Великая идея и ее профанация

Любопытная полемика в «Дне» (№№ 7, 11, 12) о перспективах коммунистической (социалистической, левой etc.) идеи почему-то проигнорировала вопрос о глубинной сути этой идеи. Социализм и коммунизм долгое время отождествляли с идеалами свободы. Но XX век развенчал многие иллюзии.

Громадный урон идее коммунизма нанесла практика социализма в СССР и других странах. Наш «социализм» был крайней степенью государственного капитализма, который эксплуатировал не хуже частного. Собственность была не общенародной, а государственной. Бюрократия была господствующим классом и неограниченно распоряжалась собственностью. Работник был подавлен социальными институтами и отчужден от собственности и управления ею, от принятия решений, от своего труда и его результатов. Управленец был таким же отчужденным конформно-авторитарным функционером. К этому следует добавить террор, концлагеря, голодомор. Все это было прямым извращением идеала коммунизма. Но и сейчас не следует забывать, что за короткое время ценой неимоверных лишений и жертв страна создала мощные индустрию, науку и технологии, вышла в космос, победила в жуткой войне, создала пристойный социальный уровень. Только страхом и террором этого не объяснить. Важнейшим элементом была вера все в тот же идеал коммунизма, т. е. созидательная сторона массовой иррациональности. Именно окончательная потеря этой веры в 1970—1980-х годах вызвала обвал в экономике и привела к краху социализма. А политиканство Рейгана, Бжезинского, бестолковая перестройка Горбачева, отмена шестой статьи Конституции СССР о главенстве компартии и пр. — были вторичными.

Две мировые бойни и тоталитарные ужасы заставили Запад отказаться от следования либерально-консервативным «ценностям». Сейчас там наемные работники не только имеют высокую зарплату и социальные гарантии, но часто являются акционерами корпораций. Это — западный социализм, или «капитализм с человеческим лицом», или welfare state. Но не все так просто. Концентрация частного капитала ведет к государственно-монополистическому или, как сейчас модно говорить, олигархо-бюрократическому капитализму. Запад ограничивает монополии, иначе он пришел бы к тоталитаризму наподобие СССР; рыночными методами это сделать невозможно, используются административные и законодательные рычаги, что делает бессмысленной ритуальную либерально-рыночную риторику. Делает это Запад только на своей территории, за пределами которой монополии эксплуатируют ресурсы остального мира, на чем, во многом, держится благосостояние Запада, и следствием чего являются нынешние глобально-террористические катаклизмы, чреватые мировой катастрофой.

Корпоративная и государственная бюрократии отчуждают и работника, и акционера от управления и капиталом, и государством. Реализовать себя можно лишь будучи частью бюрократической системы. Силовое принуждение успешно заменено манипулированием на бессознательном уровне, т.е. индивид не осознает свою несвободу. Возникает известное явление бегства от свободы и ответственности — от человека в массовом обществе мало что зависит. Шатание западной демократии между лево- и право-центризмом говорит о духовном тупике. Американская «рыночность» и европейская «социальность» есть две стороны одной медали, и их скрещивание ничего принципиально нового не дает; антиглобалистское движение, в котором смешались «зеленые» с рокерами и Социнтерн с хиппи, трудно считать чем-то серьезным («День», № 11). Западные идолы — рост потребления, демократия и свобода — весьма неоднозначны и могут быть средством, но не целью. Иррациональный рост потребления ведет к уничтожению планеты. Демократия, которая простым или конституционным большинством решает вопросы смысла жизни, есть абсурд. Свобода есть благо лишь при условии ее созидательной реализации. Поэтому, несмотря на ряд несомненных успехов, Запад трудно назвать торжеством на земле Царства Небесного или, в других терминах, — идеала коммунизма. Так что же такое идеал коммунизма? Смыслом жизни любого психически здорового человека должна быть реализация высшего предназначения в бесконечном созидательном познании и преобразовании мира. Коммунизм есть вера в совершенное общество, которое позволит реализовать такое предназначение и выйти за пределы рутинного бытия, сделает человека свободным социально, экономически, психологически, даст возможность забыть слова «экономика», «государство» и пр. Социализма никогда не было в СССР, где только и делали, что укрепляли государство за счет граждан. Или на Западе, где постоянно только и делают, что «совершенствуют» государство и экономику, как будто в мире ничего иного более не существует. Но это приводит, скорее, к обратным результатам. Если предлагаемая трактовка плохо коррелирует со словом «коммунизм», то можно предложить другое, например, Царство Небесное, Золотой Век, Царство Ахурамазды и пр. (Обществоведение вообще изобилует играми в дефиниции в ущерб глубинной сути).

Это не утопия. То же самое проповедуют все мировые религии с их многовековым духовным опытом. Здесь же вопрос соответствия «евростандартам» взглядов на социализм («День», №№ 7, 11). Все духовные традиции пришли с Востока — христианство, иудаизм, суфии, даосизм, буддизм, веданта, ислам, а достижения Европы — выборная демократия, римское право и традиции Просвещения. Прежде чем «модернизировать» и «вестернизировать» идею коммунизма, не худо бы постичь ее первооснову, и с трудом верится, что современные респектабельные околонаучные буржуа смогут превзойти Лао-цзы, Будду или Экклезиаста. Развитие идеи коммунизма и духовности вообще видится в синтезе современных знаний и духовных традиций прошлого. Лучшие умы Запада давно пришли к этому, а мы с опытом нашего «коммунизма» сами многому можем научить Запад.

Текст Петра Симоненко о компартии как авангарде есть полный абсурд («День», №7). Компартия разложилась задолго до падения СССР. В 1970—1980-х годах она правила силой репрессивного принуждения, но не морального и идейного авторитета. Кроме террора и голодомора, на наших «коммунистах» лежит вина за дискредитацию идеалов коммунизма, за предательство тех, кто во имя этих идеалов бросался под танки, создавал ракетно-ядерный щит, замерзал в тайге, вернулся из Афганистана на протезах вместо ног! Осознают это коммунисты или память напрочь отшибло?

А. Ермолаев («День», № 7) так характеризует кризис левых: дрязги и отсутствие ярких лидеров; потеря политического, мировоззренческого и интеллектуального потенциала; отсутствие работы в массах на уровне местного самоуправления, в профсоюзах и общественных организациях; неумение использовать протестный потенциал при наличии социального заказа на левые идеи в современной Украине.

Этот справедливый приговор следует дополнить. Наши левые — это не еврокоммунисты, идущие в местные органы, профсоюзы, общественные организации для победы в парламенте; и даже не большевики образца 1917 года, которые, во главе с неординарным лидером Лениным, шли к власти через широкую работу в самой гуще масс и в советах, используя хаос в стране и вековые поиски правды народом. Наши коммунисты и иже с ними представляют совершенно иной психологический тип отчужденной бюрократической серости времен застоя, где личностей не было по определению. Работать в массах они не умеют, а обучены лишь сидеть в президиумах, вести прием просителей в кабинетах и политиканствовать в коридорах власти, изредка устраивая церемониальные шествия под красными флагами. Все это Ленин жестоко высмеивал и называл «комчванством».

Мировоззренческая и интеллектуальная неполноценность левых просто шокирует и тоже имеет корни в застойном прошлом. Коммунизм имеет мало общего с той «абракадаброй», которую изрекало большинство доцентов и профессоров по марксизму-ленинизму, не говоря уже о парткомовских клерках — об их косноязычии лучше не вспоминать. Маркс и Энгельс опирались на мощный фундамент христианской традиции Просвещения и позитивных знаний. Самоучка Ленин был великолепным психологом и публицистом, разбирался в физике материи и вел успешную полемику с европейской профессурой от философии. Духовное наследие социализма богаче, чем у либерализма и консерватизма вместе взятых: граф де Сен-Симон и его секретарь Огюст (Исидор) Конт, Герцен и Белинский, даже Достоевский и Бердяев были социалистами на христианской основе. Джек Лондон, Антонио Грамши, Дьердь Лукач, Жан-Поль Сартр, большая часть европейской интеллигенции XX века была левых убеждений, глубокий интерпретатор марксизма Эрих Фромм... А пострадавший на кресте Иисус?! Нашим же «коммунистам» важнее плоские штампы их съездов и докладов. Каковы перспективы идеи коммунизма? Туманные! И проблема не в левых, а в психологии общества. Идеи воспринимаются и реализуются лишь в том виде, в каком они отвечают потребностям людей определенного социального характера. Стремление к самым высоким идеалам могут быть подавлены и полностью извращены авторитарной и приспособленческой психологией. Это подтвердила практика нашего «социализма». Это подтверждает сегодняшний день. Вопреки расхожему мифу, гражданского общества в Украине «хоть отбавляй»: у нас более 100 партий и многомиллионные профсоюзы! Результат нулевой! В этом болоте утонет любая идея, а спектакли левых, профанирующих коммунизм, превратились в «художественный свист».

Идеал коммунизма — это не ругань на коммунальной кухне из-за куска ливерной колбасы, это — аристократический идеал, втоптанный в грязь бывшими и настоящими компартийными функционерами. Смерть идеи коммунизма будет означать смерть самого человечества.