Пристанище знаний и муз

Словосочетание — «Дом ученых» можно воспринимать как определение недвижимости, которая принадлежит, по крайней мере в наше время, ученым — НАНУ, и именно в этом качестве исследовать и описывать его.

Например, если зайти во двор дома по ул. Владимирская, 45, пройти по аллейке к флигелю и взглянуть на обрамление балкона, расположенного над входом, то можно увидеть на уголке из железа вензеля: «М» и «К». Это, словно то Salve, которое выкладывали плиткой на пороге древнеримских жилищ, приветствия от первой хозяйки этого особняка — Марии Качала.

Этот дом был построен в далеком 1891 году по проекту архитектора О. Хойнацкого по заказу инженера Владимира Качалы. По-видимому, последнему везло в делах, когда он учредил предприятие (павильон) — «Искусственные минеральные воды» где-то на тех просторах, где в настоящее время размещаются Филармония и Кукольный театр.

Но оставим хронику жизни семьи Качала. Известно, что со временем этот дом сдавался в аренду тем, кто способен был за это платить. А с 1909-го здесь обосновалось Киевское общественное собрание, на заседаниях которого случалось бывать Николаю Лысенко, Олене Пчилке.

Яркой является и послереволюционная судьба этого особняка. Однако, и это главное, он не перестраивался и сохранил какой-то шарм старосветскости.

Но, по большей части, мы воспринимаем — «Дом ученых» как «движимость» — группу ученых — его действительных членов — и штатных работников, которые хранят традиции и формируют условия существования учреждения.

Дом ученых, в этом смысле, был основан 24 декабря 1927 как Дом ученых Киевской секции научных работников. Первоначально он находился по адресу ул. Пушкинская, 1. До 1917-го здесь функционировал Еврейский клуб «Конкордия».

Среди основателей Дома были Е. Шилов, С. Ефремов, Д. Заболотный, А. Богомолец, А. Палладин, Е. Патон.

Постфактум подозрительно удивляет такая «родительская забота партии» об ученых. Но, весьма вероятно, что это была просто дань тенденции «упорядочивания» и надзора за жизнью и деятельностью творческих личностей. Ведь именно в те годы тех, кого не получилось сразу пристроить за проволоку, желательно колючюю и под электронапряжением, начали загонять в «творческие союзы»: художников, архитекторов, композиторов, писателей. Ну а слишком ярых и правоверных «умников» приходилось профилактически исключать. Возможно, именно это и было секретной целью власти?

Так, первый директор Дома ученых был расстрелян. Чем он провинился, и провинился ли, де-факто вообще, бумаги умалчивают. Потому что отсутствуют.

Но, несмотря на все руководящие и карательные мероприятия, Дом ученых все эти годы существовал. А, главное, хранил ту ауру, дух камерности, человечности, духовности.

* * *

Мой Дом ученых начинался где-то в конце 50-х. Это были шумные собрания туристов по вечерам четвергов во дворе, когда они решали свои насущные дела и договаривались о походах по Киевщине в очередной выходной день.

Когда за несколько лет я дослужился до должности главы Клуба туристов Дома ученых, то, руководствуясь, вероятно, своими ощущениями и стремлениями, начал процесс своеобразной украинизации.

Опираясь на поддержку мастерской офсетной печати Института кибернетики, спровоцировал издание ряда плакатов с призывами к походам по родному краю. В частности, бланка для очередных объявлений, который начинался словами: «Збіговисько Клубу туристів», а дальше было место для уточнений, но уже от руки.

Увы, я и не ведал тогда, что такая деятельность называется на официальном языке — «Самиздат» и карается законом! Однако часовые генеральной линии это хорошо понимали. Дирекции Дома вкатали по выговору. А меня как-то не досчитались!

Когда спустя какое-то время я пожаловал в Главлит (цензуру) уже по службе, то осторожно вывел разговор на тот инцидент. Цербер «Железной воли РКП» заметил: «Збіговисько» — плохое слово, типично националистическое»!

Ни тогда, ни до сих пор, спустя полвека, не представляю, как одно слово может нести такую нагрузку. Еще предложение, абзац — куда ни шло, но одно слово...

Такими были мои языковые университеты, потому что инстинктивно осмотрительно я избрал себе иную профессию — математик. А в эту отрасль рыло корифеев «науки-наук» не совалось. Она была своего рода оазисом свободы! Поэтому и чувствовали мы себя, в отличие от гуманитариев, существенно более свободными.

Когда академик Юрий Березанский подписал письмо в защиту какого-то из диссидентов, «опричники» принялись его «воспитывать». «Вольно!» — скомандовал академик, — «Если вы хотите, чтобы что-то взлетало, попадало и взрывалось, оставьте в покое ученых»!

* * *

Для нашей семьи Дом ученых начался существенно раньше. Как-то, разбирая бумаги отца, я натолкнулся на его Curriculum vitae — так выпускники классических гимназий называли свои жизнеописания. На языке «вертухаев» в отставке, которые следили, в частности, за отделами кадров академических учреждений, это называлось «Автобиография».

Отец писал (1930 год), что там он посещал кружок немецкого языка. То есть, был членом первого состава Дома. А мать рассказывала мне, что это учреждение было очень изысканным и престижным в кругах тогдашней (теперь мы говорим — «старой») интеллигенции. Словом «элита» в то время не злоупотребляли. Это сейчас его активно лепят к разному роду шантрапе.

Смотрю на список (30 позиций) творческих объединений, клубов по вкусам, лекториев, семинаров, кружков и осознаю, что обо всех и о всем невозможно написать. Но в Интернете (http://house-scientists.org.ua) можно прочитать о планах каждого из них на текущий месяц.

Приблизительно четверть этих объединений работает на междисциплинарный обмен знаннями-информацией. Приблизительно столько же есть научно-популярного и искусствоведческого плана. Вспомню лишь Лекторий «О чем рассказывает археология» и Клуб «Киев и киевляне». Обоим свыше 20 лет! В конечном итоге чисто художественные коллективы. Среди них — Народная вокально-оперная студия, Народный ансамбль старинной музыки «Silva Rerum», Народная хоровая капелла «Золоті ворота», Фольклорно-этнографический ансамбль «Криниця».

А теперь переведу дыхание и вспомню то, что мне ближе, к чему я отчасти имею отношение. Итак, Народный театр «У Білій вітальні».

* * *

Первую драматическую труппу в Доме ученых сколотил где-то после войны народный артист СССР Юрий Лавров. Но от нее остались на сегодняшний день одни упоминания. И традиция! Новая и до сих пор действующая труппа сложилась почти 25 лет назад усилиями и талантом Аллы Петровны Боричко.

Длительное время я фигурировал в театре в роли зрителя. И вдруг как-то, 9 лет назад, госпожа режиссер и художественный руководитель поймала меня в вестибюле и предложила роль в постановке по «Гранатовому браслету» А. Куприна. А дальше были А. Олесь, А.Чехов, Шалом Алейхем, Мопассан...

Искусство является таковым тогда, когда о нем невозможно рассказать словами. Это таинство, магия, что-то от Того, Кого имеют в виду, поглядывая вверх.

Поэтому я растерянно всматриваюсь в дисплей. Понимаю, что бываю свидетелем (и, отчасти, участником) акта колдовства. Но, как и остальные завсегдатаи наших спектаклей, не могу понять — что к чему и от чего. Как следствие, мне стало неинтересно бывать на спектаклях академических театров. Там все профессионально — да, но скучно!

Леонид ИВАНЕНКО, кандидат физико-математических наук, Киев