Предлагая вниманию читателей конкурсное произведение киевлянки Натальи Бидненко, мы не могли не процитировать ее слова из предисловия: «Уважаемые организаторы конкурса «Украинский герой»! Как только прочитала о его начале, сразу же мысленно зааплодировала. Вы — молодцы! Традиционно так сложилось, что мы критикуем всех и вся, забывая, что среди нас живет много достойных людей. Людей, имеющих полное право претендовать на звание украинского героя. И среди них — выдающийся ортопед, хирург, профессор Евгений Тимофеевич Скляренко».
Я — врач
«Садитесь, голубушка, и послушайте стихи в исполнении автора», — каждый раз, переступая порог кабинета Евгения Тимофеевича, готовлюсь услышать эти слова. Но в этот раз он выглядит обеспокоенным. Плохо чувствует себя Мирослава, «Бублик», как ласково привык обращаться врач к симпатичной девушке.
С Мирославой мы познакомились случайно. Готовя материал о студентах-инвалидах, обратилась за помощью к методистам филологического факультета Киевского университета. Они и посоветовали мне встретиться с умной девушкой, блестяще защитившей дипломную работу и получившей диплом украинского филолога. Исполненная сил и юношеских мечтаний, она охотно включилась бы в работу. Писала бы статьи, переводила, преподавала. Господи, как к этому стремилась ее открытая добру и новым ощущениям душа. Но... Когда-то поставленный диагноз «ревматоидный артрит» перечеркнул все надежды. Вплелись в судьбу черные нити. Каждый раз, встречаясь с Мирославой, отвожу взгляд. Нет, смотреть в ее глаза — настоящее наслаждение. Открытый взгляд, улыбка... А вот ноги... Чтобы понять трагедию неподвижности, взгляните на свои ботинки, которые вам самоотверженно служат. Разбитые, правда? Ну если вы уж очень аккуратно умеете их носить, тогда — другое дело. Мирослава же готова была все отдать, чтобы иметь такие разношенные туфельки или босоножки. Но ее обувь в идеальном порядке. Потому что она никогда, ни разу в жизни, не коснулась земли.
Об этом девочка когда-то со слезами на глазах рассказала врачу Скляренко. Было это очень давно, когда у маленькой пациентки еще оставалась надежда на выздоровление. На руках внесли ее в кабинет ортопедического института еще двадцать лет тому назад. Увидев скрюченные ножки, врач ужаснулся. Пытался шутить, успокаивал ребенка. К сожалению, драгоценное время было упущено. Суставы окончательно утратили способность слушаться свою хозяйку. «На местах врачи совсем не умеют лечить эту коварную болезнь, — выйдя в больничный холл, профессор пытался утешить закутанную в платок женщину с влажными от слез глазами, маму Мирославы. —Встречаясь с врачами, объясняю, что эта болезнь не терпит гормонального вмешательства. Мы возьмем вашу дочку под опеку, будем ее наблюдать».
Заканчивая школу, Мирослава посвятила профессору стихотворение: «Верю только ему», — записала в блокнот, которому доверяет самые тайные мысли. Евгений Тимофеевич улыбнулся девочке, нежно прижал, обнял. Встретились родственные души, ведь когда-то Скляренко также пророчили литературную карьеру.
Родился он на Винниччине. Первые свои попытки печатал в альманахе «Золотая нива». «Будешь писателем, певцом родной земли», — не уставали повторять ему земляки. Свои коррективы внесла жизнь.
Ранение, участие в подпольной работе, контузия. Семнадцатилетним парнем попал в госпиталь. Там понял — быть ему врачом. Успокаивал себя тем, что не помешала же медицина стать писателями Вересаеву, Чехову, Конан-Дойлю...
... Молодой врач стремился во что бы то ни стало преодолеть эту ужасную и таинственную болезнь — ревматоидный артрит. До Скляренко было доподлинно известно, что эта хроническая болезнь поражает опорно-двигательный аппарат внутренних органов человека. Но откуда она, такая коварная, берется, известно не было. Скляренко вместе с коллегами удалось разработать достаточно эффективные методы лечения, дававшие возможность достичь стойкой ремиссии (затухания) болезни.
Еще в 1957 году, тридцатилетним врачом, он решился на неслыханный на то время шаг — прооперировать больного полиартритом. Даже наставник Скляренко — Александр Григорьевич Елецкий — не верил в победу. Ведь аналогичные операции, к сожалению, не имели успеха. «Почему я решился на эту операцию?» —анализировал впоследствии Евгений Тимофеевич. Не мог спокойно смотреть на страдания молодого солдата Ивана Петринича. Юноша умолял врача об операции. Больше всего он стремился касаться ногами земли. И уговорил настойчивого врача. «Александр Григорьевич, я должен оперировать. Другого выхода нет!» — обратился Скляренко к своему наставнику. Ему, по- видимому, ничего не оставалось, как согласиться: «Ну что ж, оперируй!» Отчаянная молодость взяла верх. Через год бывший солдат стал на ноги. И на своих двух ушел из института. Это была первая победа будущего корифея отечественной ортопедии.
А потом в его жизни было немало побед. За монографию «Комплексное этапное лечение инфекционного неспецифического (ревматоидного) полиартрита» профессор Скляренко удостоен Государственной премии Украинской ССР. И во времена независимости «награда нашла героя». Три года тому назад Евгений Тимофеевич в составе авторского коллектива был награжден авторской премией за разработку реконструктивно-восстановительных операций на больших суставах.
Мудрые люди говорят: интеллигентность человека измеряется его отношением к своим учителям. Людям, помогавшим тебе в становлении, заботившимся о тебе, когда ты только делал первые шаги. Портрет наставника — Константина Климова — на почетном месте в профессорском кабинете. Основал третью клинику Института ортопедии и травматологии именно Константин Климов. А Евгений Тимофеевич подхватил эту эстафету, приумножив традиции своего наставника.
Хотя, нужно признать, не всегда врач Скляренко был таким, баловнем судьбы, купающемся в лучах славы. Очень болезненно переживал времена, когда медицина переходила на коммерческие рельсы. Переживал, что клиника не в состоянии принимать своих пациентов, обеспечивая им нормальное лечение и питание.
Не часто приходилось видеть его таким печальным, словно постаревшим. Евгений Скляренко привык получать сотни писем. Писали больные, которым он подарил надежду. Бывшие пациенты, об инвалидности которых напоминали только записи в медицинских карточках.
«Моя дочь умерла и больше не будет вас тревожить», — это письмо, написанное отчаявшейся матерью, он и до сих пор не может читать без волнения. Хотя и привык к тому, что его называют подручным самого Господа Бога, он считает себя обычным человеком. Читать благодарные письма — всегда приятно. Но они — жизнь. И нужно быть готовым к чьей-то беде.
«Вы ответили матери?» — спрашиваю профессора, хотя понимаю, что ему трудно говорить.
«Я склоняю голову перед ней и всегда буду помнить ее дочь. Но я — врач. И нужно жить дальше. И спасать людей».
... Садясь на троллейбусной остановке, заметила, как в салон вбегает подтянутый худощавый мужчина. Никакого намека на усталость. Никакого намека на годы. По-юношески улыбающиеся глаза, бодрый и жизнерадостный. «Добрый день, Евгений Тимофеевич, — обращаюсь к профессору Скляренко. — Из клиники?»
Вместе заходим в троллейбус. Охотно слушаю рассказ Евгения Тимофеевича о коллегах, пациентах. Крепко жмет руку. И повторяет свои любимые слова: «С хирургами — только за столом. И, не приведи Господи, на столе». Намек понятен. Приглашаю в гости. Будем пить вкусный травяной чай с вареньем собственного приготовления. Руки хирурга — золотые. Он не только виртуозно владеет скальпелем, но и умеет колдовать не хуже любой домохозяйки. Пусть не знают усталости ваши руки, Врач.
