Леся Украинка и угро-финский талант

Когда впервые прочитал книжку стихотворений львовской поэтессы Ланы Перлулайнен «Вітер часу», то был поражен как тематикой (максимально патриотической, проукраинской), так и силой поэтического таланта автора. Еще большее удивление и восторг вызывало то обстоятельство, что Лана не украинка, а... ингерманландка по происхождению. При встрече это подтвердилось — спокойная и сосредоточенная, как стопроцентная эстонка или финка. Возможно, кто-то не слышал о таком народе — ингерманландцы? Тогда, может, другое название — «ижорцы» слышали? Ижорцы принадлежат к угро-финской языковой группе. Многое о них можно узнать из Интернета:

«Этническое самоназвание — инкери. В начале ХХ века их количество достигало нескольких сотен тысяч человек, а сегодня их осталось немногим больше 10 тысяч. Какое же бедствие постигло этот немногочисленный народ?

Ингерманландцы — народ финского происхождения, проживавший много столетий на территории от Нарвы и до Ладожского озера. Название свое связывают с именем шведской королевы Ингегерды (у финок Ingeri или Inkeri), дочери конунга Олофа, которая стала женой князя Ярослава. Однако это легенда, потому что в действительности ингерманладцы — финны, переселившиеся из шведской Финляндии в начале XVII века».

После свержения царизма в 1917 году национальная интеллигенция Ингерманландии лелеяла надежды на распространение и укоренение в России демократического стиля мышления и прекращения русификации. Однако отношения с большевиками у ингерманландцев не сложились, было много беженцев, выехавших в близкие по языку и культуре Финляндию и Эстонию. В январе 1919 года в Хельсинки был создан Временный комитет управления Ингерманландии. Был заключен договор с Эстонией об освобождении края от большевиков. В январе того же года в Эстонии был создан 1-й Ингерманландский батальон численностью 1500 человек. Знаменем батальона стал флаг, созданный капитаном Хаапакоски, — на основе цветов ингерманландского герба. После боев с большевиками в Западной Ингерманландии флаг стал восприниматься всеми как национальный стяг ингерманладцев. Под этим же флагом воевал и Северно-Ингерманладский полк, созданный в июне 1919 года на севере Петроградской губернии в поселке Кирьясало. Восставшие против политики продразверстки крестьяне удерживали этот населенный пункт полтора года! Да еще и провозгласили идею создания независимого государства — республики Северная Ингрия. После подписания Тартуского мира желто-сине-красный флаг со скандинавским крестом был торжественно спущен и вывезен в Финляндию. К сожалению, Финляндия, которая, опасаясь вторжения большевиков, согласилась (в 1920 году) на вхождение Ингерманландии в состав России...

Большевики действовали по старой имперской схеме: закрыли лютеранские церкви и начали выселять ингерманландцев с пограничной полосы в Сибирь. В 1929 году, в начале коллективизации, в Советском Союзе насчитывалось около 137 500 ингерманландцев. По общим подсчетам, в 1935—1936 гг. 27 тысяч ингерманладцев были уничтожены или высланы из родных мест. Культурной жизни ингерманладцев был нанесен удар. Школьное образование перевели на русский язык, а финский язык еще в 1937 году провозгласили антиреволюционным, националистическим. Периодические издания на финском языке закрывались, пылали костры из книг...

Вторая мировая война тоже была большим испытанием для ингерманландцев. Тех, кто оказался в блокаде (несколько десятков тысяч), в 1942 году вывезли по «Дороге жизни» через Ладожское озеро на поселение в Сибирь и Среднюю Азию. Вся вина ингерманландцев заключалась в том, что говорили они не на «том» языке, молились не «тем» богам и жили возле другой столицы.

В начале 60-х годов ингерманландцам из Сибири и Средней Азии разрешили переселяться в Эстонию и Карелию.

Только в 1991 году наступила долгожданная реабилитация, и всем было разрешено вернуться на историческую родину. Согласно переписи населения 1989 года, в СССР проживало 67 300 финнов. Финно-ингерманландское население древней Ижоры до конца 1980-х состояло из пожилых людей.

Уже возродились общественные и религиозные организации, которые раньше играли значительную роль в сохранении национальной идентичности. Сейчас в Ингерманландии действуют 15 евангелистских общин. Финляндия помогает здешним финнам: там учатся фермеры, преподаватели финского языка, медицинские работники, священники и диаконы. С апреля 1990 года Финляндия принимает финнов как иммигрантов — репатриантов».

* * *

По паспорту Лана является россиянкой Светланой Жемчужиной. Долго она не знала о своем происхождении. А «перекрестили» ее предков в россиян так: за две недели до начала российско-финской войны 1939 года приехали в ее родной городок Чудово (юг Ингерманландии) энкаведисты. В городке почти все население говорило на ижорском диалекте финского языка, все три школы были финскоязычными. Энкаведисты согнали все взрослое население в единственный в Чудове спортзал и всем стали переписывать документы. Предкам Ланы повезло, их фамилию просто перевели. Перлулайнены стали Жемчужиными. А некоторые фамилии переписывались по созвучности или просто брались с потолка. Ойкунены стали Ойковыми. Ныне в городке Чудове Новгородской области нет ни одного ижорца и действуют три русских школы. Позже Лана Перлулайнен излила свою щемящую боль по утраченной родине в стихотворение «Батькові». Поэтому во время разговора с талантливой львовской поэтессой я не мог обойти «ижорскую» тему. Спросил, почему долго не знала о своем этническом происхождении?

«Родители об этом мне специально не говорили. Они работали на военном заводе, знали мой характер, знали, что молчать не буду... Поэтому от меня это скрывали, — начинает Лана. — А моя «украинская история началась в Полтаве, и началась с Леси Украинки. Училась я там в русской школе, от изучения украинского была освобождена по состоянию здоровья... У меня были проблемы с легкими, приходилось часто лечиться в санаториях... Тогда такое часто практиковалось — освобождали от языка по состоянию здоровья. Но украинскую литературу мы все-таки учили. У меня вообще есть способности к языкам. Было такое, что украдкой читала украинский текст и сразу, синхронно, переводила учителю на русский. Как-то нам задали выучить отрывок из «Лісової пісні». Я прочитала произведение полностью, мне оно так понравилось, что я пошла в магазин и купила все 11 томов Леси Украинки! И все прочитала. Мне очень понравились ее поэмы. Это такая сила и искренность чувств! А еще — математическая точность. Лаконичность. Когда я писала сочинение (конечно же, на русском) и вставила туда свои русскоязычные стихотворения, то учитель Михаил Федорович понял главное: я прочитала очень много, а главное — понятна, восприняла душой Лесю Украинку... Он был очень умным человеком, разрешал писать «отсебятину», отклоняться от школьной программы. И это приносило свои плоды — на уроках украинской литературы мне стало нравиться. Но настоящий перелом произошел уже во Львове. Переехав в этот город, я обложилась словарями и принципиально начала писать стихотворения только на украинском. Но в семье еще по инерции говорила по-русски... Сын, который учился в украинской школе, запротестовал против такой двуязычности. И тогда мы все решительно и единодушно перешли на украинский.