Виктор ШЕНДЕРОВИЧ: «Чем хуже в стране, тем лучше мне как автору «Кукол». Но я бы махнулся...»

И вот передо мной возникла в красных, самолетных огоньках и желтых обручах гигантская учительская указка — телебашня — выражающая в России главенствующее мнение. Ее подсвечивают снизу мощные прожекторы. Демоническая тень башни ложится на стальной потолок облаков. Прохожу мимо зловещей красавицы, чуть дальше, на знакомый адрес — Королева, 12.

У бюро пропусков я долго препирался с его бюрократической владычицей, гневно теребившей мою бумаженцию с временной московской пропиской, полученной в гостинице. «У вас же только до семнадцатого! Я вам не выдам пропуск!» «А сегодня какое число?» — пытался говорить я спокойно. Она взяла двухминутную паузу. Я решил прийти ей на помощь: «Пятнадцатое». Владычица долго боролась с желанием сказать мне какую-то резкость, но ничего подходящего не подобрала и интенсивным движением выписала путеводную, как звезда, бумажку. Международный скандал не состоялся.

Я шагаю мимо музея «Поля чудес», который представляет собой стеклянные стеллажи, напичканные подарками любимому Леониду Аркадьевичу. Это две-три флотилии моделей яхт, метровые бутылки водки, куклы (одна из них Якубович- зэк, другая — милиционер). Больше всего запомнился его портрет, выполненный на арбузе (похожи только глаза и усы) с нахлобученной сверху военной фуражкой. Прямо над ним лежит космический шлем. Какой-то мальчик, теребя родительницу за платье, говорит: «Мама, я когда вырасту и стану умным, ты купишь мне такой же?» Или он никогда не станет умным, или слишком умный сейчас.

Чтобы отвести меня во владения Шендеровича, за мной специально прислали миловидную женщину Любу. Сталкер ведет меня по лабиринтам километровых казенных коридоров, утыканных безликими дверями. Мы юркнули в одну из них.

Через некоторое время, которое я потратил на разглядывание диплома, где значилось, что Виктор Шендерович за передачу «Итого» стал лауреатом конкурса «Золотое перо России» — появился и сам обладатель золотого пера.

Мне показалось, что в отличие от своего весеннего приезда в Киев (Шендерович тогда был гостем телепередачи «Фонтан») сейчас, несмотря на хорошо читаемую в его глазах усталость, он был гораздо энергичнее и деятельнее (вероятно, весной сказался авитаминоз). После «Кукол» теперь он раскочегарил свою авторскую программу «Итого» и довел ее до крейсерской скорости. Из ее боевого расписания специально для нашей газеты (или выражаясь «по-модному» — эксклюзивно) драматург вырвал небольшое количество минут, чтобы пообщаться в останкинском буфете. Кто чего подумал: не знаю. Общались исключительно за чашкой чая. Юмористически-публицистическая передача — не шутки.

«ЛЮБОВЬ — ИЗБРАННОЕ ЧУВСТВО, А НЕНАВИСТЬ — МАССОВОЕ»

— Что это будет за концерт, с которым вы приезжаете в Киев? Шендерович стал гастролером?

— Шендерович давно гастролирует. Просто у меня недавно появился администратор, который сделал этот процесс производственным. Но впервые я приезжаю с большим концертом. Там будут показывать лучшие отрывки из «Итого» и «Кукол». Я буду читать свои рассказы, анекдоты из политической жизни России, которые могут быть интересны и Украине, поскольку я сильно подозреваю, что мы живем в одном историческом времени.

— В связи с войной в Чечне не слишком ли «осерьезнилась» ситуация? Есть ли в такой обстановке место юмору?

— Юмор, если его правильно понимать — вещь абсолютно целебная и совершенно необходимая в тяжелые, жесткие времена. Но тут важна интонация. Интонация юмора должна совпадать с интонацией времени, чтобы точно попасть в нужный «градус». Поэтому для меня важно жить в России. Условно говоря, я мог бы делать эту программу, живя в Праге. Информацию можно получить по телевидению, из Интернета. Но это было бы не то, потому что «температура» была бы иной... Сейчас период очередного успеха ура-патриотизма. Люди всегда ищут, вокруг чего бы им объединиться, а вокруг ненависти (в данном случае это ненависть к чеченцам) объединяться легче.

— На любовь надо больше времени?

— Да, ненависть объединяет практически мгновенно. Любовь — избранное чувство, а ненависть — массовое. И как никогда юмор должен быть точным, быстрым, этически безукоризненным.

— Кстати, насчет «этической безукоризненности». Kак вы относитесь к тому, что КВНовские шутки стали гораздо грубее. В них пропали полутона и осталась одна вакса.

— Я вообще не люблю КВН как жанр.

— Я тоже не люблю, но сейчас я его не люблю больше.

— Мне импонируют старые, золотые, КВНовские времена: 86—88 годов. Там были совершенно уникальные люди. Сейчас это — художественная самодеятельность, которую сделали бизнесом. Ее можно обозначить как «радость для своих». Всегда найдутся пять человек, которые будут считать тебя гением. Но в массе своей — это крайне средний уровень. Хотя, конечно, из этой среды иногда вырастают хорошие профессионалы. Но принципиально мое неприятие этого жанра как такового, потому что КВН — попытка шутки на спор. Ни юмор как средство спасения от отчаяния, ни сатира как средство самовыражения и спасения от социальных пороков. У них юмор — самоцель. 30 секунд на обдумывание — и вперед.

«Я ПОДДЕРЖИВАЮ В ОБЩЕСТВЕ НОРМАЛЬНУЮ СИСТЕМУ КООРДИНАТ»

— Как вы относитесь к выражению Джерома К. Джерома: «Я не верю, что война настолько серьезное занятие, если ее доверили нашим военным»?

— Я тоже считаю, что войну нельзя доверять генералам. Генералы — существа, заинтересованные в войне. В мирное время они чувствуют себя как артисты, которым не дают играть. Они как бы все время готовятся к выходу на сцену, мечтая реализовать накопленный опыт.

— Как с этим бороться?

— При помощи демократии. Во всем мире есть военные. Но есть страны, где они определяют политику, и Россия относится к их числу.

— У Марка Твена в повести «Таинственный незнакомец» устами ангела по имени Сатана рассказывается цепочка начала любой войны: патриотические вопли, появление трех-четырех приличных людей, которые выступают резко против, но в конце концов, их голоса перекрывает мощный политический бас, истерия доходит до пика и пошло-поехало. Россия сейчас на какой стадии?

— Знаете, я себя ощущаю не мессией, а просто здравомыслящим человеком. Думаю, таких людей немало. Правда, мы создали такую систему и такую демократию, при которых наверх поднимается далеко не лучший политический материал. Естественный отбор навыворот. Сильнее оказываются худшие.

— Зато они прекрасная пища для «Кукол».

— Это да! Единственное, чем я могу похвастаться: чем хуже в стране, тем лучше мне как автору «Кукол». Но я бы махнулся, чтобы было наоборот. И, поверьте, нашел бы чем себя занять.

— Уже находите: активнее гастролируете, публикуете книги.

— Действительно, у меня вышло несколько книг. Когда находится свободное время, я пишу с удовольствием.

— Новые телевизионные проекты не затеваете?

— Дай Бог, чтобы я выдержал тот темпоритм, который сложился сейчас. Он довольно напряженный: иногда выходит две программы в неделю.

— И какая основная тема?

— Первая — Чечня, а вторая — близость выборов. Чем ближе к выборам — тем выше уровень дерьма.

— Каким образом вы почувствуете, что уже критическая отметка?

— По запаху. Мы находимся на таком этапе, когда вот-вот и уже начнет переливаться наружу.

— И что может послужить лучшим средством защиты? Респиратор, противогаз?

— Лучше регулярно убирать.

— Но ваша программа — это не респиратор в какой-то мере?

— Скорее ассенизатор. Я не думаю, что мои слова что-то сильно изменят, но я уверен, что если не реагировать, наступит привыкание. А ему надо противостоять, поддерживая нормальную систему координат.

— У вас есть свои «любимцы», о которых вы всегда рады сообщить какие-нибудь новости?

— Главный любимец — это наш с вами общий сосед Александр Григорьевич Лукашенко, а из отечественных Виктор Степанович Черномырдин. Это великий человек. Сегодня, например, он сказал следующее: «Моя жизнь проходила в атмосфере нефти и газа».

— Надеемся, на вашем концерте атмосфера будет гораздо приятней.

— Я для этого постараюсь сделать все от меня зависящее.