ВОЗВРАЩЕНИЕ ПАРИЖСКОГО КИЕВЛЯНИНА

В этот раз в концертах примут участие звезды классического балета из Большого и Мариинского театров, Венской оперы, Королевского балета Великобритании, «Молодежного балета» Швеции, Национальной оперы Украины, студенты Киевской академии танца, дипломанты и лауреаты всех предыдущих лифарьских конкурсов.

Весной прошлого года фестиваль впервые познакомил зрителей с оригинальной хореографией Сергея Михайловича — спектаклем «Ромео и Джульетта» П. Чайковского, поставленного в 1949 году для труппы «Гранд-Опера». Эту работу мастера возродил киевский балетмейстер Виктор Яременко. Перед самой премьерой приезжали французские хореографы из «Гранд- Опера», лифарьские ученики Кристиан Власси и Аттилио Лабис, но особых замечаний не предъявляли. Первым исполнителям партий Ромео и Джульетты стали Евгений Колесник и Наталья Калиниченко. Публика тепло приняла возрожденный спектакль. Тогда почетной гостьей акции стала вдова Лифаря — Лиллан Аллефельд. Графиня передала «Золотую туфельку» (высшая награда в области балета, которой был награжден С. Лифарь) в Музей исторических драгоценностей Украины на постоянное хранение. Рядом с ней госпожа Лиллан попросила положить его тряпичную туфельку, сохранившуюся еще с занятий в Киеве. «Вы их никогда не разлучайте, — попросила она, — ведь в одной боль и пот, а в другой — слава!» Графиня вручила дипломы, высказав надежду, что все лучшие постановки Сергея Михайловича вернутся на его родину. Перед отъездом к себе домой в Лозанну Л. Аллефельд пообещала, что наследие мужа передаст в Киев — город, в котором он родился и который боготворил всю жизнь.

2 апреля Сержу Лифарю, известному танцовщику, хореографу, историку и теоретику европейского искусства, более тридцати лет возглавлявшему балетную труппу Гранд- Опера в Париже, Всемирный Совет танца ЮНЕСКО и Французскую академию хореографии, исполнилось бы 96 лет. С именем Лифаря связана целая эпоха в балете ХХ столетия. Его жизнь была интересна и многогранна. Восхищение талантом переплеталось со слухами. Каким он был на сцене и в обычной жизни?

БЛУДНЫЙ СЫН

В своей автобиографической книге «Страдные годы» Серж Лифарь со щемящей грустью вспоминал детство. О том, как пел в хоре Софиевского собора, учился в Киевской консерватории. Невероятно, но его занятия в балетной студии у Брониславы Нижинской (сестры знаменитого танцовщика Вацлава Нижинского) были случайными. Педагог Сергея не жаловала, не считала перспективным. Если видела, что он сутулится, то тут же называла горбатым. Пройдут годы, прежде чем его тело назовут божественным, словно отточенное скульптором. И он станет Икаром ХХ века, танцовщиком №1 в Европе.

Осенью 1923 года Киев представлял из себя хмурый, разрушенный и голодный город. Лифарь решил попытать счастья за рубежом. Он ушел из дома на Ирининской улице прямо на вокзал. Почти контрабандно перешел несколько границ, прежде чем добрался до Парижа. Там поступил в труппу Сергея Дягилева «Русские сезоны». Он много учился. Его триумфом стала роль «Блудного сына» в одноименном балете С. Прокофьева. В хореографии Джоржа Баланчина, где он достиг вершин драматического воздействия на зрителей. Как танцовщик, Лифарь оставался для многих загадкой. «Бриллиантом» в творчестве Сергея Михайловича стал балет «Икар». Кстати, именно эта постановка будет следующей на сцене Национальной оперы Украины, авторские права на которую дала Л. Аллефельд. Как хореограф, Лифарь поставил более 200 балетов и дивертисментов в оперных спектаклях. Но никогда при его жизни они не ставились в Украине!

— На парижском балетном горизонте самой яркой фигурой был, конечно, Сергей Лифарь, — писал в своих воспоминаниях «Четверть века без родины» Александр Вертинский. — Богато одаренный сценической внешностью, талантливый, высококультурный, он сразу завоевал себе признание. Его балетные постановки в «Гранд- Опера», где он был балетмейстером, всегда казались праздниками искусства. Он сгруппировал вокруг себя способную молодежь, учил ее, работая по шесть-восемь часов в день, и создал «французский балет». Работа Лифаря была высоко оценена правительством: его триумфальные гастроли по Европе часто субсидировались государством.

Меня познакомил с Лифарем актер Иван Мозжухин, и мы очень дружили, часто встречались. Сергей был начитан, образован, слыл пушкинианцем. Зарабатывая огромные деньги, он тратил их на покупку неопубликованных материалов о Пушкине, его писем, стихотворений, рисунков.

— Все это потом подарю Родине! — говорил он, показывая нам драгоценные рукописи.

Своим триумфом в других странах русский балет во многом обязан Дягилеву. Лифарь написал книгу «20 лет с Дягилевым», в которой шаг за шагом показал творчески путь этого интересного и смелого новатора. Он любил искусство и бережно относился ко всему, что связано с ним. Как артист, был, пожалуй, как пылающий факел. Каждое его выступление было чудо, горение. Унаследовав от матери цыганскую кровь, он унаследовал и цыганский темперамент. Этот темперамент, кстати, был причиной многих недоразумений в его жизни. Однажды на парадном спектакле в парижской «Гранд-Опера» он отказался танцевать потому, что не поставили декораций, которые ему были нужны. На спектакле присутствовал президент республики, весь интерес был сосредоточен на выступлении Лифаря. Директор театра, торопясь начать спектакль, предложил танцевать в сукнах. Лифарь категорически отказался. Тогда директор объявил об этом со сцены. Получился скандал. Лифарю грозила отставка. На другой день его вызвали к президенту.

— Почему вы отказались выступать? — спросил президент.

— Я слишком люблю и ценю свое искусство, чтобы унижать его такими халтурными выступлениями, на которые меня толкали.

— Но ваше выступление стояло в программе. На спектакле присутствовал весь дипломатический корпус. В какое положение вы поставили дирекцию?

— Я готов понести за это любое наказание, — упрямо отвечал Лифарь и протянул президенту прошение об отставке.

— Что же вы намерены делать, если я приму вше прошение? — спросил президент.

— Я буду работать шофером такси!

Президент улыбнулся. Прошение не было принято, а директору «Гранд-Опера» объявили выговор.

Как утверждал А. Вертинский, Сергей Лифарь был прекрасным собеседником, любил общество друзей и товарищей. Он великолепно играл на гитаре, знал старинные, уже забытые цыганские песни и мастерски их пел.

ИКАР И ГРАФИНЯ

— Наша первая встреча с Сережей произошла в доме великого князя Андрея Романова, внука Александра II, — с улыбкой рассказала Лиллан Аллефельд. — Меня пригласила на прием его жена Матильда. Подъезжая к парадному, я с удивлением увидела кавалькаду такси. Многие шоферы выходили из машин в генеральских мундирах и с орденами. Это были эмигранты, офицеры-белогвардейцы, подрабатывающие в Париже частным извозом, поэтому французская речь у них перемешивалась с русской. Где-то в середине вечера появился интересный, стройный, чернявый мужчина с роскошным букетом, который он подарил самой старшей даме приема. Сразу вокруг него собралось много народа. Нас представили друг другу. Но, даже услышав его имя, я оставалась спокойной. Дело в том, что в ту пору я чаще жила с родителями в Швеции или у моей сестры в Америке и о «звезде» балета Парижа ничего не знала. Это задело Лифаря. Он привык к обожанию, комплиментам, и вдруг такой «холодный душ».

— Лиллан, вы бы не хотели побывать на репетиции в «Гранд-Опера»? — спросил Сергей. — Тогда жду вас завтра на служебном входе.

— Представляете, прихожу, жду 10, 15 минут, полчаса, а его нет! Разозлилась и только стала уходить, как за мной пришла балерина и провела в репетиционный зал. Он находится под куполом театра. Сергей увидел меня и лишь кивнул, продолжая работу. А я буквально вросла в кресло, боясь пошевелиться, так как оно ужасно скрипело, — смеется графиня. — Сижу и сама на себя злюсь: «Тоже мне Нарцисс! Разве так воспитанные люди поступают? Даже не извинился!» В общем, пока он репетировал, я «пар» выпустила и успокоилась. Тем более, что звучала чудесная музыка Бетховена. Сергей ставил балет на библейский сюжет. После репетиции он меня пригласил в ресторан, но сразу предупредил, что шиковать не станет, у него мало денег. За столом мы с ним проговорили несколько часов. Именно тогда я поняла, что Лифарь необычайно интересный человек. Он мне очень понравился, и я решила проверить его отношение ко мне простым способом — уехала в Нью-Йорк к сестре. Пароход отправлялся из Гавра. Лифарь меня провожал в порт. А за несколько минут до отплытия он вдруг сказал:

— Лиллан, пишите мне чаще!

— А вы мне будете писать, — спросила я?

— Нет, я никогда не пишу писем, но очень люблю их получать, — ответил Сергей. — Разве вам трудно? Тем более, что женщины любят высказывать свои мысли на бумаге.

— Все время в пути я прокручивала наш разговор и не могла решить, как поступить, — продолжает графиня. — Он старше, избалован вниманием. Зачем я ему? Прибыв в Нью-Йорк, я два дня выдерживала паузу. А потом позвонила ему по телефону. Сергей взволнованным голосом поинтересовался, получила ли я его телеграмму. «Впрочем, это неважно, — сказал он, — я вам ее наизусть перескажу: «Париж без вас опустел! Когда вы возвращаетесь?» После этих слов я тут же взяла обратный билет... Мы прожили вместе 31 год. Порой мне кажется, что они пролетели, как один день. Это был самый светлый и лучший период в моей судьбе!

Несмотря на женитьбу, всю жизнь Сержа Лифаря преследовали слухи о его нетрадиционной сексуальной ориентации. Он надеялся, что брак с Лиллан эти разговоры прекратит, но недруги Сергея Михайловича продолжали утверждать, что его женитьба на графине Аллефельд лишь ширма, союз по расчету, и они вовсе не супруги, а только хорошие друзья.

Сергей Михайлович принципиально не принимал французское гражданство. Так как сильно любил свою родину, а если принять гражданство, то, по его словам, он тогда отречется от своих корней, предков и земли, где родился. Во время вручения высшего ордена Франции «Почетного легиона» президент Шарль де Голль на торжественном приеме предложил Лифарю стать гражданином его страны. Но он поблагодарил за награду, ответил: «Я — украинец, и этим горжусь!» и до конца жизни (1986 г.) официально являлся человеком без гражданства.

В свой последний приезд в Киев госпожа Лиллан передала в Библиотеку искусств Украины уникальную коллекцию Лифаря. По ее словам, она выполнила последнюю волю супруга. Сергей Михайлович всю жизнь собирал вещи, представляющие духовную ценность и связанные со славянской культурой. Его библиотека насчитывает две тысячи наименований. Среди них: энциклопедии, прижизненное издание Полного собрания сочинений Пушкина, оригиналы писем Лермонтова и Тургенева. Она захотела, чтобы все книги были доступны читателям. В фонде библиотеки теперь хранится портрет Лифаря, выполненный рукой Пабло Пикассо.

...На черном граните его надгробия на кладбище Сент- Женевьев-де-Буа выбита лаконичная надпись: «Серж Лифарь из Киева»

— Так он завещал, — призналась госпожа Аллефельд. — До последнего своего вздоха находился в памяти. Не жаловался на боль, которая его ни на минуту не отпускала. Два с половиной года он стоически сражался с недугом — раком. Я выучилась на медсестру и все время находилась с ним рядом. Сережа перенес три операции, но, увы, Бог его призвал к себе. Его последние слова: «Я ни о чем не жалею...»