Люблин, Люблинская уния, Майданек

Люблин занимает в истории Украины далеко не последнее место. Город находился когда-то на польско-украинском этническом пограничье. Рядом с ним город Холм (правда, у нас часто его называют по-польски Хелм), который был основан галицким князем Данилою Романовичем. Холм определенное время выступал как один из главных политических центров Галицко-Волынского государства и как центр православной епархии. Кстати, именно в Холме родился наш выдающийся историк Михаил Грушевский.

В отличие от Холма, Люблин всегда и в политическом, и в этническом плане оставался городом польским. Но здесь существовали украинские центры. Были православные храмы. Украинские иконописцы в период Средневековья расписывали некоторые католические храмы Люблина. Существовало в начале ХVII в. в городе православное братство. Некоторое время членом этого братства был Касиян Сакович, известный украинский интеллектуал того времени, писатель-полемист, автор хрестоматийных «Віршів на жалісний погреб Петра Конашевича-Сагайдачного».

Люблин известен как город, в котором в 1569 г. произошло важное политическое событие: была заключена государственная уния между королевством Польским и Великим княжеством Литовским. В музее, который находится на территории Люблинского замка, сейчас можно увидеть величественное полотно Яна Матейка «Люблинская уния». Считается, что это одна из лучших картин выдающегося художника, который своим искусством в ХІХ в. многое сделал для подъема польского национального сознания. Картина «Люблинская уния», которая даже современного человека поражает величием и монументальностью, представляла политический союз Польши и Литвы как нерядовое событие. Такою Люблинскую унию воспринимает и большинство современных поляков. Ведь благодаря этой унии образовалось огромное государство Речь Посполитая, которое протянулось от Балтийского до Черного моря. Сейчас в Польше появились современные интерпретации Люблинской унии. Кое-кто пытается в ней увидеть прообраз Унии Европейской, т.е. Евросоюза. Конечно, это выглядит как натяжка. Но почему бы не потешить свое национальное самолюбие? Некоторые народы тешат себя и не такими мифами.

На упомянутой картине Яна Матейка изображены не только выдающиеся персонажи польской истории, но и деятели украинской истории. Там мы видим князя Василия-Константина Острожского, его сына Януша, князей Романа Сангушка и Михаила Вишнивецкого. Написанная в 1869 г., как раз к двухсотлетию Люблинской унии, эта картина долгое время находилась на украинских землях. До Второй мировой войны она была в музее Любомирских во Львове. Так что эта картина, как видим, имела отношение к Украине.

Если для поляков Люблинская уния является событием со знаком плюс, то наши украинские историки трактуют ее большей частью как событие негативное. Ведь в результате Люблинской унии значительная часть украинских земель, прежде всего Волынь и Киевщина, отошли к Польской Короне. Учитывая сильные антипольские настроения, которые существовали в украинском обществе во второй половине ХІХ — в начале ХХ вв., не удивительно, что немало выдающихся украинских историков, в том числе и М. Грушевский, воспринимали Люблинскую унию в негативном плане. Что касается советской историографии, то она трактовала Люблинскую унию в очень негативном плане. В частности, говорилось, что благодаря этой унии началась польская экспансия и экспансия католической церкви на украинские земли, а особенно акцентировалось внимание на то, что в то время в Украине резко усилилось социальное угнетение. Если проанализировать учебники по истории Украины, которые сейчас выходят в нашем государстве, то они преимущественно повторяют эти же штампы и стереотипы. Есть исключения. Но они часто теряются.

Конечно, Люблинская уния — непростое явление, непросто она заключалась. Политической элитой тогдашней Украины-Руси уния воспринималась, скорее всего, больше негативно, чем положительно. И все же, несмотря на все «за» и «против», Люблинская уния имела большое значение для Украины. Она фактически спасла Великое княжество Литовское от экспансии Московского царства. Если бы в конце ХVI в. земли этого княжества, а это были преимущественно земли белорусские и украинские, вошли в состав Московии, они бы вполне, по всей вероятности, превратились приблизительно в то же самое, чем на сегодняшний день является Смоленщина (которая, кстати, в свое время была частью этнической Беларуси). Задумайтесь и над таким фактом. Несмотря на католическую экспансию, о которой у нас часто говорят историки и которую, собственно, нет смысла отрицать, почему-то именно после Люблинской унии в Украине наблюдался культурный подъем. М. Грушевский называл его первым украинским национальным возрождением. Именно тогда появляются Острожская Библия, Острожская академия, братские школы, наконец, Киево-Могилянская академия, появились типографии, которые выпускали разнообразную литературу, но и, собственно, появилась оригинальная полемическая литература. Почему-то именно в то время начинается освоение нынешних центральноукраинских земель, которые претерпевали постоянные набеги татар и лежали пустошью. Кстати, Батурин, о котором сейчас в Украине так много говорят, был основан незадолго после Люблинской унии польским королем Стефаном Баторием как форпост на восточных землях Речи Посполитой. Отсюда и такое его название Батурин, т.е. город Батория. Почему-то также интенсивное развитие запорожского казачества, которым мы так гордимся, происходило именно после Люблинской унии. Понимаю, нельзя перечисленные явления украинской истории конца ХVI — началу ХVII вв. непосредственно связывать с унией. Но над этим стоит задуматься. Возможно, нашим историкам (и не только им) стоит прекратить повторять старые штампы, а проанализировать, что реально дала нам Люблинска уяния.

Именно о Люблинской унии мне, а также некоторым коллегам из Украины и Беларуси пришлось говорить с польскими коллегами в Люблинском институте Центрально-Восточной Европы. Этот Институт издает немало интересной литературы, которая касается Польши, Украины и Беларуси, проводит конференции. Для своей научной работы у него есть надлежащая материальная база. К сожалению, подобного института у нас, в Украине, нет. Хотя нам такие институты не менее нужны, чем полякам.

В этом институте речь шла не только о Люблинской унии, но и о так называемой Волынской трагедии и акции «Висла» — трагических страницах в польско-украинских отношениях, на которые в последнее время обращается большое внимание. Отношения поляков и украинцев в течение ХІХ и ХХ вв. не были простыми. И сейчас у поляков и украинцев в отношении друг к другу существует немало негативных стереотипов. Этот негативизм, который, кстати, разжигали, а потом умело использовали третьи силы, прежде всего российская политическая элита, имел и для поляков, и для украинцев негативные последствия. К сожалению, интеллигенция и с польской стороны, и с украинской мало сделала (и делает) для того, чтобы снять эти стереотипы. Сборник статей «Войны и мир», который в свое время выпустила газета «День», скорее всего, является хорошим исключением. Большинство украинцев воспитывается и далее на художественной литературе явно антипольского характера, как и поляки — на антиукраинской литературе.

Правда, сейчас отношения между Польшей и Украиной как никогда являются хорошими. Однако это добрососедство остается преимущественно на уровне политических элит. Когда спустимся немного ниже, то видим, что наше сотрудничество с поляками и в плане экономическом, а особенно, в плане культурном желает быть лучшим. Не буду затрагивать вопросов экономики, пусть здесь лучше скажут свое слово экономисты. Однако только один незавершенный проект нефтепровода Одесса—Броды многое о чем свидетельствует.

Возьмем сотрудничество в сфере культуры. Много ли мы знаем о современной культуре Польши? Как, кстати, и поляки о культуре Украины. Много ли наши телевиденье и масс-медиа показывают Польшу, говорят о ней? Много ли мы переводим польских авторов и издаем у себя? В принципе, в Польше ситуация с Украиной приблизительно такая же. С той разве разницей что польские масс-медиа время от времени обращают внимание на Украину (а как на нас не обращать внимания, если у нас такие чудеса в политике творятся!). А еще немного в Польше знают наших писателей-модернистов. Но опять же это не благодаря мудрой государственной политике, а благодаря этим писателям, которые там часто выступают, работают над тем, чтобы их произведения издавались на польском языке.

Или возьмем такой интересный институт, как Европейский коллегиум польских и украинских университетов, который, кстати, находится именно в Люблине. Этот институт мог бы стать добрым мостиком для польско-украинского сотрудничества в сфере высшего образования. К сожалению, этого не произошло. И при этом основная вина ложится на украинскую сторону. Суть деятельности коллегиума сейчас сводится к следующему: выпускники украинских университетов, вступив в данный коллегиум, имеют возможность работать над докторской диссертацией и защитить ее в одном из польских университетов. Чаще эти диссертации защищаются в Люблине — в университете им. М. Кюри-Склодовской, Люблинском католическом университете и других высших учебных заведениях. (Люблин, кстати, город университетский, значительную часть населения города составляют именно студенты.) Докторанты коллегиума получают неплохую стипендию, им создаются нормальные условия для работы, их обеспечивают научным руководителем. Финансирование коллегиуму проводится полностью польской стороной. Украина в этом участие не принимает. Как будто мы такие бедные, что даже на обучение своих же граждан не можем выделить средства. Но самое досадное не это. Оказывается, выпускники этого коллегиума Украине не нужны, а их докторские дипломы в Украине не признаются. Чтобы они были признаны, необходимо пройти сложную и дорогую процедуру нострификации. Возникает вопрос: неужели так сложно признавать докторские дипломы данного коллегиума без нострификации или, во всяком случае, максимально упростить эту процедуру? Это был бы реальный шаг в плане польско-украинского культурного сотрудничества.

Вообще процедура нострификации дипломов, которая существует у нас, является серьезным барьером для евроинтеграции нашего образования и науки. Благодаря этой «мудрой» процедуре мы отказываемся от услуг зарубежных специалистов. Например, не имеем права включать их в состав специализированных ученых советов по защите диссертаций, не могут они выступать и в качестве оппонентов при защите диссертаций. Правда, в объединенной Европе, наоборот, приветствуется привлечение иностранных специалистов к таким делам. Никто там не спрашивает, у тебя диплом нострификован или нет. А в той же Польше без проблем признаются наши дипломы кандидата и доктора наук. Немало выходцев из Украины работают там на преподавательской работе. Наших специалистов без проблем приглашают в качестве рецензентов на защиту диссертаций. Автору самому приходилось выступать в такой роли.

В Украине ничего подобного нет. Однако мы упорно рассказываем байки неизвестно кому о нашей евроинтеграции образования, о том, как мы успешно включаемся в Болонский процесс и т. п. Даже смешно иногда становится!

Но давайте отойдем от наших образовательных реалий и вернемся к Люблину. Какая-то часть людей, которая посещает этот город в качестве туристов, также посещает его окрестности, где находится мемориальный комплекс «Концлагерь Майданек». Когда мы приехали туда, то застали там израильских солдат и офицеров. Оказывается, они специально летят в Варшаву из Израиля, а уже оттуда едут в Люблин. Сначала этим военным израильский гид прочитал небольшую лекцию о Майданеке, а потом они, развернув израильский флаг, пошли на территорию бывшего концлагеря.

Таковы уроки патриотизма. Израильтяне считают, что в Майданеке массово погибали евреи. Поэтому приезжают на это место и отдают дань погибшим.

Как-то мне рассказывали об одной женщине, которая была наполовину еврейкой (по линии отца). Таких лиц правоверные иудеи даже не считают евреями. Она родилась в Украине, вышла замуж за украинца, родила двоих детей. Однако во времена экономических трудностей с семьей выехала в Израиль. Ее старший сын, у которого, кстати, типично украинское имя Тарас, сейчас служит в израильской армии. И вот эта женщина, которая иногда приезжает в Украину, однажды сказала своим знакомым: мол, ей странно, что Тарас, который по крови украинец, является фанатичным патриотом своего государства.

После Майданека я такому не удивляюсь, как и не удивляюсь высокому боевому духу израильской армии. Если израильтяне везут своих солдат за тысячи километров, чтобы показать им места, которые считают своими святынями, то каков же уровень патриотического воспитания в израильской армии.

А что-то подобное есть ли в армии украинской? Вероятно, вопрос представляется и риторическим, и очень наивным.

И вообще посещают ли наши граждане массово те места, которые связаны с важными страницами нашего прошлого, места, которые стали национальными символами? Опять же наивный вопрос.

Но ведь Украина — не Израиль. И, конечно, не Польша.