Но наших водителей, оказывается, нелегко пронять. Они не страшатся грозных машин с мигалками. Один веселый фургончик вместо того, чтобы сойти с дистанции, то нырял в наш строй, то рвался на обгон. Создавалось впечатление, что он хотел стать головной машиной. Он так достал всех (а скорость-то до 140 км/час!), что колонна затормозила. А когда кто-то из журналистов принялся фотографировать этих ковбоев, бритоголовые обитатели фургона кинулись разбивать фотоаппараты. Американский боевик с техасским уклоном! Либерализация дорожных правил для таких ребят, как эти — все равно, что открытие сезона охоты.

Чем больше грузовиков и иномарок скапливалось на обочине, тем больше добродушное выражение лица Володи — водителя экипажа «Дня»— приобретало высокомерный оттенок. Я указал ему на группу деревенских бабушек, которые выстроились вдоль дороги и с любопытством, смешанным с почтением, смотрели на парад автомобилей.

— Смотри, — говорю, — крестьяне нас встречают по стойке смирно.

Не оборачиваясь, он рявкнул:

— Почему без вил?!

По-видимому, Сонюк окончательно почувствовал себя барином, поскольку вспомнил про оброк:

— Эх, вот если бы с каждого еще и деньги брать, — мечтательно произнес он.

— Тогда бы тебя местные запомнили надолго. Так и начинаются крестьянские бунты, — заметил я.

— А я немного — гривен по пять, — свеликодушничал Вова...

Автопробег реально «ударил по бездорожью»: многие участки шоссе были черно-свежими, недельной накатанности, а некоторые ямы буквально вчера засыпаны порошкообразным асфальтом, откуда он благополучно выветривался, оставляя на дороге грязные отметины.

— Скоро нас будут встречать не хлебом-солью, а свежим асфальтом на рушниках, — мудро заметил дорожный барон.

Справедливости ради надо сказать, что дороги в целом стали гораздо лучше. И на периферии, как ни странно, они качественнее, чем в областных центрах.

Пейзаж за окном умилял. Сборища райских лужаек и белых домиков. Как же называется это чудесное место? Куцеволивка. М-да. Зато ничем не примечательное село в коричневых пятнах тощих коров звалось не в пример поэтичнее — Заречье.

МУКИ ГОЛОДНОГО ИНТЕЛЛИГЕНТА

Перед Днепропетровском задымился «Сааб» литовцев. Каждое нажатие педали газа сопровождалось у них облаком дыма, в котором скрывалась машина, идущая следом. Два раза караван останавливался.

Оставили ребят ремонтироваться в Днепропетровске, а сами дернули на образцовое украино-германское предприятие по выпуску аккумуляторов «ISTA».

Из-за поломки литовской машины несколько сбился график, и мы основательно проголодались. Надпись на фабрике «Шинник» голодный Сонюк прочитал как «Шашлык».

Вот мы и у проходной «ИСТЫ». Ознакомительная экскурсия. Надо навернуть Московской колбасы, имеющейся в запаснике. Она в полиэтиленовой вакуумной упаковке. Вова одолжил перочинный ножик у представителя «Бош» — Димы. Как у человека, торгующего серьезным бытовым электроинструментом, ножик у него непростой, а с восемью лезвиями. Сонюк открыл все восемь сразу, и как-то сумел отрезать. Первый кусок отобрал я. Второй дали Диме за аренду ножа. Но тут экскурсия стала удаляться...

Догоняем, гуляем, таращимся на аккумуляторы. Чистота на заводе поразительная, как в аптеке. Клумбы с розами, все в белых халатах. Не завод, а санаторий. Оборачиваюсь, а Сонюк все жует. Говорю:

— Тщательно пережевывая пищу, ты, конечно, помогаешь государству, — но зачем же его так баловать?

Вдруг меня осенило:

— Ты что, полиэтиленовую пленку жуешь?

— Ага, — промычал он.

— Чего не выкинешь?

— Урны нет.

— Боже мой, интеллигент!

Я предложил коллеге закопать пленку где-нибудь на клумбе. На компромиссы Вова не шел и выкинул ее только с другой стороны проходной. В урну, конечно. Я собрал свидетелей и официально, для книги Гиннесса, зафиксировал рекорд по жеванию пленки — 28 минут.

От одного предприятия «ИСТА» мы отправились на другое. Когда Сонюк к нему приближался, несмотря на высокую организацию труда на этом предприятии, он пригрозил, что перегрызет там все кабели и батареи, если его не покормят. После рекорда он был способен на все! Но мы благополучно пообедали, и катастрофы не произошло.

Была проведена конференция «Страховой группы «ТАС». Представительница днепропетровского отделения, ювелирная женщина в черно-белом деловом костюме, сообщила, что «ТАС — не дети, а мощная разветвленная организация». Мы поверили.

Неожиданно зателенькал чей-то мобильник. Потом другой. Владельцы, как граждане культурные, тихо что-то шептали в свои трубки и отключали их. Чей-то телефон зарапортовал неожиданно громко. Затем опять. Все стали переглядываться с негодованием. Нахальная мелодия прокручивалась уже раз пятый. И тут до всех дошло: это электронные настенные часы! Всего «наглели» они шесть раз, оповещая что уже — 18.00.

Выехав из «ИСТЫ», мы промчались мимо торчащей прямо из стены гигантской электрогитары, украшающей «Рок- кафе», и взяли курс на Запорожье.

НЕСОСТОЯВШИЙСЯ ГРАБЕЖ

Над металлургическим центром висела туча, похожая на черта. В стороне от нее — пучок белых облачных крыльев. Как будто дьявольское воинство активизировалось, а ангельское, ощетинившись, заняло оборону. Как продемонстрировали будущие события, картина на небе дублировала ту, что на земле.

Планировались подробные экскурсии на остров Хортица. Но прибыли мы уже, когда солнце заваливалось за горизонт. Под бойкий стрекот экскурсовода мы уставились на окрашенный фиолетово-розовыми закатными цветами ДнепроГЭС. Женщина была мастером своего дела и стала забрасывать нас любопытными фактами.

Оказывается, на дне старого русла Днепра валом потерпевших крушение суден. Они цеплялись за пороги — подводные скалы. Без шкипера пройти эти места было невозможно. Корабли, естественно, тонули с якорями. Однажды обнаружили казачью ладью, до верху набитую якорями. Добытчиков сгубила жадность. Якорь «тянул» пять рублей, а семь — было годовое жалование казака.

Где-то здесь погиб легендарный князь Святослав — сын Олега, который регулярно бил хана печенегов. Хану это не нравилось, и Олега ему удалось победить только с пятикратным перевесом. На радостях варвар приказал сделать из княжеского черепа чашу. Она была инкрустирована серебром. Хану, говорят, впоследствии тоже кто-то снял скальп. Веселые времена!

В 1775 году Екатерина подарила эти места Потемкину. Он со свойственным себе размахом заложил девять фундаментов под дворцы. Но так как для него характерна была и показуха ( помните декоративные деревни?) — дальше этого дело не пошло.

Экскурсовод свободно перескакивала с одних столетий на другие, произвольно переставляя тумблер машины времени. Что касается нашего личного времени — оно было ограничено. Сегодня нужно было успеть в Мелитополь. Глядя, как многие журналисты поглядывают на часы, экскурсовод осеклась: «Когда вам в путь? А то могу рассказывать хоть до утра». Поблагодарив разговорчивую даму, мы отчалили.

Внезапно у одного из мостов Запорожья случилась заминка. Денек выдался еще тот: то поломки, то заминки. Мы никак не могли вырваться из железных тисков столицы Запорожского казачества.

Стоим в темноте, любуемся лимонными фонарями моста. Мимо в черном кожаном плаще и голубых джинсах проследовала пьяная девица. Она стала крениться в сторону гаражей, но потом поймала центр равновесия и взяла мост приступом. Неритмичный грохот ее каблуков долго еще раздавался из тьмы. К полдесятого вечера некоторые уже не только наелись, но и надрались.

Насмотревшись на нее, экипаж соседской машины говорит :

— Может, смотаемся в гастроном? Хотите — и вас возьмем? — предложили они. — Чтобы всем не шастать.

— Хотим, — отвечаем.

Я добавил:

— Только я деньги возьму.

Открываю дверь родной тачки, на сиденье странная круглая сумка, типа женской. Что за ерунда? Поворачиваю голову и вижу сзади бледно-синее женское лицо. Да еще подсвеченное мигающим желтым светом аварийного включения, дабы обозначить автоколонну в темноте.

Дама нервно засмеялась. Я узнал ее: редактор одного туристического издания. Я перепутал машину. У журнала «Mandry» автомобиль серебряный, как у нас. Хоть и другой марки. И главное — в таких же наклейках, словно чемодан. Ошибиться не мудрено. Я выступил в роли грабителя. Чтобы разрядить ситуацию, я тоже засмеялся, объяснил прикол и посоветовал перекрасить автомобиль в другой цвет.

Мчимся за продуктами. Желудок заулыбался в предвкушении кулинарных даров. Лихо разворачиваемся у первого попавшегося гастронома, когда мимо со свистом проносится наша автоколонна. Увлекаемый обратно на мост желудок долго и сожалением смотрел вслед вывеске «Продукты».

А последняя экскурсия в Запорожье была возле моста имени Александра II, сообщалось в ней следующее: Александр II был большим любителем покушать. Однажды в Париже со своими приятелями — тоже императорами — они заказали барашка с фасолью, филе из телячьих кадыков и прочее. Каждый из них отвалил 400 франков. Но особенно его впечатлило бомб-глясе на десерт... Мой желудок в этом месте заплакал. Когда я поглядел на своих коллег, понял, что автоколонна близка к кулинарному помешательству. Каждый из нас меню «обеда императоров» запомнил навсегда...

К часу ночи мы очутились в ресторане мелитопольского отеля, где координатор Людмила Мех подняла в воздух сонную эскадрилью официанток. Надо ли говорить, что свиные отбивные сегодня были несравнимо вкуснее каких-то там телячьих кадыков!

ЮМОР И ЛИРИКА

Утром нас ждал сюрприз. В центре Мелитополя стоял четырехметровый Владимир Высоцкий. Поклонник артиста соорудил памятник напротив собственного магазина.

Забавно, что в «Золотом теленке», откуда явилась идея автопробега, Шура Балаганов торговался с Паниковским именно по поводу Мелитополя. Тогда «сыновья и дочери лейтенанта Шмидта» делили Союз на участки для эксплуатации. После требования Самуэля Яковлевича о Среднерусской возвышенности Балаганов ревниво заметил: «Может, тебе еще и Мелитополь в придачу!» Статую «нарушителя конвенции» поставили в центре Киева. А в благодатном Мелитополе — установили памятник поэту. Все правильно: в Мелитополе, наверное, не хватает лирического размаха, а в столице Украины — чувства юмора. Каждый из городов получил недостающее.

Из Мелитополя мы через поля, усеянные кровавыми маками, желтым рапсом и загадочными фиолетовыми цветочками инопланетного происхождения прибыли в древнейшее место — Каменную Могилу. В тамошних пещерах наскальные рисунки относят к мезолиту — это XII тысячелетие до нашей эры. Но об этом читайте в следующем пятничном номере.

Продолжение читайте в следующем номере