Зимний автограф

Бывает, зацепишься за какой- то мотив и все: и так и этак, да чувствуешь — на якоре. От зимы остался незабываемый автограф, печальный и трогательный: заснеженное Лукьяновское кладбище (Государственный историко-мемориальный заповедник) и один и тот же мотив, мною лично перефразированной песни: «Не нужно печалиться — вся жизнь позади». Слова, как текстовка к настроению...

Зимой тут, где на каждой аллее — встреча с нашей историей, было бы совсем безлюдно, да по- домашнему стучали строители, работающие на сооружении церкви Святой Екатерины, пахло дровами, которыми отапливали служебные помещения, и запах дыма из труб ностальгически будоражил память. Работники кладбища беспрестанно субботничали: корчевали старые деревья и кусты, поправляли оградки, расчищали дорожки. На территории более 20 гектаров множество старых заброшенных могил, и служащие по-своему пытались навести уют: к каждой оградке, кресту, к которым уже некому было прийти, прикрепляли искусственный цветок. Можно подумать — все от бедности, но увиделось другое: искренняя собственная инициатива раздать, как в детдоме, всем по «конфетке», и получится — вроде ко всем пришли. Зимой белое безмолвие напоминало клумбу — незатейливую да от сердца. Если бы не наблюдала постоянную генеральную уборку, могла бы подумать — ждут начальство. Да тут нет ни парадности, ни показухи. Имея громкое название, не могут похвастаться особым финансированием, работников не хватает, да желание налицо — чтобы было по-своему ухожено и нарядно. Если хотите, чувствовалось уважение к Человеку, к каждому в отдельности. У нас и к живому подчас относятся как к биомассе, как бы рожденной для обеспечения жизни «больших украинцев», мыслящих себя элитой, — мелькнуло привычно.

Между тем на заповедном кладбище покоятся целые роды настоящей украинской элиты, над их усыпальницами трудились знаменитые скульпторы Коненков, Кавалеридзе, Костырко, Короткович. Вот только некоторые фамилии тех, кто нашел вечный покой тут: академики Василий Чаговец, Александр Лурье, Николай Кащенко, Николай Холодный, архитектор Павел Алешин, конструктор знаменитой «Катюши» Владимир Александров, художники Владимир Орловский, Федор Кричевский, Александр Мурашко, Николай Пимоненко. Композитор Николай Харито — автор знаменитого романса «Отцвели уж давно хризантемы в саду», а на центральной аллее — крест как символ гибели 30 тысяч репрессированных, похороненных тут...

Директора заповедника Виктора Назарчука его подчиненные между собой называют по-крестьянски самодостаточно — Хозяин. Энергичный, масштабный, с его размахом, кажется, тут даже тесновато. Это впечатление сложилось как бы случайно. На Лукьяновском имею собственное острое и вечное горе и совсем не было цели собирать материал, да не удержалась. Память запечатлела детали случайных разговоров, и они показались вовсе не случайными.

Когда-то Виктора Фадеевича упрекнул заезжий начальник: «Что, мол, твои пьянчужки так вяло шевелятся». Он так обиделся, что гнев за своих тружеников и сейчас не забыл. В обиду никого не даст, не по наслышке знает, какой тяжелый тут труд, и какой деликатности он требует. Да и с выпивкой без проблем — не задерживаются любители. Другая аура на Лукьяновском.

Случайно обратила внимание, как встретила его женская бригада производственных цехов на кладбище Берковцы. С ними он когда- то работал, ведь уже более 25 лет в ритуальных услугах. Только заглянул к бывшим сослуживцам — сразу смех, приветствия. Так встречают далеко не всех, только тех, с кем работать было приятно.

В этих цехах, в городе для мертвых (как назвала мысленно), казалось, до самого неба выстроились небоскребы гробов. Сначала было жутковато, а потом уловила дивный запах разогретой работой сосны и успокоилась, как в солнечном знойном лесу. Смерть-то дело житейское, а работа этих людей всегда востребована.

Сейчас на территории Лукьяновского, которому далеко за сто, продолжается строительство комплекса административного и научно- хозяйственного назначения. Тут найдется место и музею, сотрудники которого ведут постоянную исследовательскую работу, формируют и пополняют экспозицию, находят захоронения, относящиеся к памятникам особой ценности.

Честно говоря, никогда не думала, что на кладбище так много работы. На Лукьяновское приходят помогать школьники и студенты, семинаристы Киевской духовной академии, просто небезразличные люди, ведь даже самому одинокому есть кого и что любить, о ком заботиться.

История народа всегда имеет личную историю любви к ней самой. И генетическая память формируется и от прикосновения. С этой непарадной некрикливой любовью каждый становится богаче.

Вот и выходит — не нужно печалиться. У каждого впереди то, что еще не испытано, не проиграно, не согрето собственными слезами или смехом. Значит, впереди есть чему учиться.