Место для дачи,

На фоне тех неординарных общественно-политических событий, которые сейчас происходят, факт, к которому я хочу обратиться, кое-кому может показаться пустяковым и не стоящим общественного внимания. Но думаю, что наоборот. Ведь именно из пустяковых, мелких фактов, мимо которых мы часто проходим и пытаемся их не замечать, в основном и возникают большие проблемы. И не только экономические, но и моральные, духовные, из-за которых и создается дискомфорт в душе, оставляя в ней на долгое время не просто горький осадок, а тревогу и боль. А бывает, что и рану. Это уже какие у кого душа и сердце, насколько они чувствительны не только к чужой беде, а вообще к сочувствию и милосердию.

Психологи утверждают, что такой фактор, как сопереживание, свойственен сегодня только трем-четырем из десяти. У остальных душа покрыта ржавчиной безразличия и черствости. Согласитесь, факт тревожный. Особенно для нас украинцев, которые всегда отличались своей добротой, искренностью, гостеприимством, приветливостью. Ведь это категории не материальные и к экономическим, а тем более политическим кризисам не имеют никакого отношения. Почему мы теряем эти гуманные черты? И это при том, что, по утверждениям социологов, 91% украинцев — христианского вероисповедания. Почему выражение «моя хата с краю» из психологической плоскости перешло в моральную и духовную, приобрело признаки прагматичности, меркантильности и даже цинизма. Деяния, поступки оцениваются только денежными знаками. Причем теми, которые имеют самый высокий курс. Поэтому в голову каждый раз приходит другое мудрое выражение о душе, проданной дьяволу.

Причем многие специально вырабатывают в себе иммунитет против сочувствия якобы ради сохранения собственного здоровья. Но ведь здоровье тела и души — совершенно разные вещи. Однако взаимосвязанные. У Григория Сковороды есть такие слова: «Если ты здоров — радуюсь, если ты еще и весел — радуюсь еще больше, потому что веселость — это здоровье гармоничной души». К сожалению, о гармонии и говорим меньше, и тем более заботимся. Все больше о сытости тела беспокоимся.

Особенно печально и тревожно, когда подобные вирусы поражают молодую душу, в которой только формируются моральные принципы, приобретая признаки основных человеческих ценностей. Эти принципы настолько хрупки, что сломать их в незрелом возрасте несложно, намного тяжелее взлелеять, восстановить, если это вообще возможно.

Поводом к таким размышлениям и выводам послужила одна прошлогодняя история, которая закончилась всего несколько недель назад. Закончилась грустно и больно. Да и начиналась не совсем весело. Начиналась с того, что одному довольно состоятельному представителю бизнеса приглянулось место для дачи. Рядом лесок, озерцо, луг. Все как в сказке. Тем более, до Киева рукой подать. Одно только мешало — старенькая хата, в которой одиноко жила еще более старая бабушка Мотря. Перед самой войной хату построил ее отец, которому не суждено было долго пожить в собственном доме. В 1945 сложил голову в одной из европейских стран. В похоронке указано, что «пропал без вести». А все, что осталось в память об отце — это хата и его столярский рубанок. Но это так, к слову. Потому что суть не в этом, а в принципиальном характере бабушки, который она унаследовала, по ее словам, именно от отца. Именно об этот характер и споткнулся богатенький покупатель. Каких только слов не подбирал и каких наград не сулил, но бабушка стояла на своем: «Это мое родительское гнездо. И пока я живу — не отдам его». К счастью, до других методов воздействия дело не дошло.

Где-то около года велись переговоры с бабушкой Мотрей. Как вдруг уговоры резко прекратились. И старушка обрадовалась, что ее, наконец, оставили в покое. Но прошло месяца три, и знакомый покупатель снова появился на пороге. Но на этот раз не сам, а в сопровождении бабушкиных внуков, которые, кстати, не так часто гостили у нее, поскольку жили в соседней стране. Поэтому «родным кровинкам», как всегда называла внуков бабушка, она очень обрадовалась. Чего не скажешь о настойчивом покупателе. Оказывается все это время он разыскивал внуков, которые уже имели свои семьи и жили отдельно от родителей. Словом, знал, на каких душевных бабушкиных струнах и какую мелодию сыграть. На своем транспорте и привез их в семейное гнездо.

Не знаю деталей того разговора, но переговоры при участии внуков закончились для настойчивого покупателя успешно. Бабушкины «кровинки», соблазнившись большой суммой в европейской валюте, уговорили ее на продажу хаты. Потом к этой сделке присоединились ее дети, которым до этого не везло в переговорах с матерью. Где-то через неделю старушку забрали с собой, погрузив нехитрые бабусины пожитки в прицеп. О рубанке в суматохе забыли. Такую-сякую мебель отдала она таким же, как сама, соседкам, с которыми прожила не одно десятилетие в мире и согласии.

Через месяц бабушка с родственниками наведалась в село, чтобы собрать остатки урожая и забрать отцовский рубанок. Подъехали ко двору, а хаты уже нет. Снесли ее. Строители, готовившие место для нового здания, объяснили бабушке, что до зимы здесь уже будет стоять «коробка». А летом следующего года хозяин планирует справить новоселье. На бабушкин вопрос о рубанке улыбнулись. Посоветовали искать на свалке. С этими словами, а еще со слезами на глазах, поехала бабушка назад. Перезимовала у детей, погостила немного у внуков, порадовалась первым правнукам и в начале марта сама, на маршрутке, вернулась в родное село. От хаты уже давно и следа не осталось, а из-за высокого каменного забора виднелись окна современного трехэтажного коттеджа с колоннами под красной металлической черепицей.

Говорила всем, что приехала в гости к своей, еще с детства, подруге, которая жила напротив в одиночестве. Родни у нее нет, поэтому приезду обрадовалась. Все-таки вдвоем веселее. Но как рассказала потом «подруга», бабушка Катя: «Мотря тайком сбежала от тоски». И не собиралась больше возвращаться в город.

Каждое утро она выходила за ворота и садилась на лавочку. Молча смотрела на высокую ель, которая одна еще уцелела на ее бывшем дворе, вытирая слезы кончиком платка. В начале июля сердце старушки остановилось. Это был первый и последний инфаркт. Похоронили бабушку Мотрю на сельском кладбище рядом с мамой. Такова была ее просьба. Очень боялась умереть на «чужбине». Об этом только и говорила в последние месяцы. И благодарила Бога, что удалось вырваться из ада. А «кровинкам» простила их греховное «искушение». Никто из внуков на похороны не приехал. Не пришел на них и богатый сосед. Рассказывали, что он очень сердился на старушку, мол, из-за ее упрямства потерял целых три года.