Музей смотрителя

Музей часто ценен своим смотрителем. Без него все экспонаты бездушны — он вдыхает в них жизнь. А если жизнь оставила смотрителя? Останется ли в живых музей?

Десять лет назад я смотрел на карту , искал село Стеблив, где был, как мне сказали, Музей Нечуя-Левицкого, тогда мне это показалось так далеко от Киева и вообще — от «цивилизации». Случайно удалось поехать, увидел Рось, музей и понял, что главной достопримечательностью музея является сам смотритель. Для меня именно со знакомства с Сергеем Левковичем Хаврусем началось «открытие Украины». Не Украины моих советских учебников, не Украины Верховной Рады всех созывов, а Украины: Нечуя, Шевченко, Франко. Потом я понял, что Украина не там, в Стеблеве, она ближе, она здесь...

Впервые воочию увидел те ценности, которыми жили и живут мои соотечественники. В Украине наделяется ценностью все, что туда попадает, даже... «москали». Все, что здесь находится, тут все — наше.

Теперь у меня есть дом в селе Стеблив. Я собираюсь воспитывать граждан Украины — своих детей, а не соседней страны. И мне не важны чьи-то политические проекты, меня интересует человечность национальной идеи. Даже пресловутое наше «моя хата скраю» — это отсутствие служения «великой идее». Ценность человека — самая главная украинская идея. Крепостничество для украинцев — огромная трагедия, ведь сколько людей были рабами?! А для других — ничего, зато барин бывает добрым и щедрым, иногда...

Важно не то, о чем человек говорит, а то, что человек показывает. Сергей Левкович показал всю красоту украинской культуры. Он всю жизнь любил одного писателя — Ивана Нечуя. Нечуй — это украинский парубок, который ценит самое главное в жизни, в любой идее, будь она чья угодно, и даже в быту — только приверженность правде. Это есть у всех его героев. Нечуй-Левицкий показал мне украинскую христианскую культуру.

Что я ездил смотреть? Я увидел живого праведника. Никогда в наших беседах он не морализаторствовал, не плакался о том, что кто-то «продал неньку», всегда у него было смиренное принятие всего, что происходило в родной стране, и вера. Вера в Украину, вера в народ.

После него осталось двадцать книг. И это не только исследования о Нечуе-Левицком, это еще книги по истории родного края, самого разного времени, в том числе времен войны, вне зависимости от того, какой у нас был тогда государственный язык.

Если бы после каждого нашего деятеля культуры оставалось столько монографий, после тех, которые все время причитают «нема кому бути українцем!». Если бы каждый сам нашел хотя бы крупицу своей родной и попранной культуры, которая лежит под спудом, которую считают «не стоящей внимания», «не совершившей мировых достижений». Если бы каждый хоть на чуть-чуть открыл глубину смыслов и прозрений украинской культуры, на примере того же правдолюбивого парубка Нечуя, тогда бы, глядишь, никто и не взялся бы за оружие, защищая чуждый нам «Русский мир»...

Сергей Левкович никогда не злобился, даже на тех, кто откровенно ненавидел все украинское. Он понимал, что если Иван Семенович Левицкий жил в более жестоких условиях государственной украинофобии и смог сделать такой огромный вклад в возрождение Украины, то нам и подавно можно только поучиться у этих людей — у писателя и его смотрителя.

Говорят, что наши идеи влияют на нашу жизнь. Зная судьбу Сергея Левковича, можно сказать, что он во многом повторил судьбу Ивана Семеновича. То, что оставили оба, никогда не умрет, все время будет жить. И не в музее дело, человек может умереть, музей можно разрушить, но что нельзя никогда разрушить — так это внутреннее желание быть украинцем.

Если бы не этот человек, я бы так никогда и не узнал, что моя Родина — Украина.