Обама, конечно

«Обамомания» по всему миру приобретает такие масштабы, что не обратить на нее внимания невозможно. Наши политологи, журналисты, политики наперегонки рассуждают, что означает избрание Барака Обамы для Украины, какие блага нам перепадут с этого, что будет с НАТО, с Россией и так далее. Захотелось и себе подать несколько десятков строк — но не о будущем с Обамой (наверное, это поймем лишь потом), а о том, чему могли бы научиться мы.

Не меньше, чем поистине великая речь («Да, мы можем!») нового президента США в Чикаго в ночь избрания, меня поразили слова его соперника в ту же ночь. Маккейн на митинге своих сторонников не просто поздравил оппонента с победой, но и сказал: «Отныне он и мой президент тоже». Что для нашей территории вещь не менее, а быть может, более невероятная, чем избрание афроамериканца на самую высокую должность в самом сильном государстве планеты.

Ну правда, представьте себя на мгновение в 2010 году: у нас состоялись президентские выборы, победила на них, предположим, Тимошенко, а Янукович проиграл, и вот приезжает он к избирателям Донецка, выходит на трибуну и заявляет: «Я искренне поздравляю Юлию Владимировну с победой. Отныне она и мой президент так же, как и ваш». Сказать, что это картина из сферы ненаучной фантастики, — значит не сказать ничего.

И фамилии здесь не важны. Можно взять эту неразнообразную, из трех человек колоду, перетасовать и вытягивать в любом порядке — от перемены мест слагаемых сумма ничуть не изменится. Потому что политика у нас строится по неизменному, твердому, хотя и неписаному правилу: победителю все, побежденному — меньше чем ничего. А то, что за побежденным — миллионы избирателей, таких же граждан Украины, едва ли не половина населения, — это никого не волнует. Ничего, перетопчутся.

Обама никогда бы не выиграл, если бы с самого начала не вел свою кампанию как будущий президент всех американцев: белых (отдавших ему, между прочим, 43% своих голосов — больше, чем за любого кандидата от демократов до сих пор), черных, латинцев азиатского и любого другого происхождения. И ему поверили. Его избрали в государстве, где африканцы не одно столетие были в неволе у белых, где даже после отмены рабства еще сто лет господствовала сегрегация чернокожих как граждан второго сорта, где черные и белые стреляли друг в друга всего сорок с небольшим лет назад, в 1960-е, взрывоопасно богатые межрасовыми столкновениями.

Украинцы не стреляют друг в друга уже почти сто лет — во всяком случае, с тех пор как закончилась гражданская война, а установившийся после нее режим объединял людей общностью страданий и лишений — едва ли не самой крепкой. Но почему до сих пор мы смотрим друг на друга будто сквозь прорезь прицела?