Мой Лобановский...

Вчера Киев, Украина, весь футбольный мир прощался с великим тренером и незаурядным человеком, прощался с эпохой Лобановского. В этой общей скорби у каждого была своя боль, потому что у каждого — свой Лобановский. Для одних — любимый близкий человек. Для других — друг. Для третьих — Наставник. Для четвертых — Легенда. Для пятых...

Великий реформатор футбола

Юрий РЫБЧИНСКИЙ, поэт:

— Это одна из самых ярких личностей в моей жизни, которых я видел и знал, которыми восторгался. Я думаю, что он был гением, явлением. Самые высокие слова можно сказать о нем, потому что, как мне кажется, он один из первых не только в нашей стране, но и в мире превратил чисто спортивную игру в умственный и творческий труд. То, что он делал, можно назвать театром великого режиссера. Лобановский был примером служения делу, которому он посвятил жизнь. Он полностью отдавался футболу и умер как футболист. Последний удар был нанесен ему во время его работы на футбольном поле во время игры. Я думаю, что этому человеку мы все должны быть благодарны за то, что он подарил нам такие футбольные спектакли, которые, пока мы живы, будут жить в нас. Это были великие времена — и до последнего момента этот гений от футбола занимался творчеством. На его примере мы видим, насколько взрывоопасна профессия настоящего тренера. Нам долго будет помниться человек, который вначале был худым и рыжим, а потом стал серебряным. Этой сединой он заплатил за то золото, которое добывал и дарил всем нам. Он был первым человеком, которому я захотел посвятить песню, и назвал ее «Рыжий подсолнух».

Подсолнух

Ты сидишь на скамейке,
что названа «тренерский мостик»,
Старший тренер «Динамо»
и сборной команды страны,
На питомцев твоих
осыпается золотом осень,
Прибавляя тебе серебро
— серебро седины.
Ты сидишь на скамейке,
а рядом бушуют трибуны,
Ты сидишь на скамейке,
а мы вспоминаем, любя,
Как ты вышел впервые на поле
Центрального юный,
И как мы окрестили
«подсолнухом рыжим» тебя.
Самый длинный в штрафной,
для соперников был ты мишенью,
Самый длинный и рыжий,
всегда ты кому-то мешал,
За тобой, левым крайним,
бродили защитники тенью,
И порой, сбитый с ног,
на траве ты угрюмо лежал.
Но сбивая тебя
и ворота свои защищая,
Защищали они не себя,
а вчерашний футбол,
И крученной подачей
обиды свои возмещая,
Ты дарил с углового
нам чудо по имени «гол».
Сколько было в судьбе твоей,
вспомни,и ссадин, и шишек,
Сколько разных подножек
порой прерывали твой бег,
Но, и тренером став,
ты остался на голову выше,
Неудобный для многих,
всегда не похожий на всех.

Нам всем будет очень его не хватать. И не только болельщикам. Лобановский стал колоссальной знаковой фигурой в истории ХХ века.

Человек, который знал, как конструировать успех

Лариса ИВШИНА, главный редактор газеты «День»:

— ...Когда киевское «Динамо» выиграло в Испании у «Барселоны» в матче Лиги Чемпионов со счетом 4:0 украинский сектор стадиона взорвался счастьем. Ведь ощущение победы, за которое, я уверена, Лобановскому благодарны миллионы украинцев, очень важно для нашей молодой страны. В такие моменты, независимо от вкусов и политических пристрастий, все украинцы чувствуют себя единым народом. Валерий Васильевич — единственный человек, у которого я в тот победный день (преодолев много всего) попросила разрешения сфотографироваться с ним на память...

С уходом Валерия Васильевича Лобановского образуется пустота. Стране необходимы лидеры, Мужчины с большой буквы и моральные авторитеты. Мне кажется, что он, может быть, так искусно управлял своей командой еще и потому, что искренне любил своих воспитанников. Сегодня многие «динамовцы» говорят, что он был им как отец, и они называли своих сыновей его именем. Валерий Васильевич — представитель того, советского времени, когда динамовские победы были настоящей Фрондой Москве. Его непоказной патриотизм очень важен, потому что в наше время очень много мелких проявлений патриотизма. Было бы очень странно, если бы Лобановский сказал: «Знаете, я патриот!» Тем не менее, жизнь с глубоким внутренним чувством собственного достоинства делала его очень востребованным. Многие помнят, как Киев становился пустым, потому что все, в том числе и Первый секретарь ЦК КПУ В. Щербицкий, смотрели футбол.

Победы «Динамо» — невысказанное самоутверждение нации. Я думаю, что Лобановский очень печалился, когда в независимой Украине дела пошли не так хорошо. Личности такого масштаба чувствуют это особенно остро. По глубинной украинскости я бы сравнила его с Анатолием Соловьяненко. Люди такого класса очень много сделали для распространения доброго имени Украины во всем мире и во время Союза, и после. Неудивительно, что в свое время руководители украинского отделения «Кока-колы» приглашали Валерия Васильевича прочитать лекции их менеджерам... В качестве специалиста, знающего, как конструировать успех.

...Сегодня показательна реакция России, тренеров, болельщиков, канала РТР с их прямым включением и большим репортажем с места прощания. Мне очень горько от того, что у нас даже сегодня не хватило души, сердца, чтобы выбросить из телеэфира всякие «пустушки», и сделать один час прямого включения со стадиона «Динамо», теперь уже имени В. Лобановского. Это было бы очень важной моральной поддержкой для народа. Не все же смогли приехать... К сожалению, у нас были только сюжеты в новостях. Это означает, что нам еще предстоит длительный путь к пониманию того как обращаться с Личностью. И в жизни. И в смерти.

Он ни в чем не видел мелочей

Леонид КРАВЧУК, народный депутат Украины:

— Лобановского знаю с 1979 года. Я как руководитель отдела пропаганды и агитации (ЦК КПУ — Ред. ) был куратором спорта, и у меня в отделе был сектор физкультуры и спорта. Вполне естественно, что футболом нам приходилось заниматься больше всего, так как Политбюро и лично Владимир Щербицкий относились к футболу по-особому. И я был знаком с Валерием Лобановским не просто официально как руководитель, но и как человек. Мы приблизительно одного возраста с ним. Это фигура крупная. Все говорят о его мастерстве спортсмена, о его организаторской способности. И это большой спортсмен, большой организатор. Но никто не знает, что он, скажем, закончил среднюю школу с золотой медалью, что он является выпускником политехнического института (а учиться в этом высшем учебном заведении сложно). Он очень много читал, он ориентировался в политике, в культуре... С ним было общаться очень интересно. Я ездил часто на футбольные матчи за границу и имел возможность с ним общаться: в самолете, на стадионе, в кулуарах. А в советские времена мы (и я, как заведующий отделом, и Погребняк Яков Петрович, который был секретарем ЦК, и Александр Капто, и заместитель заведующего отделом торговли Сивак) решали с ним много проблем. Потому что решать требовалось и технические, и материальные, и любые вопросы. Тогда не так было, как сейчас. Скажем, премия футболисту 300 рублей считалась очень большой премией. Но ее нужно было найти (в бюджете это не предусматривалось). Мы решали с ним и вопросы, которые касались семей футболистов и, скажем, их одежды, их питания. Он ко всему относился очень и очень ответственно. Он ни в чем не видел мелочей. Он — очень терпеливый человек, воспитанный. У нас много есть спортсменов и тренеров, которые действительно не последние в своей сфере, но у многих из них недостает терпения, недостает культуры — человеческой, политической. А молодежь (я имею в виду футболистов) это чувствует. Поэтому для нас смерть Валерия Васильевича — утрата как человека, так и организатора.

Он дарил миллионам большую радость

Александр ЛИПЕНКО, спортивный журналист:

— Тренер от Бога, Профессор футбола, Железный полковник — как только не называли наставника киевского «Динамо» Валерия Лобановского, который много лет верой и правдой служил футболу. Футбол был делом его жизни, без которого он себя не представлял, а мы не представляли футбол без Валерия Лобановского. Нет ни одного тренера в нашей стране, да и только ли в нашей, который бы достиг таких блестящих достижений. Перед тем, как в 34 года стать главным тренером, он, коренной киевлянин, выпускник Политехнического института, дарил миллионам болельщиков великолепную игру, выступая в нападении своего любимого «Динамо», в основном составе которого появился 29 мая 1969 года в матче против ЦСКА.

Валерий Васильевич Лобановский ушел из жизни так, как умирают полководцы на поле боя. Седьмого мая, после окончания матча «Металлург» — «Динамо», его увезла со стадиона в Запорожье «скорая помощь». На стадионе, где его подопечные добыли победу — последнюю на его глазах. Мне много довелось общаться с Лобановским — я знаком с ним более сорока лет. Недавно я спросил у Валерия Васильевича, а не ранят ли его критические стрелы, злобные в большинстве, необоснованные, которые летели в его сторону не так давно, в конце года, когда наша команда не попала на Чемпионат мира, а в третий раз вышла в плей-офф? И сколько было таких стрел в «союзные» времена? Он с юмором ответил: «Скажу по секрету — я всегда одет в бронежилет». К сожалению, нет в мире бронежилетов, которые бы спасали от стрессов, перегрузок и огромного эмоционального напряжения. В прошлом году Валерия Васильевича настойчиво уговаривали покинуть тренерскую скамейку — этот электрический стул, но он и слышать об этом не хотел — он не представлял себя без футбола. Уже нет Лобановского — в это тяжело поверить, но это факт. Он дарил миллионам большую радость, и эти миллионы его никогда не забудут.

Его угловые я никогда не забуду

Ада РОГОВЦЕВА, актриса:

— Валерия Лобановского большинство знает как тренера всего лет 20—30. Я же видела его еще на поле — его угловые я никогда в жизни не забуду, потому что они были неповторимы. У меня такое ощущение, что я прощаюсь с братом — прощаюсь с человеком, который блистал в моей юности. Мы не были друзьями и не бывали в общих компаниях, но мы жили в одном городе и одной стране. Когда такие люди уходят, то становится очень горько, потому что он много еще мог сделать. Но он прожил такую красивую жизнь и так всегда был нужен, что горе еще такое острое, а воспоминания — уже светлые.

Лобановский — совершенно неординарное явление

Евгений ГОЛОВАХА, доктор философских наук:

— Все мое детство конца 50-х — начала 60-х прошло под знаком невероятного интереса Киева к футболу и своей команде. И, конечно же, любимцем, на которого ходили, безусловно, был Лобановский. С тех пор уже не повторилось такого единого эмоционального порыва, который был у всех пятидесяти тысяч болельщиков, когда Лобановский-игрок шел подавать угловой. Классический пример массового катарсиса, особенно, когда это заканчивалось голом. Конечно же, как футболист, Лобановский — совершенно неординарное явление, а о том, что он значит, как тренер, даже и говорить нечего. Его достижения уникальны для всего мирового футбола. Есть такая категория высокого профессионализма, независимо от того, чем бы человек не занимался. Лобановский доказал, что в любых условиях можно добиваться успеха на уровне общемирового признания. Благодаря ему очень многие люди получили высокий статус и мировое признание: начиная от Блохина и заканчивая Шевченко. То есть этот человек не только сам профессионально производил конкурентоспособный продукт в мире, но вместе с этим воспитывал тех, кто способен добиться такого же результата. Когда такие люди уходят так рано, то это особенно печально. Но может быть это и закономерно — человек, который себя не щадит ради дела, и подкашивает этим свое здоровье, уходит раньше. Поэтому я испытываю чувство глубокой благодарности к этому человеку — чувство невосполнимой эмоциональной утраты.

Человек, который качался

Вадим ДУБНОВ, «Новое время»:

О нем говорили, что он открывает ногой дверь к первому секретарю украинского ЦК Щербицкому. Говорили, что с ним невозможно иметь дело. Говорили, что его стиль — надругательство над традициями советского футбола. Чего только о нем не говорили, а время было такое, что ответа никто не ждал, не принято тогда было отвечать, и только когда это время прошло, все как-то вдруг поняли, что Лобановский никому отвечать и не собирался.

Не от обиды, не от заносчивости и не от снобизма. Просто он качался, и таким он всем, наверное, и запомнится: качающийся взад-вперед человек, не сводящий с поля сосредоточенного взгляда, и что бы на этом поле ни случилось, он не улыбался, не кричал и не вскакивал. Он качался. «Как старый еврей во время молитвы». Так говорил о нем мой дед, ярый болельщик киевского «Динамо», который видел много старых мудрых евреев во время молитвы. Мой дед знал, что говорил. Когда в начале 70-х Лобановский, безвестный тогда тренер с пятилетним стажем, пришел в киевское «Динамо», дед облегченно выдохнул: «Вот теперь будет дело!»

Его, кажется, очень немногие знали близко и по-настоящему. Он не был всенародным кумиром, как Бесков или Качалин. У кумиров иная стезя, их носят на руках и возводят на пьедесталы, чтобы потом низвергнуть. У Лобановского никогда не было своего пьедестала, и этого никак не могли понять его оппоненты — сегодня не хочется по-иному называть людей, которые сживали его со свету. Его громили за все, что он делал и чего не хотел делать по требованию тех, кто так хотел его видеть похожим на всех остальных.

Его очень хотели видеть посредственностью, которая только и должна руководить нестоличным клубом. В Москву набирали со всей страны лучших игроков, сам Брежнев болел за «Спартак», а чемпионом становился Киев. Из одиннадцати своих чемпионских титулов восемью главная команда Украины обязана Лобановскому. Шесть Кубков СССР. Да, стотысячный киевский стадион ревел, требуя победы над «Шахтером», но это уже был последний тур, и для чемпионства хватало ничьей, и Лобановский делал ничью. Он не рвался к победам в матчах на выезде, как не рвался к ним на самом деле никто, но только Лобановского клеймили за «выездную модель», с которой он выиграл все, что только можно. Набирая, кстати, в гостях не меньше очков, чем все остальные.

Он все знал о футболе. Он не боялся, что его выгонят, — и его выгоняли. Из сборной, с треском и злорадством — вот ваш Лобановский! И пробовали по кругу всех остальных, чтобы снова позвать Лобановского.

И он шел. Он качался и словно не замечал того, что творится вокруг него. Он был отстраненным человеком на своем месте, его называли мудрецом, и те, кто сам не был лишен толики мудрости, соблюдали почтительную дистанцию. Олег Блохин в своей книге «Право на гол» к Лобановскому никакой теплоты явно не испытывает. Между строк — намеки на яростные споры, на неоттаивающий холод в отношениях. И абсолютное при этом бессилие в попытках скрыть свое неизбывное уважение.

«Он раскрылся мне — как друг и как человек», — с некоторым, кажется, удивлением заметил Котэ Махарадзе. Это было в марте, мы с батоно Котэ вспоминали ушедших, мы не знали, что случится после рядового матча «Металлург» (Запорожье) — «Динамо» (Киев), когда Лобановского так и не решатся перевезти из запорожской больницы в киевскую. «Лобановский умер», — звонили друзья ближе к полуночи. Как к полуночи в 75- м мы перезванивались, распространяя новость: «Киев выиграл в Мюнхене у «Баварии»!» То был первый матч на Суперкубок, советское телевидение игру не показывало, и результат узнавали, как обычно, чуть ли не по Би-Би-Си.

А потом был выигран и ответный, киевский, матч, Лобановский был назван лучшим тренером мира, а советские газеты продолжали источать яд. Лобановского снова звали в сборную и изгоняли из нее, а он спокойно делал новую команду — с нуля. В мире таких единицы, а у нас он и вовсе был один — создавший за свою жизнь с нуля три великих команды — 75-го, 86-го и уже в независимой Украине в 90-х. И вот наконец — перестройка, свежий ветер колышет сетку ворот, Эдуард Малофеев со своим «искренним футболом» и поддержкой цековских функционеров неуклонно ведет сборную к позору на чемпионате мира 86-го в Мексике, и в последний момент происходит чудо: на место Малофеева назначается Лобановский.

Это была последняя советская сборная, лебединая песнь страны, которая еще не знает о скорой кончине. Обидное поражение в одной восьмой финала, но Лобановский остается на своем месте, чтобы спустя два года пробиться в финал чемпионата Европы. История заканчивается. Лобановский уезжает в Африку. Возвращается. Киевское «Динамо» снова гремит в футбольной Европе, громит «Барселону» и «Реал». Сборная Украины выбивает сборную России из отборочной группы чемпионата мира.

Чтобы делать такие команды в независимой Украине, нужно быть очень отстраненным человеком...

Как любой гений, он был больше страны и больше профессии

Семен НОВОПРУДСКИЙ, «Известия»:

Лобановский-футболист был законченным романтиком. Он играл красиво и размашисто, не слишком заботясь о скучных материях вроде командной тактики и стратегии. Его главным футбольным козырем стал знаменитый «сухой лист» — удар, при котором хитро подрезанный мяч залетал в ворота прямо с углового. Лобановский-тренер оказался законченным реалистом. Заботу о тех самых скучных материях, которыми пренебрегал в бесшабашные игроцкие годы, он возвел в абсолют.

Он учил команду играть на результат. Его нещадно бранили — мол, у вас, Валерий Васильевич, футболисты становятся «колесиками» и «винтиками» бездушного механизма. Ответом на эту критику были результаты — выигрывала команда, а «колесики» и «винтики», чьи действия были подчинены рациональному плану, один за другим становились яркими личностями. Он умел ставить игроков на место — в прямом и переносном смысле. Вряд ли кто из наших футбольных тренеров был режиссером в той мере, в какой им был Лобановский. Он ставил матч, как спектакль. У футбольного тренера, который, по стойкому народному убеждению, должен крепко ругаться, курить и «настраивать ребят на победу», оказывается, был Замысел.

Благодаря Лобановскому киевское «Динамо» поставило абсолютный рекорд среди клубов по количеству побед в чемпионатах Советского Союза, дважды завоевало Кубок кубков — европейский клубный трофей, который казался нашим болельщикам недостижимой роскошью. При Лобановском сборная Советского Союза на чемпионате мира-86 вдруг показала такой футбол, что вся планета захлебывалась от восторга. Та команда чудесным образом соединила рационализм тренера Лобановского с его размашистым романтизмом игрока.

Но Союз умер, а Лобановский остался. Он уехал работать за границу, сделав из очень слабой сборной Кувейта вполне боеспособную команду, однажды даже завоевавшую бронзу на чемпионате Азии. Потом вернулся в Киев и, уже очень больной, с безнадежно загубленным сердцем, принялся реставрировать киевское «Динамо». У него был новый Замысел, и под Замысел подбирались игроки. Команда, восставшая из небытия, едва не прорвалась в финал Лиги чемпионов.

У Лобановского было любимое словечко — «курдюпельность». «Курдюпельными», ограниченными людьми он называл футбольных начальников и начальников политических, которые пытались изолировать его родную Украину от мира. Человек, проживший почти всю сознательную жизнь в советском обществе, он оказался гражданином мира. Как любой гений, он был больше страны и больше профессии.

Он был худым. Очень худым. Телевизионные камеры из матча в матч фиксировали его знаменитое покачивание — сутуловатая фигура раскачивалась в такт игре и вся выражала страдание, если игра сбивалась с такта. Потом он стал грузным. Очень грузным. Но, даже умирая, с почти безжизненным выражением лица, прекратив раскачиваться в такт игре, он жил этой игрой и творил свой мир до последнего.

Валерия Лобановского похоронят 15 мая в Киеве на «фешенебельном» Байковом кладбище. Это будет политическая, государственная церемония. Соболезнования родным главного тренера шлют со всего мира. Прислал их и российский президент, хотя вроде и тренер — иностранный, украинский, и сам российский президент не то чтобы ярый футбольный фанат. Лобановский сделал футбол государством — не империей и не республикой. Скорее, конституционной монархией. Он был царем, а конституцию писал вместе с игроками.

Такие люди обычно попадают в историю одной строкой. Звучит она примерно так: «Валерий Васильевич Лобановский. 1939—2002. Выдающийся футбольный тренер». Этого вполне достаточно.

До сих пор испытываешь постоянное желание спросить совета

Сергей РЕБРОВ, игрок сборной Украины по футболу:

— Главное ощущение от постоянного общения с Валерием Васильевичем — какое-то благоговение. Я не робкий человек. И достаточно самостоятельный. Но вот испытываешь, испытывал, да нет, до сих пор испытываешь постоянное желание спросить совета. Даже играя за рубежом. И постоянно звонишь, обсуждаешь, даже те вопросы, что мог бы решить сам. Идет ли это от его строгости, как теперь говорят, крутости? Наверное, да... Но ведь если обращаешься к человеку за советом и совету этому следуешь, значит, чем-то он тебя убедил, значит, советы эти — дельные, да? Между прочим, сам Лобановский только раз на моей памяти ошибку признал. Но это и был как раз тот случай, когда я понял, что мы поступили неверно. «Рановато я тебя отпустил, да и не туда», — говорил Валерий Васильевич. «Порекомендуй я тебе еще на годик остаться, хуже бы не было?» Теперь-то я и сам понимаю, что хуже бы не было, да, может, и вправду Англия — не очень «моя» страна. А какая моя? Вы знаете, я пока и не думал всерьез. Ведь когда стало ясно, что в «Тоттенхэме» мне не играть, Лобановский (как чувствовал) сам позвонил. И говорит: «Знаешь, возвращайся-ка ты в «Динамо», я тебе за год физику «подгоню» — аккурат для будущей страны. Попробуешь потом уехать снова. А в тот раз — да, маху я дал...» У нас ведь сбор национальной команды, я звоню — и уже по голосу Буряка понял, что ужасное случилось. Даже понял, что именно...

Болельщик соперника о Великом Тренере:

Никогда не думал, что когда-нибудь смогу вот так к Вам обратиться. Но общее человеческое горе смыло всю мою ненависть к Вашему клубу. Я всю жизнь болел, болею и буду болеть только за московский «Спартак», но в этот трагический день прошу принять мои соболезнования по поводу преждевременной утраты ВЕЛИКОГО МАСТЕРА своего дела — В. Лобановского. Снимаю шляпу перед ним за всё, что он сделал не только для Вашего клуба, но и для всего футбола, как Украинского, так и Российского. Пусть земля ему будет пухом. Скорблю вместе с Вами. Желаю киевскому «Динамо» дальнейших успехов, в том числе и на международной арене. Прости меня, ВЕЛИКИЙ ТРЕНЕР...

Осиротел весь футбольный мир

Николай БАГРАЕВ, народный депутат Украины:

— Если говорить о Лобановском, то можно сказать, что, наверное, не только Украина потеряла великого человека, но и весь футбольный мир. И, собственно говоря, можно говорить об утрате не только для футбола постсоветского пространства, но и об утрате для всего европейского футбола. Безусловно, это был великий человек, и он останется навсегда в нашей памяти.

У каждого нашего читателя есть свои личные мысли и воспоминания о Валерие Лобановском. «День» предоставляет своим читателям возможность высказаться на тему «Мой Лобановский...»