Ядерный юбилей, или Взаимно негарантированное уничтожение
Знаменитые кино- и фотокадри, которые обошли весь перепуганный мир — исполинский ядерный гриб, обгорелые останки людей и дома, знаменитые японские бумажные журавлики в память о трагедии Хиросимы и Нагасаки — зафиксировали рождение нового мирового порядка. Соединенные Штаты стали первым ядерным государством мира, причем использование ядерного оружия в качестве политического инструмента до сих пор считают вполне оправданным.
Вскоре «ядерный клуб» увеличился. К США присоединились СССР, Великобритания, Франция, Китай. Мир стал иным. Он стал ядерным. Стратеги разработали концепции «ядерного сдерживания» и «взаимно гарантированного уничтожения». Советская и зарубежная пропагандистские машины убеждали обывателя в том, что каждая из враждующих в «холодной войне» сторон стремится повторить ужасы Хиросимы и Нагасаки. Несколько раз, начиная с Карибского кризиса 1962-го, могла начаться настоящая ядерная мировая война. У политиков хватало здравого смысла не отдавать последней команды на запуски ракет, каждая из которых имела заряд, в несколько раз мощнее бомбы, которую американский пилот сбросил на Хиросиму.
После того у политиков также хватило здравого смысла разработать режим нераспространения ядерного оружия, запретить ядерные испытания, признать, что «холодная война» закончилась без перерастания в «горячую». Но — это совсем не привело к добровольному отказу членов «ядерного клуба» от своего ядерного статуса. Ядерные ракеты, как и раньше, стоят на боевом дежурстве и готовы получить свои полетные задания.
И в то же время «ядерный клуб» угрожает радикально увеличиться — например, за счет Индии и Пакистана, которые уже заявили о наличии у них ядерного оружия. Возможные международные санкции их не пугают. США уверяют, что Иран тоже проводит подобную программу. Несколько других стран подозреваются. И таким образом, мир совсем не стал более безопасным — потому, что если поведение США и их западных союзников можно предвидеть, вряд ли стоит ожидать, что на кого-то нападет Россия, которая унаследовала советский ядерный статус, или Китай, то с некоторыми другими странами такой ясности совершенно нет. Ведь очевидно, что ядерное оружие будет направлено прежде всего против того, кто его не имеет, кто не сможет адекватно ответить. Как это было в 45-м.
И уже хотя бы потому сейчас, при воспоминаниях о трагедии Хиросимы, все равно возникает вопрос: а не поспешила ли Украина объявить себя безъядерной, пусть и под безумным международным давлением, но не получив настоящих, крепких, реальных гарантий своей безопасности? Ведь трудно назвать такими гарантиями обещания пяти ядерных государств, полученные Киевом в декабре 1995- го. Бывший министр иностранных дел Украины Анатолий ЗЛЕНКО сказал об этом «Дню» так: «Может показаться, что мы поспешили с решением этой проблемы. Но если знать вопрос в совершенстве, то можно откровенно сказать, что иной альтернативы в то время не было. Способ разрешения этой сложной проблемы может вызывать вопросы. Но в тех условиях, я считаю, это был единый правильный путь вывести наше государство из болота бесконечных противоречий. На повестке дня стояло именно международное признание государства...»
КОММЕНТАРИЙ
Николай СУНГУРОВСКИЙ, координатор программ Украинского центра экономических и политических исследований:
— По большому счету, отказ от ядерного оружия — это правильное решение. Во-первых, это веление времени, во-вторых, этого требует наше заявление о безъядерном статусе, также это целесообразно с точки зрения региональной политики безопасности и уменьшения нагрузки на бюджет, связанной с содержанием ядерного оружия. Но сам способ отказа от ядерного оружия был не самым эффективным. Ядерное оружие ведь бывает разное — стратегическое, тактическое. На территории Украины было достаточно и того, и другого. И передача России сначала тактического ядерного оружия, я считаю, была ошибкой. Сначала нужно было отдать стратегическое ядерное оружие, а потом, на основании каких-то договоров, договоренностей, под определенные политические и экономические обязательства передавать уже тактическое ядерное оружие. Таким образом мы могли бы растянуть по времени статус ядерной державы и вести переговоры с этой позиции, в то же время заявив о своем безъядерном статусе. То есть мы бы решали этот вопрос с учетом своих национальных интересов. Приобретя статус безъядерной державы, мы вряд ли что-то приобрели, — скорее, утратили.
Наталия ТРОФИМОВА, «День»
