Мой ответ на риторическое: «А что дальше?»

История пана Валентина — очень интересная, потому что она представляет измерение каждого человека, его эмоций и переживаний, ведь жизнь каждого из нас для других является определенным учебником. Главный рассказ обрамляется событиями процессии крестного пути по улицам одного из городов, что, вне сомнения, очень символично. Сегодня мы, как христиане, живем в особом времени — после Воскресения; времени, когда Христос — максимально приближен к каждому человеку, даже во время Богослужений мы слышим фрагменты, когда Воскресший является своим ученикам и женщинам-мироносицам.

Как украинцы, мы переживаем сложное время, не только время надругательства, жестокости, но время созидания нашего ментального мышления и, в конце концов, осознания себя как нации. В обществе мы, как его часть, задаем себе немало вопросов. Так же, как и наш читатель, написавший эту историю. Почему происходят так, а не иначе? И каждый из нас по-человечески стремится объяснить эти процессы. Пан Валентин глубоко затронул проблемы Церкви, поэтому мне представилась возможность поразмышлять на основе текста читателя. Проблемы, которые поднимает в тексте пан Валентин, волнуют многих. Однако предлагаю рассмотреть эти вопросы в другом измерении. Прошу воспринимать мои позиции исключительно как журналиста, светского человека, который интересуется проблемами религии.

Во-первых, должна поправить уважаемого читателя, прежде всего Церковь всегда поднимает общественные вопросы, в частности и проблемы профессиональной чести. Могу аргументировать это на основе официальных текстов обращений епископов почти всех украинских конфессий.

Во-вторых, в нашем обществе имеем несколько сотворенный образ Церкви, и в этом, на мой взгляд, заключаются все проблемы. Часто, когда мы видим человека в подряснике и с крестом на груди, — сразу в голове мелькает мысль «о, пришел святоша, который будет рассказывать нам, как должны жить». То есть априори мы уже предвзятые.

В-третьих, хотя и понимаем то, что должны начинать с себя, много об этом уже сказано, и все же человеческая природа подталкивает нас сначала к осуждению других.

В-четвертых, в стереотипе многих священник должен быть безгрешен. Часто забываем, что это такой же человек, как и все — со своими зависимостями, страстями и искушениями. В таких случаях я всегда говорю: «Если бы духовенство уже было святым и совершенным, то никто из них не нуждался бы в исповеди». Священник — это лишь посредник и, грубо говоря, — исполнитель. «Не сотвори себе кумира», — читаем в Святом Писании. Конечно, такими тезисами я не стремлюсь оправдать негативные процессы, происходящие в Церкви. Однако опять же говорю в таких случаях — оставим судейство за Богом. Бог помнит о поступках каждого, потому и награда или отплата будет симметричной. Очень часто, осуждая недостатки, грехи или другие пороки священников, мы не стремимся сделать Церковь и общество лучше, а скорее, оправдать свою грозность и несовершенство. Мол, если они, служители Бога, такие плохие, то что можно требовать от меня, простого человека.

Не воспринимайте мои слова как призыв к безразличию. Если вы видите несправедливость в Церкви, это не мешает прийти на личный прием к епископу и все детально рассказать. Однако, чтобы свидетельствовать против кого-либо справедливо, нужно самому быть справедливым и честным, а, во-вторых, иметь веские доказательства. Об этом тоже читаем в Святом Писании. Поэтому, отвечая на риторическое: «А что дальше?», мой личный ответ: «нивелирование внутренних стереотипов и общественных противоречий». Потому что для того, чтобы вести диалог с кем-либо, следует глубоко проанализировать себя, а что больше — быть открытым для других, уметь слушать!

Традиционно, после пасхального воскресенья, Церковь вспоминает Святого Фому, его еще часто называют неверующим из-за его сомнений по поводу реального воскресения Иисуса Христа. Всегда этот библейский образ у меня вызывал негативную окраску, мол, как мог ученик Христа не поверить в Божье намерение, в миссию Божьего Сына? Ведь он находился с Учителем немало времени. В этом году в проповеди во время Богослужения в Фомино воскресенье, я услышала парадоксальное для себя мнение, что на самом деле Фома — позитивный «персонаж», поскольку он хотел вложить пальцы в раны или бок не потому, что не верил, а потому, что именно таким образом свидетельствовал о вере через личное прикосновение. Поэтому мы не можем дискутировать о чем-либо, лично не сделав свой вклад. Мы не можем быть украинцами, если мыслим категориями разделения; не можем быть хорошими женами или мужьями, если не любим свою семью, так же не можем быть христианами, если понимаем Церковь лишь по-человечески, закрывая этими суждениями реальное присутствие Бога!

С уважением Юлиана Лавриш, автор колонки «Медиа и религия» газеты «День»