Ностальгия по «нашей» империи?

Поднятая «Днем» (№70 от 20 апреля с. г.) тема большой популярности в Украине российского телевизионного сериала «Бедная Настя» заставляет внимательнее присмотреться не только к феномену собственно фильма, но и к новым «телесериальным» веяниям с северного востока. Не трудно заметить, что в последние годы российское телевизионное «мыло» с незаурядным рвением начало эксплуатировать две основные темы: правоохранительную («Убойная сила», «Менты», «Каменская», «Гражданин начальник» и тому подобное) и «ностальгически-патриотическую» (пионером здесь как раз и стала «Бедная Настя»). Несмотря на очевидные различия этих двух жанровых тематик, они имеют одну общую черту, замечательно отражая идеологические предпочтения нынешнего руководства России и Владимира Путина в частности. И если любовь российского лидера к «ментовской» романтике можно объяснить воспоминаниями о собственной «боевой молодости», то эксплуатация образа «России-матушки» — это уже конкретная целенаправленная политика.

Возможно, такая прямая связь между нынешней политической линией Путина и появлением в России целого пласта соответствующих «маскультных произведений» (книги, фильмы, песни, телесериалы) может показаться слишком упрощенной и случайной, но очевидным является одно: Путин очень тонко почувствовал нынешнюю тоску большинства граждан своей страны по «Великой России», а индустрия массовой культуры (особенно телевидение) в свою очередь моментально сориентировалась, предлагая «жаждущим» попробовать ностальгически-патриотически- великороссийский «коктейль». Отсюда и безумная популярность той же «Бедной Насти». Зритель наслаждается прекрасными пейзажами барских имений, из ысканными интерьерами царского дворца, слух ласкают давно забытые слова («Ваше величество», «граф», «барон», «дворянская честь»). И зрителю уже абсолютно безразлично, что реальные исторические персоны фильм изображает в упрощенно-карикатурном виде: император Николай I предстает неким староватым ловеласом, его сын Александр — романтическим «Дон Жуаном», а выдающийся русский поэт Василий Жуковский (в довольно сдержанном исполнении Александра Калягина) — вечно запуганным лакеем-воспитателем. Поэтому называть сериал историческим просто смешно. А вот идеологическим — да, бесспорно. И то, что от просмотра «Насти» буквально млеют миллионы украинских зрителей, это довольно симптоматический факт. Украинцы, обделенные качественным национальным «маскультом», вынуждены потреблять российский телепродукт, приобщаясь к сугубо российской системе исторических ценностей, ментальности и идеологии. И уже многие зрители в Украине разделяют сериалы на «американские», «мексиканские», «бразильские» и НАШИ (т.е. — российские!). Соответственно, и герои этих сериалов становятся «своими». Наша Настя, наш цесаревич, наш император… А многие ли украинцы, которые смотрят «Бедную Настю», знают, что красавец цесаревич Александр, став императором, дважды нанесет удар по украинскому языку — Валуевским циркуляром (1863) и Эмским указом (1876)? А неловкий толстяк Жуковский — один из непосредственных освободителей из неволи Тараса Шевченко, который в знак благодарности посвятил Василию Андреевичу свою поэму «Катерина»?

К сожалению, историческая правда в подобных телепроектах — только фон, на котором разворачивается красивый и щемящий «лубок». Россияне запоем «глотают» серию за серией и утирают ностальгическую слезу. А украинцы? Слезы какой ностальгии льют они, смотря подобные сериалы? Ностальгии по «нашей» Российской империи?