Что было бы с Великим Тарасом, если бы он жил в советское или уже в наше время?

«Истинно говорю вам:
никакого пророка не примут
в его отечестве».

Еванг. от Луки, 4:5

Отзываясь на приглашение к обмену мнениями о ныне существующей проблеме Шевченко-Пророка, поднятой в статье Игоря Сюндюкова «Огонь под пеплом» («День» № 159-160, 7-8 сентября 2012 года), хочу выразить свое понимание как величия нашего Великого Пророка, так и осмыслить без догм и суеверий глубинную природу национальной Святости, такой особенно необходимой в нашем нынешнем секуляризованном мире.

Уже две сотни лет верстает Украина свой освободительный путь со знаменем, на котором имя — Тарас Шевченко. Величественный мир украинского бытия с его славным героическим прошлым и невольническим стоном, с его патриархально-моральными принципами и с обесчещенным образом «Катерины», с волшебными горизонтами украинской стихии и ее судьбоносными недостатками — это то духовное пространство, в котором витает душа поэта в попытке найти и раскрыть нам всем, «...і живим і ненародженим...», величие и трагизм Украины и в этом показать нам путь к обретению своей взлелеянной в мечтах воли, обновлению «своей хаты». Такой величественный наш Пророк и слова его — это та твердь и та почва, на чем вечно будет стоять наше национальное сооружение — Украина.

«Сначала было слово...» Истинно. На собственном историческом опыте мы апробировали эту библейскую аксиому первичности слова. Преисполненное большой любовью к Украине, болью и тяжестью ее крестного пути слово Шевченко пробудило нацию к самоутверждению на всех широтах Украины. Это то слово, которое держало нашу освободительную идею на высоком лету на протяжении наших новейших исторических испытаний, особенно в ХХ веке.

А как всплеснулся Дух воли и осознание национальной целости Украины в Галичине еще в ХІХ в., услышав пророческое слово Шевченко. Его имя произносилось как святость, его образ был в каждой галицкой хате, и прекрасную традицию, которая утвердилась в нашем народе, — Шевченковский праздник — с трепетом в душе отмечала каждая городская и сельская «Просвіта», каждый галичанин. В условиях чужеземного господства, ассимиляции, оплодотворенная Духом Шевченко Галичина неоднократно, объединяясь под флагом самостоятельности, заявляла о своем государственническом стремлении, положив на этот алтарь свободы большие жертвы. И, невзирая на тяжелые испытания, на сложную историческую судьбу, которая сложилась, наша нынешняя независимость вымолена и этими жертвами.

Но времена меняются. В сегодняшних условиях глобализации, идеологической пестроты нашего общества, отсутствия национальной идеологии с ее воспитательными механизмами, с оттеснением на общественный маргинес настоящего великих фигур Украины мы теряем свой духовный ориентир и превращаемся в охладевшую к своей культуре массу. То, теплящиеся ныне, празднование Шевченковских дней со своеобразным синдромом ослабленной религиозности, происходит как легкая, упрощенная дань традиции, как самоуспокоение своей совести и массового влияния на общество не имеет. Одностороннее тенденциозное освещение фигуры поэта и художника только в контексте той или другой специальности еще не открывает сущности того, что мы обозначаем Тарас Шевченко — это только творческое начало, через которое раскрывается его глубинная сущность как посланца высшего провидения — Пророка, носителя правды, любви и добра для своего народа и человечества.

Губительная природа нашего общества, которая так усердно повторяется в нашей истории и так обнаженно раскрыта в пророческом «послании» поэта, наиболее искаженно проявилась в наше время: «І знову шкуру дерете з братів незрячих, гречкосіїв» — рефреном стучит в наше естество предостережением к той глобальной тенденции материальной ненасытности, которую мы так ревниво исповедуем в условиях нынешней идеологии корыстолюбия.

С условным признанием своего национального недостатка и, к сожалению, с глухотой собственной совести повторяем слова этого же «послания»: «Раби, подножки, грязь Москви, Варшавське сміття...», но и опять, как и когда-то, лезем в ту заклятую лазейку в нашей ментальности, только теперь уже с частичной сменой геополитической ориентации. Я не раз мысленно спрашивал себя, как вела бы себя интеллигенция других стран, если бы ее родной язык в ее родном государстве начали вытеснять и заменять другим. И при случае спросил польского интеллигента. Он ответил, что это даже нельзя подумать (не до помысленя), что могло бы произойти. Как сравнить это с нашим безразличием, с нашим — сокровенным — выраженным словами поэта — «Дас(т)ьбі... Колись будем і по-своєму глаголать...»

Быстрые, динамичные темпы нынешней мировой глобализации, по сути своей — денационализации, даже во время перманентных кризисов массово захватывают в свой водоворот не способные к самооценке человеческие массы. А что значит безоглядно идти за мировыми тенденциями, когда нация не консолидирована, не просветлена своей национальной идеей, не имеет определенного пути и когда, по словам В. Симоненко, «гримотить над світом люта битва за твоє (України) життя, твої права»? Это идти на самоуничтожение. Но крупномасштабная, глобальная стратегия уничтожения рассчитана не только на внешние действия, а, что страшнее, закладывается в организм самой нации. Привносится в наш дом. Вдумаемся только в две строки Тарасового «послания»: «В своїй хаті своя правда і сила і воля». И зададим не риторический вопрос: где та наша Правда в нашем доме?! Она у Шевченко. А подумаем, что было бы с Шевченко, если бы он жил в советское или уже наше, государственное время? В первом случае его ожидала бы судьба всей нашей интеллигенции — Соловки и пуля в затылок, а во втором — «КАМАЗ» или судьба Гонгадзе. Таков путь украинских пророков.

В нашем секуляризованном мире уже и с ослабленным эсхатологическим контекстом христианства, сакральные ценности в гражданском (светском и религиозном) сознании часто приобретают пренебрежительную, циничную окраску, безразличное к ним отношение, и это также касается нашей исторической памяти (результат губительного влияния враждебных к Украине информационных источников). Мол, эти или другие украинские движения, восстания, их проводники были враждебными к украинскому народу и не нужно это восхвалять; или другое — не нужны в каждом селе памятники Шевченко (были такие лозунги в Галичине). Судьбоносное высказывание о том, что нельзя построить крепкое государство без крепкой исторической памяти (В. Липинский), нам нужно воспринимать как зарубку сознания, как наш символ веры.

Достичь такого глубинного осмысления сознания, на котором национальная святость в своей реальной и мистической субстанции воспринимается как реальная животворяща сущность, как мистическая идея — проявление несознательной мистической иррациональной воли (В. Липинский) — это уровень высокого гражданства, над которым стоит величественный сонм исторических фигур прошлых поколений, положивших свой труд и жизнь на алтарь творения нации. Они не были безгрешными, безошибочными, часто не были приняты своими и презренны, но в напряженных противоречивых думах их энергия концентрировалась на едином — поиск лучшей доли для своего народа. Таков путь наших Пророков.

И еще, приостановимся на минуту, выйдем из атмосферы нашей такой земной суетности и вдумаемся, постигнем и оценим как христиане ту, недосягаемую для нас, небесную, жертвенную любовь Великого Тараса к Украине, его самую искреннюю исповедь, выраженную в поэтических строках: «Я так її, я так люблю свою Україну убогу, що проклену святого Бога, за неї душу погублю». Какая это любовь?! Какое это непостижимое для нас глубинное состояние Души Великого Тараса?! Это проявление такой глубины любви, при которой в жертву приносится все — земное и вечное — большей не существует. Искренне веря в Бога, применив для эмоционального усиления такой метафорический оборот с именем Бога и души, поэт лишь подчеркнул безмерную любовь к своей Украине. Скажите, сумел ли кто-то на нашей грешной земле в своей любви так высоко жертвенно подняться, вплоть до пожертвования собственной душой? Это и есть образец наивысшей святости, наибольшей правды, самой глубокой любви. Глубинная, не постигнутая нами экзистенция Великого Тараса витает в духовном измерении такой высоты, где он только один достигает сущности Христа, оплодотворяя нашу украинскую духовную традицию своими высокими человекотворческими, нациотворческими идеалами. Шевченко — это явление сакральное.