Юлий МАМЧУР: «Мы готовы как к обороне, так и к наступлению»

Пока лидеры государств договариваются об очередной встрече Трехсторонней контактной группы в Минске (Президент Петр Порошенко предположил, что она может состояться в воскресенье), на Донбассе продолжают стрелять. За сутки, с 16-го до 17 декабря, боевики 26 раз атаковали силы украинской армии. Об этом сообщает пресс-центр АТО. «Как уже стало понятно всему прогрессивному человечеству, договоренности о временном прекращении огня в одностороннем порядке выполняют только украинские военные. Бандиты использовали артиллерию, минометы, гранатометы и стрелецкое оружие», — говорится в сообщении.

Насколько выгоден «минский формат» для Украины? Каким может быть выход из ситуации на Донбассе? Об этом мы говорим с новоизбранным народным депутатом от «Блока Петра Порошенко» Юлием Мамчуром.

— Юлий, вы в парламенте впервые. Какие впечатления, оправдались ли ваши ожидания?

— Особо больших ожиданий я себе не рисовал. Конечно, хотелось бы больше дисциплины, но есть рабочие повседневные моменты. Парламент обновился достаточно сильно — там более 50% новых людей. Думаю, когда пройдет становление всех на своих должностях, все в нашей работе уладится.

— Что касается дисциплины. Учитывая, что у нас на Востоке война, по работе парламента этого не скажешь. Депутаты, хоть и новые, продолжают жить в своей реальности: прогуливают, играются, кнопкодавствуют... Как это исправить?

— В любом случае, VIII созыв ВРУ работает лучше, чем предыдущий. Все моменты относительно премьериады, коалициады, спикериады раньше тянулись месяцами, а мы достаточно быстро смогли плодотворно поработать и согласовать все эти вопросы. В результате у нас есть спикер, правительство, одобрена программа деятельности Кабмина. Да, критики хватает.

— Какова ваша личная цель пребывания в Верховной Раде?

— Моя роль — напоминать, что ВСУ нуждаются в непосредственном внимании, финансировании и обеспечении. Я помню себя лейтенантом, когда все говорили: «Нам не нужны Вооруженные силы, потому что у нас есть Будапештский меморандум». Как мы видим, этот документ так и остался на бумаге. Поэтому нам нужно создать профессиональную, хорошо оснащенную и хорошо подготовленную армию. Именно этого я буду добиваться в парламенте.

— На прошлой неделе в первом чтении депутаты проголосовали за изменения к закону о СНБО. Почему, для чего они делаются?

— Ситуация на Востоке довольно сложная, и все понимают, что у нас не просто АТО, а война с Российской Федерацией. Поэтому нужен орган, который будет помогать Верховному главнокомандующему принимать важные решения в вопросах национальной безопасности и обороны. СНБО в последние годы существовал фактически на бумаге. Но сейчас он должен стать центром, который будет готовить Президенту предложения жизненно важных решений, касающихся сохранения целостности нашей страны и ее суверенитета. И те полномочия, которыми мы наделили секретаря СНБО, очень важны.

— В СМИ пишут, что эти изменения сделаны именно под Турчинова.

— Мы просто расширили полномочия секретаря СНБО. Кандидатуры мы не рассматривали — это прерогатива Верховного главнокомандующего.

— Актуальный вопрос сегодняшнего дня — отмена внеблокового статуса Украины. Поддерживаете?

— Конечно, необходимо упразднить внеблоковый статус Украины. Я не говорю, что мы уже завтра должны вступать в какой-то блок, но ситуация, сложившаяся у нас в стране, нуждается в решении. Так получилось, что у нас пока недостаточно финансовых ресурсов и мощности ВСУ — им нужна реанимация. Конечно, Вооруженные силы за последние месяцы существенно изменились, но пока наш внеблоковый статус дает возможность РФ творить то, что они делают.

На сегодняшний день ни мы, ни НАТО не готовы ко вступлению Украины в Альянс. Но нужно ставить какие-то стратегические цели и работать на перспективу. Кроме НАТО, нет другого блока, который смог бы помочь сохранить нашу целостность и суверенитет. Это достаточно высокая планка и стандарт, которого мы должны достичь, чтобы чувствовать себя в безопасности.

— Со времен Евромайдана в Украине сменилось четыре министра обороны. Как вы оцениваете деятельность нынешнего руководителя МОУ Степана Полторака?

— Сейчас проводятся изменения, проходит проверка военных руководителей — как они себя зарекомендовали. Полторак пришел со своей командой, и я понимаю, что он делает. Министр обороны озвучил сумму в 50 млрд грн на армию. Я считаю, что для нашего государства это нормальная сумма. Если в этом году мы не примем нормальный бюджет для военных, мы будем способствовать потере нашего суверенитета и целостности. Все предыдущие годы армия финансировалась по остаточному принципу, и будет преступлением принять бюджет с 15 млрд грн на армию.

— Как вы относитесь к продолжению «минского формата» переговоров?

— Мое отношение простое: если за период действия договоренностей мы смогли сохранить тысячи жизней наших военных, то это уже хорошо. Человеческую жизнь нельзя вернуть никакими ресурсами. Те тяжелые потери, которые понесло наше государство в августе, не идут ни в какое сравнение с нынешними. Да, наши ребята продолжают погибать, потому что имеет место невыполнение террористами и Россией Минских договоренностей. Но РФ должна наконец начинать придерживаться этих протоколов и выводить своих наемников из территории Донбасса, боевики должны разоружиться, должны пройти нормальные местные выборы на основании украинского законодательства. Кроме этого, нужно установить контроль над границей с Россией — это 409 км, которые Украина временно не контролирует. И только в таком случае мы можем возобновить мир и покой в Украине, и именно эти вопросы мы должны решать.

— Но мы знаем, что россияне не хотят идти с нашей земли. Какую альтернативу вы предлагаете?

— Есть два пути решения любого вопроса: вооруженный и дипломатический. Я сторонник того, что нужно быть полностью готовым к войне, но пытаться решить все вопросы дипломатическим путем, чтобы не допустить больших жертв. Это наши лучшие люди, которые защищают местное население. Жители восточного региона также не должны страдать от боевых действий. Но и мировое сообщество поняло, что Путин всегда врет, — последние события и заявления западных лидеров это показали. Давление, которое идет со стороны Европы и США, делает свое дело, и те процессы, которые проходят в России, свидетельствуют, что санкции действуют, а местное население начинает снимать розовые очки.

— Не было ли ошибкой, что еще в начале АТО не было введено военное положение и не создана Ставка Верховного главнокомандующего? Возможно, стоит это сделать сейчас?

— Возможно, нужно было действительно создавать Ставку Верховного главнокомандующего, чтобы наладить процесс взаимодействия между разными силовыми структурами. А вот вводить военное положение сейчас уже точно не нужно. Объявив военное положение, мы могли бы действительно спровоцировать Россию на открытое вторжение. ВСУ на начало 2014 года материально-технически не были готовы к такой войне, ведь все время они методично уничтожались и приходили в упадок. В то же время военный бюджет последних трех лет в РФ составлял около 60—70 млрд дол. ежегодно.

— Использовала ли время «перемирия» украинская сторона, чтобы усилить свою армию и позиции?

— Это время было использовано с умом — мы возобновили боеспособность подразделений, бронетехнику, артиллерийские системы. Мы также смогли выстроить на определенных важных направлениях фортификационные сооружения в два-три рубежа обороны. Поэтому мы не просто сидели сложа руки — многое сделано, что дало возможность провести ротацию бойцов и приготовиться к любому разворачиванию ситуации. Если со стороны террористов будут попытки наступления, мы сможем дать достойный отпор. Мы готовы как к обороне, так и к наступлению. Среди украинских военных больше нет панических настроений, которые доминировали в начале года. Все бойцы умеют воевать, а их морально-психологическое состояние очень высокое, потому они могут сделать «нагоняй» любому противнику.

Вся помощь, которая шла со стороны США, Канады и других стран, использована по назначению. Конечно, есть и пробелы в обеспечении украинских бойцов, но за несколько месяцев невозможно создать систему снабжения, которая бы отвечала европейским стандартам. Но руководство государства пытается наладить это на достойном уровне.

Многие говорят, что «мы забросаем РФ шапками». Но наша армия немного больше 200 тыс. человек, а российская — около 1 миллиона. Но время играет нам на руку, и те процессы, которые сейчас проходят в России, свидетельствуют: люди начинают понимать, что политика Путина приводит к уничтожению их государства и народа.

— На ваш взгляд, каких действий теперь можно ожидать от России?

— Есть много мнений по этому поводу. Но ситуация, которая сложилась, например, в Донецком аэропорту, показывает, что уничтожены лучшие российские специалисты-спецназовцы. Если РФ пустила в лобовую атаку спецназовцев, на которых тратит большие средства, то это говорит о том, что у нее ресурсов уже нет. Россия сейчас должна уделять больше внимания процессам, происходящим у нее в стране, а не в Украине. В РФ и в ее армии все не так хорошо, как они показывают по телевидению.

— Остались ли у вас контакты в Крыму? Вы общаетесь? Какая там ситуация?

— Лично я не общаюсь ни с кем, а своих тамошних бывших «товарищей» считаю предателями. Ситуация на полуострове сложная — заявленное финансирование Крыма Россией не происходит, а пустые полки в магазинах делают свое дело. Многие из тех, кто кричал «Рассея-Рассея!», сейчас замолчали и меняют свое мнение. Теперь там даже предлагают провести повторный референдум — не знаю, насколько это реально. Но это было бы полным проигрышем политики Путина, ведь большинство населения Крыма выступит за его возвращение в состав Украины. Конечно, об этом еще говорить рано, но ничего хорошего на полуострове нет. Там не бывает по 6—8 часов света, происходит тотальный контроль, прослушивание и так далее.

— Насколько адекватно наше государство оценивает героические поступки наших военных? Вы и сами весной в Крыму сделали героический поступок со своими солдатами.

— Наши ребята своим героизмом и патриотизмом показали, что у нас есть Вооруженные силы. Государство отмечает их подвиги званиями, медалями и орденами. Наше общество также пытается поддержать своих защитников.

Как всегда, хотелось бы большего и лучшего — чтобы решалась жилищная проблема, в разы увеличивалось обеспечение. Я сам 26 лет служил в войске, которое постоянно боролось с бедностью и необеспечением. Сейчас 40 тыс. военнослужащих не имеют жилья — это страшное количество. Но в дальнейшем этот вопрос будет решаться — я в этом уверен, ведь те ребята, которые вернутся с фронта, должны иметь уверенность в будущем. И это уже наш долг — мы будем выделять средства на строительство жилья или на его закупку, увеличивать обеспечение военнослужащих. Кстати, это прописано в коалиционном соглашении, и каждый, кто принимал участие в его разработке, ставил под ним подпись. Поэтому на протяжении года оно должно воплощаться; если же не будет, то каждое должностное лицо, ответственное за невыполнение пунктов этого документа, будет отчитываться и заменяться на более эффективное.