ЧАЭС дала мне все

Я родился и вырос в селе Новошепеличи Киевской области Чернобыльского района. Село находилось рядом с Чернобыльской АЭС и я помню, когда забивали первые колышки строительства АЭС и города Припять. После обучения и службы в армии я вернулся домой и с марта 1978 г. по ноябрь 1992 г. работал на ЧАЭС. Участвовал в строительстве и пуске 2-го, 3-го и 4-го энергоблоков станции. На ликвидации аварии — с первых дней, часов, минут. Короче говоря, я — энергетик и ликвидатор на все 100%.

Сейчас, в 43 года, я на пенсии, инвалид II группы общего заболевания. Я подавал документы в комиссию в Киеве на ул. Ломоносова еще в 1994 г., но мне отказали, а платить и покупать удостоверение о связи заболевания с аварией на ЧАЭС, как это делали и делают многие таращанцы (и в Киеве знаю многих, кто платил деньги и получал группу инвалидности и решения о связи заболевания с работами по ликвидации аварии на ЧАЭС, а сами ЧАЭС и 30-километровой зоны не видели, даже не знают, где она), я не могу, да у меня и нет таких денег. Еще работая в Чернобыле, не обращался с соответствующими просьбами, ибо могли сразу же вывести по состоянию здоровья из зоны, а в Киеве для нас, чернобыльцев, на то время работу найти было очень тяжело. Вот и живу с родителями-пенсионерами на пенсию 104 грн.

В 1993 г., уже найдя работу в Киеве и уволившись с ЧАЭС, я перенес очень сложную операцию: трепанацию черепа с удалением гематомы после того, как я потерял сознание и упал на ступенях. После операции мне дали II группу инвалидности по общему заболеванию. Потом были консультации в институте нейрохирургии в Киеве, где мне предлагали сделать еще одну операцию — бесплатно поставить пластину, а за удостоверение о связи заболевания с работами по ликвидации аварии на ЧАЭС запросили такую сумму, что я сразу отказался от всего: и от операции, и от удостоверения. В 1994 г. я лечился в Пуще-Водице в радиологическом центре и был на приеме у профессора Ващенко, которая мне сказала: «Виктор Адамович, я понимаю, что вы — действительно ликвидатор и очень долго работали на ЧАЭС, и я, как член комиссии, буду голосовать обеими руками за то, чтобы вам дали соответствующее удостоверение о связи. Но меня не поймут другие члены комиссии. Может, вы не потеряли сознание и упали, а вам кирпичи на голову упали, ведь в выписке из медицинской карточки, которую дали вам в Чернобыле, нет диагнозов, связанных с потерей сознания». Я не знаю, кто еще, кроме профессора Ващенко, работает в комиссии по выяснению связи заболевания с работами по ликвидации аварии на ЧАЭС, но мне сказали, что есть там и представитель от Минчернобыля. Так вот, я бы хотел обратиться через комиссию к заместителю министра Минчернобыля Владимира Холоше, ведь он начинал свою трудовую биографию на ЧАЭС слесарем цеха ТАИ (тепловой автоматики и измерений) и должен помнить инструкцию по РБ (радиационной безопасности), экзамен по которой каждый работник сдавал ежегодно. А в ней сказано, что радиация или радиационные вещества действуют в первую очередь на иммунную систему человека. При длительном действии радиации человек теряет иммунитет и может умереть от любой болезни. Хотел бы, чтобы господин Холоша объяснил это своим подчиненным, работающим в комиссии по связи заболеваний с работами по ликвидации аварии на ЧАЭС.

Сейчас у меня, кроме частой потери сознания, останавливается сердце, появилось еще много других болячек. Но разве на пенсию 104 грн. я могу хотя бы подлечиться?

Я понимаю, что Чернобыльская АЭС сразу дала нам, тогда еще молодым, все необходимое для жизни, но потом, после аварии, забрала больше. А больше — это здоровье, которое не купишь ни за какие деньги и которого у меня уже нет. Но я оптимист и думаю, что может хоть краешком глаза увижу ту хорошую жизнь, которую нам обещают. Иначе зачем тогда я и мои друзья, многих из которых уже нет на этом свете, работали и ликвидировали ту страшную аварию?

Я не знаю, к кому мне сейчас обращаться за помощью и куда подавать документы относительно выяснения связи заболевания с работами по ликвидации аварии на ЧАЭС, и стоит ли их подавать без денег. Ибо в прошлом году, чтобы получить удостоверение о связи, следовало платить 1000 долларов, а в этом уже, говорят, нужно 2000 долларов. Это мне говорили люди, которые с этим уже имели дело.

Еще в августе я обратился с письмом к депутату Верховной Рады Украины Александру Морозу. Письмо я передал через его доверенное лицо здесь, в Тараще, Николая Гриценко. В начале октября, когда я ему звонил, Николай Гриценко сказал, что А. Мороз мое письмо, а также и свое, передал в комиссию по Чернобылю и чернобыльцах при Верховной Раде Украины. Ответа и по сегодняшний день нет. Я уже думал обратиться за помощью к американскому послу, может, он бы помог мне иметь пенсию 100 долларов. Я думаю, для него это было бы смешно, а для меня нет, потому что мне сейчас не до смеха. Но решил обратиться с письмом к комиссии и сам отвезти письмо. А основной мой вопрос к Вашей комиссии: что мне делать и как жить дальше?