Языковой парадокс украинцев

Недавно пришлось обратить внимание на один момент в телепрограмме. Поразило, как одна красивая девушка рассказывала, что она «с деда-прадеда украинка», что является, таким образом, «настоящей, коренной украинкой». Говорила об этом с гордостью, но говорила — по-русски. Это врезалось в память и отнесло меня в мои давние размышления о языковом феномене украинцев. Нет, не феномене, а языковом парадоксе, самом распространенном изо всех многочисленных парадоксов в современной Украине.

В наше время, когда Россия начала преступную агрессию относительно Украины, произошел всплеск настоящего украинского патриотизма. Миллионы украинцев осознали необходимость защищать свою Отчизну, свою идентичность. Имеем многочисленные проявления украинского патриотизма и героизма.

При этом о своем патриотизме заявляют (и даже делом доказывают!) многочисленные русскоязычные граждане Украины, многие из которых считают себя настоящими украинцами.

И вот здесь для меня кроется настоящая загадка. Почему так происходит? Почему украинцы, которые стали на защиту Украины, не становятся на защиту украинского языка? Почему и дальше находятся в плену языкового рабства, которое в течение веков создавало им соседнее, враждебное украинцам государство?

Украина, которой недоля присудила долгие годы находиться в плену чужих государств, получив наконец вожделенную свободу, не смогла выйти из языкового ига!

* * *

В результате политики поработителей многие талантливые украинские писатели вынуждены были писать свои произведения на чужом языке. Впоследствии они были объявлены русскими писателями.

Вспомним хотя бы Николая Гоголя и Владимира Короленко. Интересным является высказывание Достоевского, что из гоголевской «Шинели» вышла вся русская литература.

Вот так, отбирая у украинцев язык, отбирали ее славу!

О Владимире Короленко (1853—1921), родом с Житомирщины, украинская «Википедия» пишет: «Русский и украинский писатель, журналист, публицист и общественный деятель». Владимир Короленко искренне любил Украину за удивительную красоту ее природы, любил украинский народ за его трудолюбие, непреодолимую жажду к воле, пылко пламенно защищал от преследований царских властей украинскую культуру и язык, за что почти шесть лет провел в тюрьмах и в ссылке. Но писал по-русски! И современники назвали Короленко «совестью России».

* * *

В ХХ веке русскоязычные украинцы уже вырывались из языкового плена России. Ярким примером этого стала Елена Телига (из дома Шовгенова или Шовгенива, 1906—1942) — украинская поэтесса, публицист, литературный критик, деятельница ОУН.

Родившись в Ильинском под Москвой в полубелорусской-полуукраинской семье, прожив значительную часть жизни в Петербурге, Чехословакии и Польше, она стала одной из самых преданных патриоток Украины. И хотя в семье Шовгеновых господствовал русский язык, родители сумели сохранить верность своему украинскому происхождению. С детства Елена изучала иностранные языки: хорошо усвоила французский и немецкий, не знала только украинского. Но, руководимая обостренным чувством исторической справедливости, сумела вернуться к языку предков и мужественно стала на защиту украинского языка и вознесла на высшую ступень украинскую поэзию.

Показательным является такой эпизод из подебрадского периода жизни Елены: на одном из собраний в Народном Доме, где присутствовали российские эмигранты-монархисты, прозвучали обидные выпады против украинского языка. Елена сразу же нашла в себе мужество, чтобы бескомпромиссно заявить: «Вы хамы! Тот собачий язык — мой язык! Язык моего отца и моей матери. И я вас уже больше не хочу знать».

Почему же такой храбрости не проявляют наши русскоязычные украинцы?

* * *

Долгое время в плену чужого языка находились и украинцы Западной Украины. Здесь страдали от ополячивания. Во времена Австро-Венгрии, а затем и Польши власть принадлежала полякам, которые, как и каждая оккупационная власть, понимали, что национальный дух народа основывается на его родном языке. Поэтому всячески старались ополячить украинцев. И это в большой мере удавалось...

Однако передовые представители Галичины самоотверженно противостояли польскому притеснению и принудительному ополячиванию украинцев. Больше всего такое сопротивление возглавляли священники и писатели.

Величественным образцом сопротивления ополячиванию и борьбы за права украинцев можно считать выдающуюся галицкую писательницу Катрю Гриневичеву (1875 — 1947).

Родилась будущая писательница в местечке Винники близ Львова в семье мещан Марии и Василия Банахов, ополяченных украинцев. Когда Катре было три года, семья переехала в Краков.

До восемнадцати лет Катря не только не знала украинского языка, но и стеснялась, что по факту своего рождения она принадлежит к украинцам, то есть к нации, которую всячески презирала тогдашняя шовинистическая Польша. Дома говорили по-польски, с детских лет ее учили французскому языку, а затем отдали учиться под опеку монахинь в немецкую так называемую «выдилову школу». По окончании этой школы Катря поступила в Краковскую учительскую семинарию, известную своими шовинистическими направлениями. Там готовили учительские кадры, которые должны были вытеснить украинских учителей из государственных начальных школ Галичины.

Но в Кракове Катажина Банах (как звали ее тогда) сошлась с демократической польской молодежью, объединявшейся вокруг Артура Гурского, редактора журнала «Жице». Из уст этого прогрессивного польского писателя она впервые услышала одобрительный отзыв об украинцах, впервые увидела украинский журнал — львовское «Дело». Дальше судьба подарила ей знакомство с Василием Стефаником, он подарил ей украинский букварь, и она с увлечением начала изучать родной язык. И углубилась в чтение — украинские издания, произведения Франко, Шевченко...

Началось прозрение, резкое и болезненное, с безудержной тягой ко всему украинскому. Катря забросила лекции в семинарии, демонстративно отказывается от общения на польском языке (и это в польской среде!), читает стихотворения Шевченко на вечере, посвященном его памяти в Кракове. Над ней насмехаются подруги, родители упрекают, что портит себе репутацию у польской власти. Доходит до того, что она отказывается сдавать на польском языке матуру, получает ярлык «большая русинская патриотка», что в глазах семинарии было равносильно преступлению.

Все это было незаурядным испытанием силы духа, и прошла его Катря поражающе стойко. Работает как писательница, редактор украинских журналов, общественная деятельница в Союзе Украинок. При этом постоянно испытывает материальные затруднения, ведь польская власть не давала ей никакой должности. Во время Первой Мировой войны самоотверженно служит обездоленным украинцам в лагере в Гминде, куда австрийское правительство согнало на время войны украинских крестьян из всех уголков Галичины, боясь, что они могут встать на сторону России.

Катря Гриневичева утро проводила в лагерной школе, а остаток дня — в бараках, среди людей и их горя, писала письма и жалобы, оказывала первую необходимую помощь. Она постоянно информирует журнал «Вестник освобождения Украины» о неслыханных преступлениях в лагере, издевательствах, отрицании любых прав человека и геноциде, в котором правительство упражняется над украинским народом. Эти материалы всколыхнули мир. Под давлением общественности Гминд закрывают.

Определяющей темой творчества Катри Гриневичевой была вера в величие своего народа, в его несокрушимый дух, его непреодолимость. Она стремилась поднять чело своего народа, веками притесняемого и истребляемого разными захожими, вселить в него веру.

Много моральных и материальных трудностей выпало на долю этой украинской женщины, но она достойно несла свой крест, беспокоясь только о том, как послужить родному народу. «Будут ли мне прощены мои грехи и искупила ли я их?» — это ее слова, сказанные на чужбине незадолго до смерти. Это ее больше всего волновало. Потому что грехами считала те 18 лет, прожитые в отчуждении от родного народа, от родного языка. (Хотя в этом не было ее вины!)

Поэтому давайте не будем забывать этот пример! Давайте черпать в нем сознание и силы, ведь и нам надлежит искупать свои отчужденность, равнодушие, пренебрежение, которые не раз допускаем к родному языку, а тем самым — к Отчизне!

* * *

Наконец, в этом году особенно уместно вспомнить пример Митрополита Андрея Шептицкого, 150-летний юбилей которого отмечаем.

Был он сыном графа Ивана Шептицкого из древнего боярского рода, который получил грамоту на земельные владения от князя Льва еще в 1284 г. В XVIII и XIX веках отдельным представителям этого рода, в том числе и предкам нашего Митрополита, был предоставлен графский титул. Мать будущего Митрополита — Софья — была дочерью польского писателя Александра Фредра и своим родовыми корнями была соединена с королевским родом Собеских.

Уже в силу своего происхождения ему было обеспечено благосостояние, карьера, беззаботная, счастливая жизнь. Но он не пошел по легкому, проторенному пути.

Давайте задумаемся, почему?

Хорошо выучив свои украинские (русьские, как тогда говорилось) корни и остро чувствуя историческую несправедливость относительно украинского народа, он добился разрешения Ватикана и сменил полученный при крещении римско-католический обряд, традиционный для поляков, на греко-католический, традиционный для украинцев Западной Украины. И стал самой величественной фигурой Украинской Церкви и настоящим Проводником украинского народа, который самоотверженно заботился обо всех сторонах народной жизни.

Украина очень нуждается теперь в таком понимании справедливости своими гражданами. И сознательное и справедливое возвращение к родному языку, в силу обстоятельств утраченному родителями и дедами, весьма необходимо!