Украинцы — вечные неудачники?

Отзыв на заметку Леонида Иваненко «Почему «украинскость» непрестижна?» («День» от 16.11.99)

Недавно, встретив знакомую киевлянку, я был потрясен ее признанием: сын-шестиклассник обратился к ней с просьбой не разговаривать с ним в школе на украинском языке, ибо... стыдно перед друзьями. Это и меня шокировало: совершенно патриотическая семья (а главное — школа же украинская!) — и вот такой результат... Выходит, зря мы радуемся по поводу того, что уже около 90% юных киевлян учится в украинских школах? Может быть, именно эти «липовые» 90% и являются наилучшей гарантией доминирования в столице речи соседнего государства? Потому что при таком фарисейском «возрождении» перекуются на россиян даже те дети, которых в семье успели воспитать как украинцев.

Резко контрастирует со всем этим воспоминание времен моей юности. Учился тогда с нами украинец родом из Грузии Юра Череватюк. Все его детство прошло в этом благословенном крае. Учился он там в русской школе вместе с греками, армянами и курдами, но безгранично любил все грузинское. Следовательно, не все зависит от школьного воспитания. Учили же Юру в школе любви к Советскому Союзу и к русскому языку, а он больше всего любил Грузию! Очевидно, «школьный фактор» является важным, но не единственным при формировании языковой ориентации ученика. В той же Грузии почти каждый представитель титульного этноса является самоотверженным «солдатом нации». Речь идет не о воинственности, а о своеобразной психологии, готовности взять на себя ответственность за судьбу народа, страны. Скажете: к чему эти разговоры, если мы все равно не такие? Знаю, не такие. Но ведь и грузины не всегда были «такими»... Сдержанная тональность самой популярной песни «Сулико» как раз и подтверждает, что грузины в прошлом веке (когда появилась эта песня) о своих национальных проблемах боялись говорить открыто.

Двести лет назад и литовцы были другими: они довольно «успешно» полонизировались даже после распада польского государства из-за той же непрестижности своего языка и престижности языка своего юго-западного соседа, бывшего «старшего брата». Теперь и грузинам, и литовцам мы искренне завидуем. В чем же дело? А в том, что каждая из этих наций на каком-то этапе смогла сконцентрировать свои усилия и образовать определенную «критическую массу» людей, которая и сформировала ее «престижное» ядро.

Относительно украинцев, то политика России была утонченной и чрезвычайно последовательной. Замысел «стратегов» русификации заключался не в том, чтобы запретить все украинское (все равно это было бы нереально), а в том, чтобы отвести украинцам определенную «примитивную» культурную нишу. Россия уничтожила или переманила на свою сторону нашу элиту, и мы стали «нацией без лордов». Вот и тянутся наши проблемы еще с тех времен. Закон о «переходе количества в качество», вероятно, все знают... А самое худшее то, что украинцы с этим смирились, и мы даже редко проявляем четко осознанное стремление вырваться из этого заколдованного круга.

В 1928 году крымские украинцы подготовили записку в Крымский ЦИК, где указывали: «Украинцам г. Симферополя удалось добиться в марте-месяце 1926 г. разрешения на открытие украинского клуба, который до сего времени влачит жалкое существование, так как находится не в ведении Политпросвета. Работа проводится по вечерам в маленьких двух комнатках площадью в 18 и 35 кв. метров, в то время как клубы других, значительно меньших по количеству национальностей имеют отдельные помещения и включены в бюджет Политпросвета».

А вот о чем говорит наша современница, директор Государственного центра украинской культуры на Кубани Анна Гниденко уже в 1999 году: «К сожалению, по сравнению с другими национальными центрами (русским, адыгейским, армянским, греческим и казачьим) наш украинский — самый бедный. Нет даже кассетного магнитофона и видеотехники, телевизора. Все другие центры обеспечены финансовой, материальной и моральной поддержкой различных государственных учреждений своих стран или со стороны диаспоры». («Высокий замок», 22.09.99) Между этими событиями расстояние свыше семи десятилетий, но украинские проблемы остаются неизменными: мы вечные неудачники, аутсайдеры, всегда «плетемся в хвосте»...

Кстати, более активные нации свои проблемы решают иначе, держа «планку» высоко. Скажем, когда два года назад начали теснее сплачиваться представители армянских общин Крыма, то они собрались не где-нибудь, а именно в помещении престижного в Симферополе космического лицея. В торжественной обстановке представители фонда «Вiдродження» вручили им современное оборудование для пяти армянских воскресных школ и центра этносоциальных исследований. Как будто и немного армян на полуострове, но они уже собираются издавать учебники и сборник «Армянские памятники Крыма». О чем-то подобном украинцы полуострова только могут мечтать...

Почему только мечтать? Наверное, потому, что не понимают важности постоянного самоутверждения как национального сообщества в глазах соседей, да и в своих тоже. Украинцы традиционно утверждаются каждый сам по себе. Индивидуально, а не как член сообщества. А национальное возрождение по «совковой» привычке возлагают на плечи высших инстанций, в данном случае — украинского государства. Но государство не может быть лучше, чем народ, оно является только его отражением...

Два года назад работники просвещения столицы предлагали предусмотреть создание отраслевых словарей-минимумов для кондукторов, милиционеров, продавцов. Но ведь мы уже убедились, что механические знания языка проблемы не решают. На первом месте должна быть престижность языка! Ситуация в Киеве коренным образом изменилась бы, если бы заговорили на украинском для начала хотя бы те, кто уже им владеет хорошо. Вот хотя бы школьники. Ведь они пока язык помнят? И они научили бы говорить по- украински и продавцов, и контролеров, и милиционеров! И никакие словари-минимумы не нужны.

Нет, не словари приучили Юру Череватюка любить грузинский язык, а сами грузины, которые своей искренностью, сердечностью, гостеприимством создали своеобразную ауру Грузии, в плену которой хочется быть всегда.