В ожидании современных Терещенко

Российский инвестор Юрий Мильнер, совладелец Mail.Ru Group и инвестфонда DST, учредил новую ежегодную научную премию Fundamental Physics Prize (Премия по фундаментальной физике). Об этом сообщает официальный сайт премии, который 31 июля начал свою работу.

Как следует из сообщения сайта, «ежегодная премия будет присуждаться как за выдающиеся открытия, так и за успехи в популяризации фундаментальной физики. Цель премии — поощрить ученых, достигших выдающихся результатов, чтобы в будущем у них было больше научной свободы и возможностей сделать еще больше открытий». Дополнительно к основной премии Мильнер учредил два дополнительных приза. Первый — New Horizons (Новые горизонты), в размере 100 тысяч долларов — будет вручаться перспективным молодым физикам. Вторая награда предназначена для ученых, работающих в узкоспециальных областях, и может быть присуждена в любое время, например, после публикации данных об эксперименте, результаты которого сразу же будут признаны коллегами сенсационными или просто очень важными.

Первыми лауреатами стали девять ученых, работающих в Принстоне (штат Нью-Джерси) в Институте перспективных исследований и Калифорнийском технологическом институте: Нима Аркани Хамед — иранец, Хуан Малдасена — аргентинец, Натан Зайберг из Иерусалима, Эдвард Уиттен и Алан Гут из США, Ашок Сена — индиец, Максим Концевич, Андрей Линде, Алексей Китаев — выходцы из России. Отметим, что двое — Эдвард Уиттен и Максим Концевич — не физики, а математики. Первый занимается разработкой математического аппарата теории струн и квантовой теории поля. Второй — лауреат многих премий, в том числе и «математической Нобелевки» — премии Филдса. Наряду с разработкой математического аппарата теории струн, он прославился своими работами по деформационному квантованию пуассоновых многообразий и гомологической зеркальной симметрии.

Каждый из лауреатов получил по три миллиона долларов и право выбирать победителей в следующем году. Открытость состава призового комитета — еще одно отличие новой премии от Нобелевской. Более того, предлагать своих кандидатов смогут все желающие — в том числе и через Интернет.

Принцип присуждения премии и работы призового комитета принципиально отличается от того, что реализует Нобелевский комитет. Часто Нобелевская премия присуждается не за революционные открытия, а за важные, но все же более узкие темы и достижения. Альберт Эйнштейн получил Нобелевскую премию не за специальную и общую теорию относительности, а за теорию фотоэффекта — весьма важную, но гораздо более узкую физическую теорию.

Кроме того, принцип Нобелевской премии состоит в практичности научных открытий, как сказано в завещании, — «в виде премий тем, кто в течение предыдущего года принес наибольшую пользу человечеству...». Не случайно Альфред Нобель не учредил премии по математике, которая, по его мнению, являлась теоретической наукой. В эту же категорию попала и теоретическая физика, так как ее положения часто не могут быть подтверждены экспериментально в течение весьма долгого времени. В этом смысле премия, учрежденная Мильнером, весьма важна и своевременна. В то же время есть и вопросы. Как отметил профессор Дьяконов из Петербургского института ядерной физики Российской академии наук: «Все-таки Нобелевские премии даются за заведомые достижения, а эта, получается, что отчасти — за недоказанные фантазии». Отметим, что теория струн поддерживается не всеми физиками, в то время как четверо из лауреатов премии Мильнера работают как раз над этой теорией.

Еще одной особенностью новой премии по теоретической физике является то, что лауреаты должны выступать с лекциями, хотя бы один раз в год. Популяризацию науки бывший физик Мильнер (он закончил физический факультет МГУ в 1985 году, по специальности физик-теоретик) считает важной не только с просветительских, но и с практических позиций.

В качестве примера он приводит недавнее открытие Бозона Хиггса на ускорителе Европейской организации по ядерным исследованиям (CERN), в строительство которого целый ряд стран вложил около 10 млрд долларов. «Когда нужно будет строить следующий ускоритель, который, может быть, будет стоить в разы дороже, не обойтись без широкого международного сотрудничества и не обойтись без понимания широкой общественности, зачем это нужно».

Нам бы хотелось подчеркнуть именно просветительское значение лекций крупных ученых. В качестве примера можно привести лекции знаменитого американского физика Ричарда Фейнмана, переведенные на многие языки. Кроме того, Фейнман расшифровал так называемый Дрезденский кодекс — одну из немногих дошедших до нас книг майя.

Язык наук, в первую очередь естественных, весьма сложен для неспециалистов, что затрудняет проникновение научных знаний. Возникает своеобразный вакуум, который заполняет лженаука, а с ней распространяется и мракобесие. Последнее политически всячески поддерживается некоторыми церковными кругами, в первую очередь в России, которые хотят держать массы в темноте. Вспомним просто-таки крестовый поход против эволюционной теории Дарвина. С физикой и математикой так просто не получается, поэтому рассказывают о промысле во многих измерениях и прочей наукообразной чепухе, затуманивающей людям разум. И это не научный спор, а политика чистейшей воды. Так что инициативу Мильнера, в смысле популяризации науки, в частности теоретической физики, нужно приветствовать.

Учрежденная премия наводит на не очень веселые мысли. Уже не по поводу наград как таковых и не собственно науки, а о позиции наших олигархов.

Юлия Латынина в передаче «Код доступа» в эфире радиостанции «Эхо Москвы» довольно точно это отметила. «Когда я вижу, как покупают «Челси», как покупают какой-то «Арсенал», как «Газпром» ведет переговоры о том, что будет главным спонсором UEFA, — это же сигнал, посылаемый обществу; сигнал о том, что UEFA — это круто, футбол — это круто, а физика, а наука — это ничто». На что тратят деньги наши богатые люди за очень редким исключением?

Дело даже не в дорогих автомобилях и особняках в Европе, купленных за баснословные деньги. Ведь, покупая футбольный или любой другой спортивный клуб, олигарх заботится не только о пиаре себя, любимого, но вкладывает деньги в коммерческий проект. Ведь в спорте крутятся огромные деньги. И практически ни у кого из них и мысль не шевельнется о том, что нужно жертвовать на науку, потому что это важнейшая составляющая будущего страны.

А, собственно говоря, ничего удивительного. Они не сильно отличаются от наших политиков, многие из которых купили себе дипломы, но не только не научились грамотно говорить и писать на родном языке, но еще и бравируют этим. Они подобны героям известных литературных произведений, хвастающих своей необразованностью и примитивностью мышления.

А ведь настоящая украинская элита, начиная со Средних веков, всегда понимала важность образования и просвещения. На нашей земле всегда было достаточно меценатов, жертвовавших огромные по тем временам деньги на университеты, лаборатории, поддержку ученых, изобретателей, инженеров. Потому что Терещенко, Бродский и др. все это знали и понимали, имели широкий общественный кругозор. Где сейчас эти люди?

Будущее премии, учрежденной Мильнером, пока не совсем ясно. Но пример очень достойный для подражания.

КОММЕНТАРИЙ

Максим СТРИХА, доктор физико-математических наук:

— Будущее «премии Мильнера» действительно пока непонятно. Ведь Нобелевская премия завоевала авторитет не благодаря своему денежному измерению (по-настоящему существенным оно стало каких-то три десятилетия назад), а благодаря тому, что в ее истории не было людей, получивших ее за недоказанные или ошибочные работы.

Действительно, много достойных физиков, химиков, биологов были отмечены спустя десятилетие после появления их основополагающих работ (здесь Нобелевский комитет сразу пошел против воли самого А.Нобеля, учредившего премию, именно чтобы отмечать «крупнейшие достижения минувшего года», — и поступил разумно, потому что с такого короткого временного расстояния значение очень многих работ оценить просто невозможно). Многие премии не дождались (посмертно ее не присуждают). Кто-то не получил ее просто из-за печального стечения обстоятельств. Наш земляк Иван Пулюй имел все основания разделить в 1901 году самую первую премию по физике с Карлом Рентгеном — но его подробная статья с описанием открытия Х-лучей вышла на несколько месяцев позже краткого сообщения немецкого физика; другой наш земляк Николай Боголюбов сделал огромный вклад в создание теории сверхпроводимости — но премию 1972 года за это получили трое американцев, Бардин, Купер и Шриффер; вклад советского физика Леонида Мандельштама в открытие явления комбинационного рассеивания ничуть не меньше, чем индуса Чандрасекара Рамана, ставшего нобелевским лауреатом 1930 года.

Навожу эти сюжеты по близкой мне физике, но в истории премий по химии, и биологии, и медицине были вещи очень похожие. Следовательно, временами премию не получали те, кто заслуживал ее. Но ее никогда не получал тот, кто ее не заслуживал.

С этой точки зрения присуждение первых «премий Мильнера» действительно способно посеять определенное сомнение — никто не сможет предвидеть, какое место будут занимать в истории науки работы ее первых лауреатов через 20, 30, 50, 100 лет.

Но появление подобной премии нужно безусловно приветствовать. Приветствовать еще и потому, что украинские теорфизики являются вполне конкурентоспособными (к счастью, они не нуждаются в ультрадорогом оборудовании, нехватка которого так болезненно «подрезает крылья» их коллегам-экспериментаторам) и в принципе могли бы претендовать на вновь учрежденную премию со значительно лучшими шансами, чем на «Нобелевку». Если, конечно, украинская наука не будет радикально ликвидирована в ближайшее время «оккупационной» властью, которая, похоже, относится к ученым примерно так же, как и к украинскому языку. И тогда за премию Мильнера будут бороться уже только «выходцы из Украины» (и сегодня украшающие многие лучшие университеты и лаборатории мира, потому что в родной стране их знания и способности оказались ненужными).