Общество поражено синдромом экспроприации

На протяжении нескольких последних «реформаторских» лет с весны до поздней осени приходилось мне быть свидетелем того, как ежедневно с рынка, расположенного в моем микрорайоне, милиция забирает «коммерсантов-бизнесменов». Торгуют за бесценок крадеными овощами и фруктами. Кто-то во всех бедах и даже в этом злодействе обвиняет независимость Украины, что больше похоже на такое: «Кто виноват? Невестка!» Да, не возражаю, в некоторой степени живем мы хуже, чем в «эсэсэрии». Но не потому ли, что именно там нас научили воровать? За мой век (мне 60 лет) это уже вторая нищета.

После геноцидно-переселенческой акции «Висла» (когда наши земли «отец всех народов» Джугашвили подарил Польше) мы оказались в одном из сел на Львовщине. (Других горькая судьба разбросала по всему миру). Огород на новом месте мы не посадили, потому что была поздняя осень. Следовательно, жили мы на том, что разрешили взять с собой «освободители». Дождались мы весны. Посадили, что могли, на огородах. Где-то ближе к сбору урожая доели последние картофельные очистки, запив козьим молоком. Весь скот, который имели в хозяйстве, оставили в Польше, а тех корову и коня, которых разрешили нам взять с собой, тут, на новом месте, забрали в новообразованный колхоз «Прогресс» (с. Радохонцы Мостиского р-на Львовской обл.). Весной из-за отсутствия кормов они и сдохли в том «Прогрессе». А что не успело сдохнуть, дорезали и «прогуляли» новые «хозяева». Посмотрела мама на нас, сирот (папа погиб на Второй мировой войне в Красной армии), глазами, полными слез, и говорит: «Ну что ж, детки, помолитесь Богу и ложитесь спать. Завтра кушать нечего. Вероятно, будем умирать от голода. Воровать не пойдем, потому что Боженька говорит: «Не укради». Попрошайничать тоже не смейте. Мы из богатого рода. Попрошаек у нас не было. Для нас — это позор». Легли мы спать, а утром смотрим, что-то на столе дымится. Сели завтракать, а вместе с нами дед. Еда — какая-то пшеничная затирка (там это называли «тыр»). Тогда впервые увидели у деда (прошедшего две войны, пять лет вместе с бабушкой работавшего в шахте в Америке, чтобы заработать на землю и стать хозяином) на глазах слезы, как у малого ребенка, у которого забрали что-то самое ценное. Тогда и услышали мы слова, которые до самой могилы не забудем: «Будь проклята ты, московская голытьба! Меня, хозяина, как последнего босяка, заставили красть недозрелые колоски, чтобы от голода не умереть». Так, благодаря деду, мы и выжили.

Теперь нередко слышу тут: «При советской власти, особенно при Брежневе, было хорошо: они крали и нам давали». А о морали никто и не задумывается. И именно так, начиная с 1917 года, день за днем, поколение за поколением создавалось общество без морали — общество воров. И ничего странного в том, что лазят по огородам, воруют и продают, нет. Странно было бы, если бы не воровали. Я убежден, что среди тех «бизнесменов» ни одного верующего человека нет. Верующие знают Божье — не укради! Для потомков матросов-экспроприаторов существуют другие заповеди: «Они крали и нам давали» или «не украдешь — не проживешь». Поэтому и воруют все — от «капитанов» до последнего матроса-босяка.

Сейчас, когда на огородах ничего, кроме снега, не возьмешь, «бизнесмены-огородники» поменяли дислокацию и квалификацию. Перебрались во дворы частного сектора и стали «металлистами-подвальниками». Забирают из дворов все, что металлом называется, выкапывают металлические столбы от заборов, крадут коз, кур, выгребают из погребов несчастные три- пять ведер картофеля, консервацию, обрекая немощных бабушек и дедушек на голодную смерть. И никто — ни власть, ни, тем более, эти «экспроприаторы» — не задумываются, что общество, забывшее о стариках, обречено.

Потому что человеческий век не 300 лет длится, и поэтому тот, кому сейчас 25— 35 лет, вскоре через такой же промежуток времени окажется в стане немощных, которых он сейчас обижает. Кто остановит эту вакханалию? Не знаю! На власть надежды нет. Надежда разве что на Бога.

Петр КРАВЕЦКИЙ, шахтер
Димитров, Донецкая обл.