«Это был настоящий ад...»

Мой учитель Степан Курило-Шванс (преподавал у нас немецкий язык) имел наклонности к художественному слову. Работая в школе, заочно закончил отделение прозы Московского литературного института имени Горького. Он заинтересовался 550-летней историей села Доросини, судьбами его жителей. Начал писать об этом исторические очерки и новеллы. Некоторые из них печатал в местной прессе. Впоследствии более чем 20-летний труд с моей помощью в качестве составителя и собирателя спонсорских средств воплотился в три художественно-документальные книги: «На шляхах звивистих», «У вихорі війни» и «Село Доросині і його люди».

***

В этом рассказе я хочу оттолкнуться от событий, которые описаны во второй книге и касаются периода Великой Отечественной. Ведь здесь среди 73-х фотографий моих односельчан — бывших фронтовиков, подпольщиков и партизан — есть также фотоснимки отца и его трех братьев. Их не обошли тяжелые испытания, выпавшие на долю миллионов украинцев.

Папу Владимира призвали в армию весной 1941 года. В свое время он закончил шесть классов польской школы. Шесть, а не четыре, как братья. Потому что хорошо учился. (Для читателей газеты напомню, что Волынь, как и другие западные области, до сентября 1939-го входила в состав Речи Посполитой). Итак, отца направили во Львов на краткосрочные курсы связистов. Когда я подрос, в старших классах с интересом слушал и до сих пор помню его воспоминания. О приближении войны, вспоминал он, в этом большом городе и тайно среди некоторых местных курсантов заговорили в конце мая. А уже в июне эта тревога проникла в сердца многих его ровесников. Сосед по койке Марк Левин, родственники которого слушали по ночам зарубежное радио, по секрету сказал: «Гитлер нападет в ближайшие дни. На границе он сосредоточил очень много военных частей, замаскировал свои пушки и танки».

И вот в воскресное утро 22 июня немецкие самолеты уже сбросили первые бомбы на железнодорожный вокзал Львова и улицу Городецкую, где жили курсанты. К счастью, это бомбометание было не прицельным и обошлось без жертв. Через несколько дней началась эвакуация многих учреждений, училищ. Их группу связистов тоже отправили на восток. В Золочеве, на станции поезд надолго задержали: постоянно пропускали эшелоны с войсками и техникой в зону боевых действий. В тревожном ожидании наступило утро. Оно оказалось кровавым. Фашисты беспощадно стали бомбить скопление поездов. Крестатые стервятники шли звено за звеном. «Это был настоящий ад. Из вагонов мы выскакивали через окна и бежали подальше от вокзала, — рассказывал отец. — Это нас и спасло. Когда бомбардировка закончилась, старший нашего отделения собрал уцелевших курсантов, и мы пошли к поезду. Наш вагон и соседние были вдребезги разбиты, на месте путей — воронки, покрученное железнодорожное полотно».

Курсанты решили пробираться на восток пешком. Их группу и колонны отступающих немцы постоянно обстреливали с воздуха, из пулеметов. По ночам идти было безопаснее. В одном из сел, куда зашли попросить еды и воды, женщины сказали, что немцы прорвали в Бродах оборону и их танки уже на границе с Тернопольщиной. Курсанты повернули на север. В районе Дубно, в заводи реки Иква, а еще дальше — в созревающих пшеничных ланах — увидели сотни сожженных и даже невредимых (поскольку закончилось горючее) советских танков. Это ужасное зрелище гнетуще повлияло на моральное состояние молодых парней.

В соседнем селе старшие мужчины посоветовали ребятам переодеться в гражданскую одежду, так как на дорогах уже появились посты жандармерии. «Мы уже в немецком тылу. Без оружия, — собрал короткое совещание старший группы. — Кто из Ровенской и Волынской областей, тайно пробирайтесь к своим домам...»

В Доросини отец пришел в начале июля. Занимался домашним хозяйством. Потом помогал местным подпольщикам и партизанам. В марте 1944 года (уже перед освобождением села и района) немецкий карательный отряд прочесывал Доросини. Папу тяжело ранили разрывной пулей в грудь. Его спасла жена священника Евгения Борковская, которая знала немецкий язык и вступилась за него. Почти два месяца местный фельдшер Александр Никитченко делал отцу перевязки. Но полевой военкомат недолеченного призвал в армию. В Брянске в запасном полку командир роты капитан Кобзов направил его на повторную медкомиссию, которая признала отца непригодным к службе. Ему разрешили вернуться на Волынь.

Самого старшего брата Захара, среднего Ивана, самого молодого Михаила и еще 400 доросиновцев мобилизовали за три дня в апреле 1944-го. Курс молодого бойца прошел в Борисоглебске. Там он потерял 15 килограммов веса. Впоследствии в Тамбове Захар почти два года работал на пороховом заводе. «Это было очень вредное производство, опасное для здоровья, — говорил. — Мы постоянно недоедали, но выполняли норму. Трудились ради победы над врагом».

Иван храбро воевал в Прибалтике. Пулеметчиком. Но не любил хвастаться своими подвигами. О его отваге как-то поведал нам в школе Федон Смилый. Рассказал, что Иван спас их роту, которую эсэсовцы окружили в болотах Латвии. Косил их, пока не подошла помощь. Впоследствии вынес раненого Федона к своим.

Брат отца Михаил начал воевать на Витебщине в Беларуси. В бою на реке Дрисса в критической ситуации он вспомнил о приеме запорожских казаков. Там их батальон три дня удерживал плацдарм. «Немцы любой ценой старались нас сбросить в реку, — рассказывал мне. — Засевали минами, поливали пулеметным огнем. Даже в одном из мест обороны оттеснили к воде. Мы пошли в рукопашную. Меня здоровенный немец ранил в плечо. «Отвоевался», — сказал санитар. Я сполз в реку. Услышал речь чужеземцев, которые уверенно прочесывали берег. Стреляли по камышу и по тем, кто вплавь перебирался на другую сторону. Вот тогда я воспользовался изобретением наших предков. Из камышины сделал трубку и так дышал ею под водой, продвигаясь над берегом. Уже вечером, где-то через километр меня, обессиленного, вытянули из воды наши разведчики...»

Лечился дядя Михаил в госпитале в городе Ревда, что на Урале. Войну закончил в Пруссии. Стал кавалером ордена Красной Звезды и медали «За отвагу».

...Вот такие фронтовые дороги выпали на долю моих родных. Тяжелые, сложные. Но благодаря Всевышнему завершились для них счастливо. Они вернулись живыми к своим женам и к нам, детям войны. Впоследствии еще много лет честно трудились, дождались внуков и нашли свой покой на упорядоченном сельском кладбище, в родной земле, которую храбро защищали молодыми.