Нью-йоркские заметки-1

Город — единство непохожих. Кажется, эта старая истина служит для Нью-Йорка негласной конституцией. Обычная картина в тамошней подземке: на одной скамье, слева направо — молодая афроамериканка, парень-мулат, рядом его европеоидный приятель, далее — белокурая студентка, углубившаяся в свой айпод, а замыкают эту радугу народов пожилые супруги-китайцы. Никто никому не мешает, никто никого не раздражает и не обвиняет в отбирании жизненного пространства, рабочих мест и еще черт знает чего.

Хотя нельзя сказать, что причин для раздражения нет вообще. Город огромный, со сложной структурой, есть районы более богатые и более бедные, в некоторых кварталах — проблемы с преступностью, в некоторых — бытовые условия оставляют желать лучшего. Так же и среди прохожих — даже в Манхеттене видно тех, кто добился успеха, и тех, кто от этого далек; и все же, повторюсь, никому, за отдельными клиническими исключениями, и близко не приходит в голову начать искать «пятую колонну», списывать собственные неурядицы на своего ближнего, у которого либо иной цвет кожи, либо странная одежда, либо нетрадиционная для этих краев религия, либо экзотический быт. В бруклинском районе, где я проживал, содержат магазин армяне, на соседнем углу собственным супермаркетом руководит турок, а где-то совсем неподалеку ведут свой бизнес азербайджанцы. Думаю, не нужно напоминать, какая непростая ситуация в отношениях между их странами — однако здесь нет намека даже на малейшую неприязнь или напряженность.

Притом Нью-Йорк не сглаживает культурные расхождения, а, наоборот, гордится своим разнообразием, опираясь на этот неоднородный фундамент.

То, что здесь давно не было войн, что диктаторы и иностранные захватчики обошли эту землю, — лишь малая часть объяснения. Ведь сюда каждый год переезжают тысячи новых жителей из не очень хороших, а иногда просто из страшных краев. Оттуда, где еще до сих пор бурлят войны или господствует тирания, где насильственная смерть является нормой, где оскорбления по национальному признаку — не извращение, а вполне естественная вещь. Однако ненависть как будто теряется в океане, вдали от порога, на который ступают все эти разные люди.

Но в том-то и дело, что, несмотря на все отличия, в городе Большого яблока нет первых и вторых, нет главных и второстепенных. Кто-то любит город больше, кто-то меньше, а город любит всех одинаково. Все равны перед законом, равны в процветании или неудаче, в уплате налогов и воспитании детей, в приязни или отвращении к тем или иным политикам, в любви или в печали. Равны в этом метро, на этих улицах, в этих парках.

Простые и очевидные вещи. А сколько же нужно прибавить лет к столетиям вражды, которая обескровила и опустошила нашу страну, чтобы нам выучиться этой нехитрой науке?