Один из пяти соколят...

Весть о гибели в автокатастрофе пяти наших патриотов, а среди них и Алексея Куринного, ошеломила. Алексея знал лично, может, потому эта потеря для меня очень болезненна. С сентября 2009 г. он работал старшим преподавателем Кафедры международного права и специальных правовых наук Факультета законодательных наук НаУКМА.

Был соразработчиком ряда законопроектов: «О государственной службе», «О правах коренных народов Украины, «О правопреемстве Украины от украинских государственных образований», готовил правки к законопроекту «О внесении изменений в некоторые законы Украины по защите информационного телерадиопространства Украины» и т.п. Но не был карьеристом нигде: ни в науке, ни в законотворчестве, ни в общественной работе. Основным критерием для него была текущая польза для Украины от того или иного своего занятия. Стремился почувствовать, осознать эту пользу. А если еще и единомышленники оценят — тогда вообще замечательно. Такой образ жизни был нормой для Алексея Куринного.

* * *

По возрасту Алексей мог быть и моим сыном, но это нас не разделяло. Напротив, убедившись, что у нас много общего, казацкий потомок при каждой встрече пытался выдавить из меня по максимуму. Например, просил рассказать о языковой ситуации в Одессе в 1980 году. Или спросить: «Каким был процент украинских вывесок в Запорожье в 1985 году? А в Черновцах? А в райцентрах Черниговщины?» Не на все вопросы я мог ответить, но пытался. Или честно говорил: там не был, но по соседству ситуация была такой-то. Даже подумать не мог, что киевского преподавателя будут интересовать такие детали украинской жизни тридцатилетней давности.

* * *

А познакомились мы с ним из-за его увлечения кубанской темой. Были какие-то интересные публикации, на которые я обратил внимание. А затем увидел, что Алексей и Берестейщиной интересуется не меньше. Или мог сбросить на мою электронку инфографику — «языковая ситуация на Буковине». Как на нашей, так и на смежной румынской территории. Объяснить такую активность в разных областях могу только зашкаливающим украиноцентризмом Алексея Куринного. Он жил, дышал, бредил Украиной. Гордился своей казацкой фамилией, хотя по материнской линии был русским. Во время первой нашей встречи рассказал мне: «Я родился в русскоязычной семье; мама — русская, папа — украинец с черкасскими корнями. Воспитывался первые семь лет полностью (а затем, до четырнадцати, частично) на Донбассе. Бабушка и дедушка по материнской линии — русские, дедушка к тому же бывший военный. Имперского российского духа у нас в семье не было, но не прививалось и украинство: папа меня, малого, просто вымуштровывал говорить один день в неделю на английском, об украинском даже не шла речь... Когда мне исполнилось семь лет, появилась проблема: в какую школу меня отдавать? В русскую в Артемовске (сто метров от дома), или в украинскую в Киеве (километр от дома, 20 минут пешком). И представьте себе: дедушка-русский настоял, чтобы я учился в украинской! Поэтому понятно, что, в отличие от моего донецкого шовинистического окружения, я никогда не злился на мир из-за своего незнания украинского. Не было в моей душе сопротивления и невосприятия украинства — наоборот, росло желание изучать язык и защищать все украинское. В киевской школе первые три года я очень мучился, потому что попал в украиноязычную школу без какой-либо предварительной домашней подготовки. С двух лет декламировал наизусть Тютчева и Лермонотова, но это мне в украиноязычной школе помогало слабо... И все же результаты переезда из шахтерского края в Киеву не заставили себя долго ждать. Когда летом 1995-го приехал в родной Донбасс, то сразу побежал во двор похвастаться своей украинской наукой. Ребята восприняли мои миссионерские, украинизационные потуги прохладно. Один из них прямо сказал: «Говоришь по-украински, ну и вали в свою Украину...» И тогда я негодующе воскликнул: «А это и есть моя Украина, это ты вали отсюда!»

До драки тогда не дошло, но этот случай остался в памяти Алексея на всю жизнь: презрение и агрессия в глазах донецкого ровесника и собственное чувство обиды... По-видимому, с тех пор и пришло осознание: борьба за родное, украинское будет долгой и изнурительной. Так и жил, постоянно наживая то друзей, то врагов. Возможно, с возрастом стал бы мягче, терпимее... Возможно, через тридцать-сорок лет, набравшись жизненного опыта, в ипостаси мудрого философа сделал бы еще больше для Украины. Но судьба отмеряла Алексею немного — всего три десятилетия... Поэтому и останется он в моей памяти решительным и бескомпромиссным. Таким же, как и его отважный предок, с которого и началась династия Куринных.

6 сентября, возвращаясь с международной конференции в Варшаве, в автокатастрофе на Ривненщине погибли политологи Александр Маслак, Алексей Куринный, Александр Никаноров, журналист Владимир Карагяур и общественный деятель Сергей Попов. «День» выражает искренние соболезнования родным и близким погибших. Вечная память.