Литература. Дух, который тело...

Андрухович... Мой киевский знакомый, которого я недавно встретил, прорецензировал литературное творчество Андруховича риторическим вопросом — зачем нам такая культура? Ну что же, у каждого своя оптика...

Признаюсь, что современная украинская постсоветская литература появилась именно тогда, когда прошло время моего чтения произведений изящной словесности. А еще признаюсь, что никогда не читал много великой литературы, ведь это игрушка для взрослых людей, а сколько же можно забавляться игрушками? Хотя вспоминаю, что читал Эдгара По, Борхеса и некоторых других писателей, которые не делали в своих произведениях вида, что пишут о настоящей жизни. Всегда более интересной мне казалась настоящая выдумка и фантастика, репортажи из путешествий, приключенческая литература с описаниями далеких стран...

Когда напечатали в «Сучасності», уже киевской, повесть Юрия Андруховича «Рекреації», прочитал я ее с заинтересованностью, даже с увлечением. Эту заинтересованность, как оказалось, разделяли многие люди в Польше, не только украинцы, ведь во второй половине 90-х Андрухович стал самым популярным и читабельным в Польше украинским писателем (две книги с его эссе в польском переводе даже стоят у меня на полке). Где-то в первой половине текущего года вышел польский перевод «Перверзії» и я, поехав в мае во Львов, купил эту повесть, а еще и «Московіаду». Читал их в хронологической последовательности и когда закончил чтение «Перверзії», (по несколько, иногда по несколько десятков страниц в день), пришел к выводу, что книга была интересной, пока она читалась. Когда процесс завершился и книжка вернулась на полку, подумалось мне, что если Андрухович постмодернист, то этот постмодернизм... ну, именно — что?

Может, и я поставлю такой вопрос: зачем нам такая культура? Ну, как зачем — для развлечения! Понятно, что наша внутренняя жизнь не должна ограничиваться перистальтикой кишечника, но сколько же можно уставать от постановки серьезных проблем серьезными авторами в серьезных книжках? Жизнь земная — только одна, следовательно, какой смысл прожить ее без развлечений — побезумствуем, подурачимся, пока есть еще сила, пока в поход труба...

Ну так, цитирование без существенной потребности это — якобы примета постмодернистского времени. А может, это черпание из глубины народных источников? Но из источника можно культурно пить, а можно и влезть в него с немытыми ногами и замутить, даже сделать болото.

Нет, Андрухович-писатель с ногами в источник не полез — он закатил рукава и старался что-то выгребать со дна этой мути, которую сотворили уже и без него. Но что вытянул в зажатой горсти, кроме песка? Может, должен грести в горной реке, по которой плыло тело Карла Цумбрунена? А почему не труп Антонича? Потому что Антонич вечно живой, ведь он для каждого, кто читает его произведения, не биографию, ну кто он — «кльовий чувак»? Нет — «файний легінь», который пьет хмельной опьяняющий вкус таланта в трактире на Луне! А гражданский театр? И сегодня он живет, он же не умер — дух, который тело гнет к земле! А Борислав смеется?.. Как видите, и «Дванадцять обручів» я уже осилил, а кое-что из Франко и Шевченко по моей памяти прыгает и компилируется.

А что Андрухович? Он наверняка этого читать не будет, ведь в Станиславе (Ивано-Франковском) плавит в горне и выливает песок из замутненного источника на цветное стекло и выдувает бутылки- повести, в которые каждый читатель наливает сам себе и иногда удивляется, что ему их содержимое не очень приятно по вкусу...