Вот как мы заблудились...

Ау, межд. 1. Восклицание, которым перекликаются, чтобы не потерять друг друга. 2. в знач. сказуемого. Кончено, пропало (разг.). Теперь-то уж ау, не догонишь его!

Вот как мы заблудились. Что-то поздно; что-то рано; все, что между — буквальная выдержка из шести букв без ссылки на первоисточник. Из классиков, современников и самих себя.

Концы с концами сводятся совсем вяло и даже механически. Со сведением счетов еще напряженнее. Баланс не пляшет. Всякий раз всплывает крупная недостача пароходов, строчек и других долгих дел. Не говоря уже о деревьях, домах и детях. Все время маленькие нестыковки. То дети на деревьях, то дома на солнцепеке.

Вечная проблема выбора между синицей и журавлем решилась сама собой. Синицы зачем-то дружно перекочевали из рук в небо, журавли — на место синиц. Как приятно, жизнью недовольны и те, и другие.

Пока за синицами в небе с журавлями в руках следили, сын ошибок трудных из четырех букв подарил очередное чудное открытие. Хорошо там, где нас нет! Многие не выдержали груза открывшегося знания и подались туда, где их еще не было. В результате везде стало одинаково. А хорошо только по дороге. Да и то вопрос.

Доказательства прелестей существования в основном приходят «от противного». Да через нет. Кто-нибудь через никого. Когда-нибудь через никогда. И все вместе — через не могу. Из всех вскормленных драконов остались самые преданные. Прочие, устав от неполноценной добычи, ушли к молодым и полноформатным. А помните? Еще бы. А любите? Как будто. А верите? Не знаем. Как будто — от страха потерь, еще бы — благодаря отзвуку из трех букв когда-то сказанного.

За прислушиванием к отзвукам не заметили, как окна любимых оказались не ниже третьего этажа. Те, что ниже, тоже зарешечены. Возможность лазанья в окна продолжает занимать ограниченную пока прослойку, да и то по далеким от бескорыстия поводам. Любимые, опуститесь! И снимите решетки. И откройте окна. Пусть духота проникнет и наружу.

Вдох-выдох, вдох-выдох... Предвкушение, ожидание, томление упования — вдох. Один вдох — уйма выдохов. До полного износа дыхательных путей. А если затаиться до лучших времен? Выпасть, наконец, из пагубного круговорота веществ в природе. Полный отказ от необязательного кислорода в обмен на законное право распоряжаться доморощенной углекислотой по собственному усмотрению. Захочу — выделю, нет — пеняйте на себя. И вовсе не назло — просто хочется. А для частичной вентиляции и от застарелого бронхита с его вечнозеленой мокротой — всегда под рукой патентованный ингалятор. Если что не так и на всякий случай.

Кого там еще погубило отсутствие воздуха? Ночь, улица, фонарь, аптека... Еще аптека. Еще. Аптека без конца и без края. Не надышались, голубчики, духами и туманами, извольте занюхать камфарой. Диалектика.

Дышите — не дышите, дышите — не дышите... Доктор, сначала определитесь в своих желаниях. А потом исцелитесь сами и больше никогда не беритесь за больных, которым нельзя помочь глистогонными.

Тик-так, тик-так... Тик — вдох, так — выдох. Вдох — нервный, выдох — булькающий, до полного самоотрицания — не так, не так, не так. В изнурительной борьбе с собой часы добились суверенности. И ею преисполненные ступили на порочный путь. Когда от большего к меньшему, от сложного к простому, справа налево и против часовой стрелки. Следующий шаг — полное упразднение стрелок, включая секундную. Переходы на зимнее и летнее время только усугубляют. Потому изредка возникающий безобидный вопрос: «А который, собственно?..» вызывает тупую боль и острую жалость к себе.

Вот как мы заблудились. Свобода как необходимость. Случайность как закономерность. Семь раз мерить и ни в коем случае не резать. Не откладывать на завтра то, что можно не делать вовсе. Бороться и искать, найти и усомниться. И думать. В процессе — почему. В результате — зачем. И жалеть. В любом случае.

Дышать — страшно, не дышать — скучно. А если чередовать? Как глубоководная рыбина. Вынырнул, расправил жабры, глотнул, задержал, опустился. Вынырнул, глотнул, опустился. До новой третьей, до нового года, до новой жизни. Искусственное дыхание. Рыбий жир, рыбья кровь, рыбьи глаза.

...Все сначала. На выдохе предпочтительно завыть. Выдох-вдох. Без оглядки на амортизацию тканей. До кислородной избыточности. Вопреки инстинкту самоуничтожения. Медленно наполнить дыхательный пузырь и незаметно для окружающих, чтобы не спугнуть их, оторваться от почвы. Как маленькая тучка, как вовсе не медведь.

Пока еще трудно убедить себя в том, что правда в ногах, знание сила, любовь зла, а пегасы и лошади, даже если загнанные, принципиально разного происхождения. Еще приятно думать, что правда в другом и сила в другом, и любовь не может быть злой по определению, и пегасы — крылатые лошади. Уже трудно искать в темной комнате домашнее млекопитающее черного цвета из пяти букв, особенно, если его там нет. Уже трудно, но еще интересно. Особенно, если его там нет.