Возвращение собственников

СЕКРЕТ БОЛЬШИХ УРОЖАЕВ

— Как-то не с руки говорить об успехах в сельском хозяйстве, когда после урожайного года в стране вдруг обнаружился дефицит зерна. Тем не менее, если посмотреть на положение дел не только сегодня, но и на перспективу, как вы оцениваете ход аграрной реформы?

— Днепропетровщина чувствует себя уверенно, поскольку в области имеется достаточное количество зерна до нового урожая — около 71 тысячи тонн. Правда нестабильная ситуация в других регионах не может не отразиться на нас, а потому губернатор Н. Швец вынужден был принять «превентивные» меры и взять под контроль вывоз зерна за пределы области. Думаю, что Днепропетровщина справится и с другой проблемой, возникшей из-за крайне неблагоприятных погодных условий нынешней зимой, ведь на полях вымерзло до 80 — 90 процентов озимых и эти площади пришлось пересевать. Возможно, это и будет еще одним испытанием на прочность аграрной реформы, которая, по моему мнению, на Днепропетровщине продвигается как нигде удачно. Ведь за последние три года с ее начала на село пошли инвесторы и область по объему инвестиций в сельское хозяйство — всего более 300 млн. гривен — вышла на первое место в Украине. Днепропетровск вообще не бедный город, если сравнивать его с другими областными центрами. Многие бизнесмены сумели здесь заработать большие средства, но сегодня все сферы поделены и часто деньги некуда вложить. Вот они и развернули финансовые потоки на село. А это, в свою очередь, дало возможность влить в хозяйства миллионы гривен дополнительных средств. Образовались такие мощные сельхозпредприятия как «Агросоюз», «Чумаки», имени Горького, «Степова» и другие. Они работают удачно потому, что сумели привлечь большие средства. Благодаря этому и большие урожаи. Ну а если инвестор вложил деньги, то он никогда не допустит, чтобы эти средства пропали — ему обязательно нужна отдача. В свое время я наблюдал весьма забавную картину. Помните, наши «новые» ходили с золотыми цепями на шее? Так вот, сидит такой «новый украинец»-инвестор на краю поля и внимательно смотрит, как работает техника. А все потому что там его кровные деньги...

— Инвестор на село пошел в основном после того как началось распаевание земли и имущества, в то же время этот процесс сопровождался массовыми нарушениями, а различные инстанции — местные администрации, суды, — прокуратуры были просто завалены жалобами рядовых селян. Удалось ли обеспечить законность при проведении аграрной реформы?

— Пик реформы уже пройден. Разумеется, было немало жалоб и проблем, ведь делили ни что иное, а землю. Проводилась и разъяснительная работа. Действительно, нередко люди выясняли отношения с руководителями хозяйств через суды и прокуратуры, потому что не все просто было. В том числе и в самом законодательстве. Но кому положены были земельные наделы — как правило 5 — 7 гектаров на человека — они уже получили. Сейчас проблемы лишь у тех, кто доказывает, что и ему земля тоже положена. Но это уже не массовые, а, скорее, единичные случаи, с которыми мы разбираемся. Всего же у нас в области 237 тысяч селян имели право на получение государственных актов, 70 процентов из них эти акты уже получили. Процесс растянулся во времени по «техническим» причинам, но вот где возникла проблема, так это с разделом имущества. В среднем бывшим колхозникам достался имущественный пай размером около 6 тысяч гривен. Но это денежная оценка, а на деле разделить имущество не так-то просто. Как, например, поделить комбайн или трактор, производственные постройки? Тем временем на село пришел инвестор, он покупает для новообразованных сельхозпредприятий солярку, средства защиты, иногда семена. Но при этом пользуется тракторами, комбайнами, грузовыми машинами, которые еще остались в хозяйствах и постепенно амортизируются. Президент, конечно, определил, что амортизационные отчисления должны составлять не менее одного процента и нужно эту проблему срочно решать на государственном, законодательном уровне, иначе селяне в конце концов вскоре останутся без техники и имущества, с голыми руками. На мой взгляд, стоило бы поступить по-другому — инвесторам надо было отдавать технику в аренду, скажем, на 5 лет, с правом ее выкупа. Ведь технику все равно нельзя поделить, пусть он ее берет, но компенсирует селянам деньгами.

«УРАВНИЛОВКА» 6 ГА

— Существует мнение, что распаевание имущества надо было проводить одновременно с распаеванием земли. Ведь за два года председатели КСП, понимая к чему идет дело, успели многое распродать, скот порезать, а деньги положить в карман — едешь, а вдоль дорог виднеются разоренные фермы, на которых даже крыши растащили...

— Здесь существуют разные точки зрения. Многие, например, и сегодня говорят, что не землю надо было паевать, а только имущество. Имущество, действительно, создавалось и зарабатывалось руками селян и поделить его можно даже с учетом трудового вклада. А земля существует от Бога. При этом один отработал на земле 40 лет, а другой только пришел в хозяйство, но все получили одинаково — по 6 га. Я проработал в сельском хозяйстве много лет и видел, что большинство селян у нас работящие и способные люди, но есть же и те, кто просто водку пьет — какой из него хозяин? Но ведь и таким людям дали пашню...

— Сегодня они могут отдать землю в аренду, а впоследствии и продать на худой конец — ведь только через куплю-продажу можно установить реальную стоимость земли, от которой отсчитывается и все остальное. Разве не в этом суть рыночных преобразований?

— Но и здесь не все так просто. Когда пойдет свободная купля-продажа земли, получится в полях «шахматка». Земля порезана на мелкие наделы и соединить их в единое целое будет нелегко. Один продает, а другой — нет. В таких условиях как вы будете обрабатывать техникой? Паевание уже прошло — теперь получается нужен еще и закон о мене земельных участков, чтобы затем их можно было соединить в более или менее крупные наделы?

— Таким образом, вы считаете, что земельную реформу следовало проводить по-другому?

— Недавно я с канадцами разговаривал. У них можно купить землю несельскохозяйственного назначения вполне свободно, но с пашней, как выясняется, они обращаются бережно. Приобрести пашню, даже в аренду, может только специалист с соответствующим дипломом об образовании. И такая практика существует во многих странах, где люди понимают какая это ценность — плодородная земля. У нас тоже многие аграрии-практики предлагали давать пашню через конкурсную комиссию и в долгосрочную аренду, скажем на 49 лет. Тогда у арендатора появляется заинтересованность сохранять и улучшать плодородие земли. А то ведь не секрет, что сейчас землю берут в аренду, как правило, краткосрочную, «выжимают» ее и возвращают селянам. Так и работаем в последние годы на истощение. У селян есть наделы, которые они сами не в состоянии обрабатывать, а тот, кто берет у них землю в аренду, далеко не всегда заботится о том, что с ней будет дальше. Тут надо законодательно решить вопрос, чтоб договор аренды заключался не менее, чем на 10 лет, а забрать его можно было только через суд. Тогда и спросить можно — что ты внес в землю и в каком состоянии вернул. Это ведь как «золотое правило» у лесорубов — срубил дерево, посади два взамен. У земли нашей большой потенциал, но ведь его надо сохранить. Например, еще в 1996 году был принят закон о плате за землю, к которому «прилепили» еще 33 поправки, по которым можно не платить. Собирают по Украине этой платы 1,8 млрд. гривен, но куда идут эти средства? А вернуть их надо на улучшение земли — на известкование, гипсование, борьбу с подтоплением и так далее. Интересно, что целевая программа по сохранению земли есть, а денег на нее нет, как водится. А посмотрите, что творится с распашкой земель, ведь распахали даже склоны берегов рек, чего делать из-за угрозы эррозии никак нельзя. У нас распаханность земли составляет 60 процентов и сам Президент недавно поднимал вопрос об этом на всеукраинском совещании аграриев.

— Означает ли это, что мы пошли «не в том» направлении?

— Нет, так сказать нельзя. Пути в аграрной реформе могли быть разными, но направление в целом верное. Я ведь работал руководителем в сельском хозяйстве еще тогда, когда во время посевной или уборки посреди ночи вызывали на заседание в райкоме и разбирали на бюро: кто не так посеял или не так коров подоил. Вся эта система мелочной опеки, когда чиновники учили селян хозяйствовать на земле, ушла в прошлое, и слава Богу. Сегодня едешь в сельский район, а руководители хозяйств или фермеры сами тебе рассказывают: буду делать так, потому что считаю нужным и выгодным. Каждый исходит из тех конкретных условий, в которых живет и действует по собственной инициативе. Реформа развязала руки сельхозпроизводителям и несомненно дала эффект, чтобы там ни говорили ее противники. Частная собственность есть по всему миру, поэтому не нужно изобретать велосипед.

«90 ПРОЦЕНТОВ НАШИХ ХОЗЯЙСТВ — ПРИБЫЛЬНЫЕ»

— Насколько эффективней стало хозяйствование в новых условиях?

— Достаточно сказать, что средняя рентабельность хозяйств по области составляет 14,5 процентов и в прошлом году уже 90 процентов из них были прибыльными. Но Днепропетровщина сильно отличается от других областей... Сегодня область выращивает высокорентабельные культуры, например, подсолнечник, которые в других регионах Украины из-за недостатка капиталов не могут себе позволить. Недавно у нас были председатели фермерских ассоциаций со всей Украины и все удивлялись, что на Днепропетровщине есть хозяйства, имеющие по 20 тысяч га земли. На Западной Украине — это целый сельхозрайон. Конечно, вы правильно подметили, что в селах можно увидеть и разрушенные фермы, но это потому, что, видимо, не учли чего-то при проведении реформы и больше всего пострадало животноводство, причем по всей Украине. Ситуация была тяжелая. Если раньше в области было 500 тысяч голов крупного рогатого скота, то сегодня его поголовье составляет 350 тысяч и это с учетом того, что положение дел начало поправляться. Практически полностью в свое время было уничтожено овцеводство. Только сейчас хозяйства завозят овец с Кавказа, из Аскании-Новы. Зато очень динамично восстанавливается поголовье свиней, птицы и пик падения в животноводстве мы все-таки прошли. А в принципе область сама себя обеспечивает продуктами, чего не было и в советские времена. Магазины и рынки заполнены. Есть даже перепроизводство, потому что падает цена. По каким причинам — это другое дело. Отчасти потому, что низкая покупательная способность у общей массы населения, но надо принимать во внимание и то, что много скота держат не сельхозпредприятия, а индивидуальные хозяйства — по 5 коров и 10 свиней. Поэтому 65 процентов мяса нынче производится именно в этом секторе. Ведь никаких ограничений как было иногда при советской власти, сегодня нет — бери и выращивай. Для нас главная проблема в том, чтобы не везли из других стран, а покупали отечественные продукты.

«ПРОБЛЕМА ФЕРМЕРСТВА КАК ТАКОВАЯ ИСЧЕРПАНА»

— Если я правильно понимаю, то ситуацию в сельском хозяйстве определяет все-таки не только крупнотоварный производитель, но и фермерские индивидуальные хозяйства?

— Фермерство на Днепропетровщине развито неплохо. Всего в области насчитывается 3544 фермерских хозяйств и они обрабатывают 350 тысяч га земли — примерно по 100 га на хозяйство. Но я бы хотел, чтоб вы специально это отметили — на мой взгляд, с выходом указа Президента от 3 декабря 1999 года сама проблема фермерства как таковая исчерпана. Она существовала, пока были колхозы и КСП — фермеры были альтернативой им. Такими островками частной собственности в море коллективного сельского хозяйства. Теперь же в ходе аграрной реформы это противопоставление стало искусственным. Есть только сельхозпроизводители — ЧП, ООО, ЗАО, ОАО и так далее, которые работают в одинаковых условиях. Другое дело, что есть крупные и мелкие хозяйства, но каждое из них в ходе конкуренции занимает свою нишу, в зависимости от того, может или нет привлечь инвестиции, насколько удачно хозяйствует на земле. Некоторые фермеры действуют очень удачно, можно привести пример ЧП Антоненко из Криворожского района, хозяин которого в прошлом году собрал на 650 гектарах по 85 центнеров пшеницы — абсолютный рекорд. И это при среднем урожае 31,6 ц/га по области.

— Еще вначале аграрной реформы ее противники говорили о том, что ликвидация колхозной системы приведет и к полному развалу социальной сферы на селе. Насколько оправдались такие прогнозы?

— Развала, конечно, не произошло, но ситуацию простой не назовешь. Хорошо, что с самого начала было принято правильное решение — социальные объекты не распаевывать. Но и сами селяне и руководители хозяйств быстро поняли, что такие объекты — садики, школы, клубы — надо во что бы то ни стало сохранить. Вот только передать их для сохранности на баланс местных советов следовало сразу, а не через два года. Тем не менее, некоторые проблемы, например, со школьными автобусами, приходится решать методами администрирования.

БЕЗРАБОТНОЕ СЕЛО

— И все же аграрная реформа наверняка не могла не породить социальные проблемы, которых ранее на селе не было?

— Главная из них, наверное, безработица — раньше ее не было. Насколько я помню, рабочие руки всегда были нужны на селе, а сейчас — их избыток. Я это объясняю тем, что с притоком инвестиций начали активней внедряться новейшие технологии обработки земли, а также высокопроизводительная техника. Если раньше наш трактор Т-74 обрабатывал 4 гектара за смену, то сейчас американский — 50 га. Пара комбайнов «Доминатор» делают то же, что более десятка комбайнов «Нива». То есть производительность труда на такой технике возрастает в несколько раз, а, следовательно, не нужны уже в прежнем количестве трактористы и комбайнеры. К тому же новые хозяева, приобретающие импортную технику за $150 тысяч, боятся доверить такую машину сельскому, порой нетрезвому, трактористу, а привозят специалистов из города. Кроме того, следует учитывать, что безработица на селе выглядит по-особому, ведь сам труд там носит сезонный характер, и после окончания работ селяне сегодня целыми селами регистрируются в центрах занятости как безработные и официально получают пособия. При этом настоящими безработными, как в городе, они по сути не являются. Себе на жизнь зарабатывают летом, у всех, как правило, есть не маленькие индивидуальные хозяйства, а за свой земельный пай они получают ренту — с 7 га примерно $300. Поэтому работники служб занятости обоснованно ставят вопрос об изменении законодательства. Возможно, нужно вводить статус единоличника или что-то в этом роде. Об этой проблеме знают и депутаты Верховной Рады, но пока все остается без изменений. Одновременно на селе появилась приличная прослойка настоящих бездельников — тех, кто получает ренту за свой надел и промышляет сомнительными заработками. Нельзя не заметить и того, что село по-прежнему стареет. Опять наметился отток людей.

— Почему же приток инвестиций на село не способствует решению этих проблем?

— Вполне возможно, что это лишь вопрос времени. Обратите внимание как частный капитал повлиял на жизнь города. Если сейчас кого-нибудь привезти с завязанными глазами на центральный проспект Днепропетровска, хотя бы в один из супермаркетов, то он, очутившись там, вполне может сказать, что попал в Западную Европу. Изменения у нас произошли такие, что когда я бываю даже в соседнем Запорожье, у меня ощущение, будто я вернулся лет на 10 назад, почти во времена социализма — те же советские магазинчики, скромные витрины. Запорожцы и сами шутят, что их центр напоминает пригород Днепропетровска. Но ведь это результат того, что процессы капитализации в нашей области идут активней. Наверняка и приток инвестиций на село быстрей, чем у наших соседей, даст положительные результаты.

— В последнее время у нас часто говорят о том, что благодаря аграрной реформе Украина может стать «житницей Европы». Насколько обоснованно такое мнение?

— Хочу напомнить, что в советские времена Украина в урожайные годы выращивала около 48 млн. тонн зерна. Это почти по 1 тонне на человека — такую задачу ставила Продовольственная программа, принятая в 1982 году. Так что собирать такие и даже гораздо больше урожаи вполне посильная задача — лишь бы были под это ресурсы. Но мы и с урожаем в 36 млн. тонн ощущали определенные проблемы со сбытом зерна в Европу — там нас действительно боятся как конкурентов. Наше зерно берут потому, что оно дешевое. С другой сторны, продавать на экспорт свою сельхозпродукцию нам просто необходимо, чтобы у хозяйств были средства. Главная беда заключается в том, что сельхозпроизводители, не располагающие собственными ресурсами, вынуждены продавать трейдерам урожай «на корню» по разорительным для них ценам. На Днепропетровщине под эгидой облгосадминистрации мы решили создать торговый дом, который путем закупок мог бы влиять на ценообразование, выгодное для сельхозпроизводителя, независимо от того, урожайный год или нет. Так что дело заключается совсем не в том, чтобы вырастить огромный урожай, а в том, чтобы по-хозяйски им распорядиться. Тогда и эффект от аграрной реформы все мы почувствуем гораздо быстрей.

КСТАТИ

Кто вспашет наши нивы?

Агропредприятия Ривненщины, по информации главного управления сельского хозяйства и продовольствия области, задолжали арендодателям семь с половиной миллионов гривен за пользование землей. Чтобы не накапливать долги, отдельные сельхозструктуры ставят вопрос о расторжении договоров аренды с владельцами паев. Несмотря на это, крестьяне не спешат выделять принадлежащие им участки в натуре и хозяйствовать самостоятельно, потому что нечем обработать наделы. Земля, которой так долго ждали люди, ныне никому не нужна.

Степанида Демьяновна Малийчик уже в годах, и сработана, как признается сама, еще в советские времена. Если бы тридцать лет назад ей дали землю, то знала бы, что с ней делать. Теперь ее паем будут распоряжаться дети. Они, фактически, и должны заплатить за изготовление Государственных актов на право собственности на землю — по 85 гривен за каждый. Эта сумма слишком значительная для семейного бюджета работников сельскохозяйственного кооператива, где в счет зарплаты оказывают услуги, выписывают зерно, корма, удобрения. Живых денег люди не получают годами. Кроме того, на четырехсот работающих в Большом Мыдске приходится четыреста пятьдесят пожилых людей и детей. Из местного кооператива «Мрія», выделив принадлежащие им паи в натуре, вышло восемь землевладельцев. Всего в Костопольском районе изготовили Государственные акты и начали хозяйствовать самостоятельно шестьсот, а на Ривненщине — 18 тысяч крестьян. Как правило, речь идет о богатых семьях, у которых есть техника и даже лошади. Для большинства же людей с получением акта на право владения землей начинаются настоящие проблемы: или держаться сельхозпредприятия, или присоединиться к тем, у кого есть комбайны, трактора, или обрабатывать свой горький надел вручную? Получив, благодаря сотрудничеству областной власти с Проектом поддержки приватизации земли в Украине, Государственные акты на право собственности на землю бесплатно, жители Большого Мыдска сами будут решать судьбу своей земли. Владимир Кошудько, например, хотя работы и не боится, но четырнадцать гектаров поля без техники не сможет обработать.

— В нашем селе есть больше сотни лошадей, двадцать один трактор, четыре комбайна. Вынужден с семьей присоединиться к какому-то коллективу, — рассказывает Владимир Васильевич.

А его сосед Василий Сергеевич планирует хозяйствовать единолично.

— В кооперативе «Мрія» все на неурожаи списывают, — рассуждает Василий. — Конечно же, в большом коллективе большие потери, а на своем дворе все на глазах.

— Так работать на земле выгодно?

— Кому как, — загадочно отвечает Василий Сергеевич, и прибавляет: — Такой тяжелый труд должен давать крестьянину и хлеб, и к хлебу.

Слова Василия Сергеевича, говорят фермеры с десятилетним стажем работы, да Богу бы в уши. Ни ценовая, ни кредитная политика в отношении аграрного производства в Украине не стимулирует его расширения. Даже, казалось бы гуманный Указ Президента «О дополнительных мерах по социальной защите крестьян — владельцев земельных участков и земельных частей-паев», которым предусмотрено повышение арендной платы за землю до полтора процента от ее стоимости, по существу, подрубил корни хозяйств среднего звена. Сельскохозяйственно-производственный кооператив «Мрія», например, за время действия Указа задолжал арендодателям 80 тысяч гривен. И хотя сумма эта не такая уже и значительная, Дмитрий Игнатюк, директор кооператива, признает, что деньги эти зависли надолго: весной свободных средств вообще нет, а после жатвы видно будет. В северных районах области (к которым относится и Костопольский), где земли малоплодородные, теперь арендовать большие площади невыгодно. В прошлом году, впервые за последние двадцать лет, из- за низких закупочных цен на продукцию, местное сельхозпредприятие стало убыточным. Поэтому, вместо высокой платы за землю, люди получат обещания погасить задолженность. А еще — проблему — куда деться со своей землей, если ни альтернативных производственных объединений, ни обслуживающих кооперативов в отдаленном от райцентра селе пока что нет. Куда не пойдешь, — шутят здешние остряки, — все равно пропадешь. Сельский председатель Григорий Ромашко все- таки верит, что земля будет обрабатываться. Засевая ниву, люди будут ждать, когда она будет иметь реальную цену.