Парламент и партии

Самыми коррумпированными учреждениями в мире являются политические партии. Таковы итоги исследования, проведенного неправительственной организацией «Транспэренси Интернэшнл» и представленного в Париже в четверг. В этот день отмечался объявленный ООН Международный день борьбы с коррупцией. В своем докладе «Транспэренси Интернэшнл» отмечает, что в результате проведенного в 64 странах опроса в 36 из них именно партии названы самыми коррумпированными структурами: по максимальной шкале в 5 баллов они получили 4. Список стран с наиболее коррумпированными политиками возглавил Эквадор (4,9 пункта). Второе место заняли Аргентина, Перу и Индия (4,6), на третьем — Боливия, Бразилия, Коста-Рика и Мексика (4,5). В Европе высокий уровень политической коррупции отмечен также в Украине (4,3), в Польше (4,2) и во Франции (4,1).

Столь невеселые выводы, особенно в свете принятых на днях украинским парламентом изменений в Конституцию, наталкивают на определенные размышления. Ведь политреформа, как неоднократно утверждали ее адепты, предусматривает усиление роли партий. Именно политические партии станут наполнением парламентского состава, именно на их основе будет выстраиваться коалиция, именуемая «большинством», которое, в свою очередь, будет формировать правительство. С одной стороны, партии «засвечивают» свою ответственность за те коалиции и правительства, в которых они участвует. С другой стороны, почва для партийной коррупции (кстати, еще на этапе формирования избирательных списков) более чем благодатная. Ведь после вступления политреформы в силу партии станут главными «поставщиками» и заказчиками политики. (Есть, кстати, в политреформе и позитивная сторона: запрещены «перебежки» по фракциям, один из источников внутрипарламентской коррупции.) Как избежать превращения украинского парламента в коррумпированный партийный клуб?

«Здесь важно иметь в виду два момента, — комментирует ситуацию политолог Александр ДЕРГАЧЕВ. — Первый — сама коррупция требует приближения к власти и к возможности распоряжаться материальными ресурсами. В этом смысле партии являются только одним из элементов системы. Элементом публичным, потому заметным, но не главным. Если коррупция существует в государственном аппарате, то партии — это только один из инструментов использования этой специфической модели достижения своих интересов. И в этом смысле нужно говорить о том, как вообще соотносятся бизнес и власть, и насколько прозрачно действуют органы власти, насколько они подконтрольны. Нужно менять отношения власти и общества и на этом строить борьбу с коррупцией. То есть сами по себе партии и увеличение их роли не имеют прямого отношения к перспективам борьбы с коррупцией.

У нас партии в большинстве своем не представляют надлежащим образом важных общественных интересов. С одной стороны, мы можем говорить о партиях как сугубо технологических проектах, которые являются просто публичной надстройкой теневых группировок, отдающих дань демократическим формам, заимствованным извне и не являющимися органичными для них. Эти группировки руководят сами по себе. Партии же только представляют и оформляют некоторые их решения. Мы видим, как сегодня действуют отдельные депутатские группы, как они сейчас переформатируются и на что все равно продолжают работать. Да, в результате пропорциональной избирательной системы в парламенте не будет депутатских групп, будут фракции, но «материал» останется тот же.

В этом плане мы имеем сейчас особенно яркий феномен коммунистов, которые совершенно потеряли себя и свою связь с массами и, наверное, являются наиболее ярким примером проблемы. Их позиция определяется финансовыми вливаниями в партийную верхушку и не связана ни с программой, ни с принципами, ни с идеологией.

Нужно очень многое менять, чтобы исправить эту ситуацию. Во- первых, демонтировать сами основы коррупции — то есть сращивание бизнеса и власти. Должен остаться реальный бизнес, готовый подчиняться закону. Нужно дебюрократизировать всю государственную систему. Нужны титанические усилия, чтобы это стало реальностью. Мы можем придти к тому, что сколько бы партий ни было зарегистрировано, будет весьма ограничено число тех, кто реально имеет опору в обществе и имеет шансы на выборах. Очевидно, что будет снижаться роль технологических показателей возможностей партий — таких, как финансы, средства массовой информации. Нужно будет прежде всего наличие собственного, не случайного, не «накачиваемого» технологически электората, который возникает в силу логики общественных процессов.

В целом, мне кажется, для Украины очень сомнительным выглядит то, что именно партии — самые коррумпированные. Это лишь видимая часть. На самом деле коррупция гораздо глубже и многообразнее, и партии в этом процессе играют далеко не базовую роль. Не они порождают коррупцию. Наоборот, в том виде, в котором они сегодня существуют, они являются порождением системы распределения власти и материальных ресурсов».