«За независимость нужно бороться»

Украинцы узнали о бабушке из Запорожья Марии Лыхварь еще во время Евромайдана. Несмотря на любую погоду, 81-летняя пенсионерка, которая передвигается с помощью костылей, ехала на митинги под облгосадминистрацию. Ехала со своим неизменным атрибутом — желто-голубым флажком, связанным собственноручно.

Сейчас пани Мария всячески поддерживает украинских военных в зоне АТО. Недавно приобрела на собственную пенсию две пары берцев для бойцов. «Разве это сенсация? Мы должны отдать все: деньги и душу!» — говорит женщина. Неоднократно 81-летняя Мария Лыхварь отдавала пенсию для солдат.

Кроме денег, старушка вяжет флажки для военных. Сколько уже сделала таких флажков — точно сказать не может, так как их было уже очень много. Что касается ситуации на Донбассе, то пани Мария считает, что «Путин никогда не выпустит из лап Украину».

«День» уже рассказывал нашим читателям о пани Марии (см. «День» за 25 апреля №75 «Третья революция» Марии Лыхварь»), впрочем, мы решили детальнее познакомиться с этой волевой и бодрой женщиной — и пожаловали к ней в гости.

Живет пани Мария в однокомнатной квартире в самом отдаленном районе Запорожья — Хортицком. Ее небольшое, но уютное жилище кажется мини-музеем. Стены кухни усеяны фотографиями, портретами и календарями с изображением украинских политиков. Тут и Виктор Ющенко, и Юлия Тимошенко, и Вячеслав Кириленко, несколько портретов Вячеслава Чорновила. Последнего пани Мария любит больше всего. «Мой Черновольчик! Он просто на лету «хватал» вопросы и тут же отвечал. А какой он умный был!» — говорит с грустью в голосе Мария Лыхварь.

На стенах другой комнаты мирно уживаются Сергей Есенин и Степан Бандера. Здесь же, в спальне, под телевизором лежит транспарант: «Россия, руки прочь от Севастополя!». Как вспоминает хозяйка, он был нарисован еще в начале 1990-х.

«Я НЕ ЗНАЮ СВОЮ МАМУ, ОНА УМЕРЛА ОТ ГОЛОДА В 1933 ГОДУ»

«Я родом из села, которого уже нет — Зеленый Хутор (Пологовский р-н Запорожской области — Ред.). Я не знаю свою маму, она умерла от Голода в 1933 году, после того, как я родилась. Говорят, что она была черной, как цыганка Аза, но у нас не было даже  ее фотографии, — рассказывает Мария Лыхварь. — Поэтому я долго не знала, что живу с мачехой, пока не увидела ее детей. Бывало, сначала она нас поколотит, а потом еще и отец. А когда он начинал ее бить, мы умоляли его прекратить. Он садился и плакал: «Когда я сердитый, вы ко мне не подходите!».

«Отец прошел войну. После — работал председателем колхоза. Но как-то к нему приехал прокурор и попросил выписать картофель. Отец отказал: нужно было собирать правление, чтобы принять это решение. За это его посадили в тюрьму в Днепропетровске на восемь месяцев. Это был 1947 год, я тогда в седьмой класс ходила», — вспоминает пани Мария. А уже в 1948-ом она поступает в техникум в селе Федоровка (сейчас — село Чубаровка Запорожского района). «Я начала учиться на агронома-шелковода. Но учебу не закончила, потому что нужно было много ходить пешком в техникум, а я была совсем босая», — продолжает пани Мария. Впоследствии, когда отец нашел другую женщину, он переезжает с ней в Крым. После этого в жизни Марийки начинается новый период — донецкий. Ее крестный отец, дядя Петр отвозит 16-летнюю девушку в Донецк.

«МАНЯ, ПОЗВОЛЬ НАЗЫВАТЬ ТЕБЯ ДОЧЕРЬЮ!»

«Дядя с тетей работали на мясокомбинате, поэтому есть было что. Но самое главное — мне дали нормальную одежду», — рассказывает Мария Лыхварь. Поселилась она у троюродной сестры дяди Петра, у которой было двое детей.

Зимой 1950-го пани Мария получила первую серьезную в своей жизни работу. «Начала работать разнорабочим в котельном цехе на металлургическом заводе им. Сталина. Было трудно. Да и бандитизм в то время был страшный! А теперь — четвертое поколение этих бандитов, из которых ничего не будет. Они не хотят работать... Точно так же формировался и Янукович...» — говорит пани Мария.

Там же, в Донецке, Мария Лыхварь встретила своего будущего мужа. «Его звали Николай, и он был младше меня. Но мы не зарегистрировали с ним брак, потому что он был раньше женат. Однако его жена не давала развод, когда мы пошли регистрировать нашего ребенка», — добавляет она. Муж пани Марии работал на шахте им. Засядько, но впоследствии был вынужден бросить работу.

Вскоре у Марии и Николая родился сын Валерий. Некоторое время молодая семья ютилась в коммунальной квартире, «курятнике», как вспоминает женщина. Но когда Николай поехал на заработки, Мария осталась одна с сыном. С тех пор она так и будет воспитывать Валерия одна, не зная, где и что с ее мужем. Мария так и осталась жить с родительской фамилией — Лыхварь. Как матери-одиночке Марии Лыхварь дали комнату в общежитии размером 17 кв. м. Ее она делила еще с одной женщиной, у которой тоже был ребенок.

В 1964 году пани Мария с Валерием переезжает к отцу, который уже вернулся с женой в Запорожье. Новая мачеха, у которой было трое детей, радостно их приняла. «Она и раньше мне писала: «Маня, позволь называть тебя дочерью!». Вот я и переехала в дом, который построил отец из «жужалки» (того, что осталось от сгоревшего в печи угля — Ред.), которую он возил из кирпичного завода, где работал», — говорит Мария Лыхварь. С тех пор она так и осталась жить в Запорожье, работала на разных работах, вырастила сына. А в конце 1980-х годов стала активно поддерживать Народный рух Украины, приняла участие в трех украинских революциях...

ТРИ МАЙДАНА И НЕИЗМЕННЫЙ АТРИБУТ

Первая революция Марии Лыхварь началась в 1991 году, когда она приехала поездом в Киев, поскольку «за независимость нужно бороться», добавляет пенсионерка. «Тогда же я сожгла перед Радой коммунистический флажок и на оставшееся древко связала из мочалки и шапки желто-голубой флаг», — рассказывает женщина об атрибуте, с которым она выходила на Евромайдан. Еще один аналогичный флажок пани Марию попросили связать для музея запорожского Майдана.

В том же 1991-м пани Мария разносила по соседским домам листовки с фамилиями кандидатов, за которых следует голосовать. «От руки на рулоне бумаги я писала фамилии тех, за кого следует голосовать в Верховную Раду, облсовет, горсовет и в районный совет. Обходила 10—12 домов, в каждом было по четыре подъезда, в которых по 36 квартир. А потом слышу, на улице люди говорят: «Будем голосовать за тех, чьи фамилии от руки написаны!». Их всех и выбрали!» — добавляет Мария Лыхварь. Кстати, свою «политическую» деятельность тогда женщина совмещала с возрождением украинского языка в местном центре «Просвиты».

Еще одна история с той поры — пани Мария продала «Москвич-2140», который принадлежал ее сыну, и отдала деньги (6 тыс. 900 руб.) на нужды Народного руха. «Ма, продавай машину! Сначала нам нужно государство поднять, чтобы нигде наши дети не воевали. Советский Союз, Россия — это же империя, которая везде будет воевать!» — такими словами поддержал Валерий свою мать. Однако родной брат Николай этого не понял. А невестка, которая не разделяет взгляды пани Марии, сказала, что «Украина все равно будет с Россией»...

На вторую революцию, Помаранчевую, пани Мария уже не ездила в Киев — была на костылях. Но это не мешало ей выходить на местный Майдан, который разместился перед Запорожской облгосадминистрацией.  О том времени женщина вспомнит: «Люди все кино смотрели, но меня это не интересовало. Я смотрела новости». Собственно, и теперь она смотрит их постоянно.

Евромайдан для Марии Лыхварь начался с того времени, когда в центре Киева грубо побили студентов. «Зимой я каждый день ездила под ОГА. Только 26 февраля не поехала, потому что на улице было скользко. Именно тогда Пеклушенко (экс-губернатор Запорожья — Ред.) нанял «титушек», которые потом били людей. Я вышла во двор и спрашиваю у Бога — идти мне или не идти? Вдруг в голову пришла мысль: не идти», — вспоминает женщина. А однажды, когда она стояла на остановке, ожидая маршрутку, остановилась машина: «Вы едете на Майдан? Садитесь!». В другой раз, по окончании митинга, добрые запорожцы наняли бабушке такси...

Когда я уже собирался домой, пани Мария напоследок призналась, что считает: украинцы обладают самой важной чертой — свободой души. «Поскольку только с ней, свободой слова и души, можно сказать власти, что она неправильно делает...».