Cоюз недолгих надежд,

ВОЕННЫЙ ПРИЦЕЛ

Особую необходимость в единении усилий c Грузией, Азербайджаном и Молдовой под «крышей» неформального объединения с аббревиатурой ГУАМ (тогда еще без Узбекистана) Киев испытывал дважды. Сначала — когда три года назад нужно было вместе защищать свой военно-политический интерес. Ибо все «гууамовцы» имели схожие болячки. После распада СССР на их территориях все еще находились российские войска — базы в Грузии; 14-я армия, усохшая в Группу российских войск в Приднестровье; Черноморский флот в Крыму. Плюс неурегулированность ситуации с обычными вооружениями в Азербайджане.

Будущее обычных арсеналов требовало юридического оформления на двустороннем уровне между Россией и страной-хозяином. Этот процесс проходил на фоне адаптации Договора об обычных вооруженных силах в Европе к новым реалиям, вызванным распадом Варшавского пакта и расширением НАТО. В ходе модернизации ДОВСЕ у Москвы был шанс закрепить уже в международном договоре формулировки, по которым Россия получала право закрепить свое военное присутствие в этих странах навсегда.

У «гууамовцев» была насущная необходимость сблокироваться, лишь бы лишить Москву такой возможности. На фоне этих проблем и состоялась 21 января 1999 года в Баку первая встреча министров обороны Азербайджана, Грузии и Украины (Молдова тогда на ту встречу так и не доехала). Кроме координации усилий по адаптации Договора по обычным вооружениям, министры сказали, что надо развивать сотрудничество — совместными учениями, консультациями и «установлением братских и дружеских связей между подразделениями вооруженных сил».

На Стамбульском саммите ОБСЕ, где принимался новый Договор об обычных вооружениях в Европе, стремление новых независимых государств ограничить военное влияние России было поддержано. Тем более, что Грузия и Молдова заявили, что они подпишут обновленный ДОВСЕ только при условии, если будут определены четкие условия и временные рамки сокращения и вывода российских войск с их территории. В итоге российская сторона должна до 31 декабря 2000 года ликвидировать или передислоцировать вооружения со своих военных баз в Вазиани (близ Тбилиси) и Гудауте (Абхазия), а также с ремонтной базы в Тбилиси. После сокращения в Грузии должно остаться не больше 153 российских танков, 241 бронетранспортера и 140 артиллерийских систем.

Из Приднестровья российские войска будут выведены до 2002 года. Президент Молдавии Петр Лучинский назвал достигнутые на саммите договоренности «большой победой молдавского народа, которая позволит превратить территорию республики в зону безопасности, привлекательную для иностранных инвестиций». Правда, уже в декабре начали озвучиваться аргументы российских аналитиков о том, что быстрый вывод бывшей 14-й армии из Приднестровья возможен только на деньги ОБСЕ. А лидеры Приднестровья вообще крайне негативно отнеслись к тому, что первые эшелоны с оружием уже ушли в Россию и настаивают на прекращении этого процесса.

Конечно, Украина также была бы не прочь, если бы в Договоре не менее четко были определены условия вывода из Крыма и российского Черноморского флота. Ведь изюминка нынешнего положения Молдовы и Грузии в том, что их требования по выводу российских войск зафиксированы в многостороннем международном документе. Киев же подписал с Москвой двусторонние договоренности по Черноморскому флоту, где реально вопрос о необходимости выхода ЧФ из Крыма в общем-то и не стоит. Но, тем не менее, Киев все-таки использовал адаптацию ДОВСЕ для того, чтобы зафиксировать, что российские войска находятся на ее территории временно. Даже 20-летний срок аренды ЧФ Севастопольских бухт не был тому помехой — это обстоятельство преподносилось Киевом как историческая реальность.

Свою задачу-минимум ГУАМ выполнил.

ТРУБА ТРУБИТ ОТБОЙ

Суперзадачей инициатив Киева в рамках неформального объединения, как осторожно называют в Украине союз «гууамовцев», была попытка надежно пристегнуться к делам в регионе, где запахло большой нефтью. Запасы каспийской нефти, по оценкам экспертов, могут претендовать на второе место в мире после ближневосточных (хотя до сих пор тут окончательной ясности нет). Украина ежегодно потребляет около 16 млн. нефти. В лучшем случае лишь четверть от этих запросов страна способна удовлетворить собственными ресурсами. «Завязка» на российские энергоносители стала критичной. Ценовая политика России в области экспортных углеводородов, возможность регулирования объема поставок ставит Украину в положение, независимое лишь формально. Волей-неволей, а об альтернативе таки задумаешься.

Когда путь каспийской нефти в Европу был еще не предрешен, Киев доверил своим военным сделать несколько эффектных телодвижений, подкрепленных активизацией военно-технического сотрудничества с Грузией и Азербайджаном. Сначала генералы с большими звездами на погонах заявили о создании общего украинско-грузинского батальона, который среди прочего, мог бы гарантировать безопасность транспортного коридора из Баку к Одессе через Грузию. Потом на полигоне Ялгуджа, что вблизи Тбилиси, на совместных учениях украинское подразделение трубопроводных войск играет главную скрипку в отработке общих действий военных из Украины, Грузии и Азербайджана — при возникновении чрезвычайных ситуаций на трассе нефтепровода Баку — Супса. В кулуарах даже пошел слух, что вот-вот дойдет дело и до создания маленькой армии «гууамовцев» — с миротворческо-спасательными задачами.

Ранее официальные лица в Киеве уже заявляли о готовности направить украинские миротворческие контингенты в зону грузино-абхазского противостояния и в Нагорный Карабах. Правда, при условии, что это будет миротворческая операция под эгидой ООН или ОБСЕ, а значит, и на деньги этих организаций. При другом раскладе миротворческая ноша Киеву не по плечу — даже если ГУУАМ добьется права на собственные операции как региональная организация. Или вдруг возникнет соблазн действовать по примеру России в СНГ с ее «чисто русским проектом» — Коалиционными миротворческими силами. Но для Киева, честно говоря, практическая реализация и миротворческих обещаний, и планов по созданию совместных военных структур стран ГУУАМ вряд ли было делом первоочередным. Гораздо важнее, чтобы об этих идеях говорили. И говорили почаще — для подтверждения миротворческих усилий Киева в регионе. По крайней мере, до тех пор, пока существовала неопределенность с определением базового маршрута транспортировки нефти. При недостроенном Одесском терминале Киеву просто не оставалось ничего другого, как блефовать на словах и инициативах военных, пытаясь застолбить свои интересы в регионе.

Когда проект нефтепровода «Баку-Джейхан», несмотря на свою громадную стоимость, все-таки стал основным, Киев на нефтедоленосном направлении заметно сбавил обороты. Правда, 28 января Украина было снова решила собрать министров обороны ГУУАМ — в Тбилиси, да не сложилось. Как запасной вариант — встреча 25 января в Москве, на саммите глав СНГ. Хотя это было весьма странно — обговаривать свои планы в столице страны — первоисточнике проблем, что волнуют ГУУАМ. Но и там министры не встретились — Молдова, как обычно, не приехала, и Узбекистан не подоспел. А сам саммит СНГ засвидетельствовал, что и для Грузии, и для Азербайджана Украина в ГУУАМе сегодня значит меньше, чем Россия в СНГ.

Россия, раздраженная, что и ее северный маршрут через Чечню и Новороссийск оказался не у дел, начала свою игру. Активная обработка Грузии (обвинения в поддержке чеченских террористов, высадка российского десанта вблизи границы, обещание отозвать своих дипломатов) дала свои плоды, — тем более, что в «критические дни» для Тбилиси Киев как воды в рот набрал. Ни слова в поддержку партнера по ГУУАМу. «Дак у нас же президентские выборы были, не до того», — объясняют теперь в Киеве. Причина, конечно, уважительная. Но на саммите Грузия неожиданно продемонстрировала удивительно лояльное отношение к политике России в лице ее и.о президента. Азербайджан, как оказалось, тоже не против видеть Путина новым российским президентом — особенно после того, как Баку оказался перед жестокой необходимостью оперативно остудить тлеющий очаг напряженности в Нагорном Карабахе. Это напрямую связано с перспективами добычи каспийской нефти — инвесторы будут вкладывать деньги лишь в спокойный регион. Так что Баку решил договариваться с Москвой. Что ж до Узбекистана, то российское «Агентство военных новостей» на прошлой неделе поспешило сообщить о том, что республика может вернуться к участию в Ташкентском союзе. Если это подтвердится, то для ГУУАМа это будет удар под дых.

А Украина? Реанимировано постановление кабмина о достройке Одесского терминала, и даже определили, за какие шиши строить будем — за счет отчислений от транзита российской нефти через Украину. Но не совсем ясно теперь, кто — кого. Или мы таки успеем отбухать терминал, чтоб подключиться под каспийскую, а потом и ливийскую нефть и перекачивать ее в Европу. Или Россия свою нефтяную трубу в обход Украины быстрее протянет. И тогда уж точно: дело — труба. Не до ГУУАМа… Стоит ли теперь удивляться, что мартовская встреча заместителей начальников генеральных штабов Украины, Грузии, Азербайджана и Молдовы прошла без лишней помпы и принятия громких инициатив. Если министрам обороны теперь не до этого, то что уж генштабисты — им доверили поговорить о перспективах развития национальных армий, о подготовке военных кадров и спланировать работу на текущий год. Правда, кое у кого, как оказалось, и дома забот по горло. Как сообщила пресс- служба Министерства обороны Украины «из-за внутренней занятости на встречу не смогла прибыть делегация вооруженных сил Республики Узбекистан».

ВТОРОЕ ДЫХАНИЕ

ГУУАМ может спасти только приток свежей «крови». Нужен союзник, способный, как в той рекламе, укрепить надежду Киева, что «все у нас получится». Среди кандидатур на такую ответственную роль можно назвать две — Польщу и Турцию. Они обе не безразличны к эффективным и геополитически дальнозорким путям транзита каспийской нефти в Европу. Они обе гораздо менее подвержены влиянию ветров с Белокаменной, чем сам Киев — не говоря уж о нынешних «гууамовских» союзниках.

Польша, как и Азербайджан (а также Грузия и Украина), заинтересована в западном транспортном коридоре Баку— Супса—Одесса—Броды—Плоцк— Гданьск. Разговор на эту тему Квасневский вел и в Азербайджане, и в Украине. С этого года Польша сама включается в поиск и разработку нефтяных месторождений в Азербайджане. Для этого АО «Польская нефтяная и газовая промышленность» (ПНГП) выделяет на геологоразведку 250 млн. долларов в год. Причем Азербайджан, также как и Украина, хотел бы видеть в Польше выразителя своих интересов в Европе. И почему бы Польше не подкрепить свою заинтересованность в каспийской нефти и стабильности в Украине поддержкой ГУУАМа? Или тогда уже ГУУПАМа…

С Турцией еще интереснее. Агентство Рейтер сообщало о выступлении 19 января в Анкаре министра Турции по связям с тюрко-язычными республиками бывшего СССР, где вспоминалась идея создания содружества тюркских государств. В этой связи назывались Азербайджан, Казахстан, Узбекистан, Киргизия и Туркменистан. На перспективу речь шла также об Украине и Иране. Даже если эта была личная точка зрения министра, можно найти и другие подтверждения тому, что Анкара готова усилить свое влияние в регионах, которые частично можно считать и «гууамовским» ареалом. И уже выдвигает инициативы, эхо от которых посильнее, нежели от подзабытых украинских обещаний.

Так, 15 января в ходе визита в Тбилиси президент Турции Сулейман Демирель огласил о целесообразности создание в кавказском регионе «пакта стабильности» на принципах ОБСЕ с участием Турции, Азербайджана и Грузии. Показательно, что будущее этого пакта сейчас между собой во взаимных посланиях обсуждают Демирель и Путин. Свое видение функций «пактового» образования турецкий лидер изложил в личном послании Владимиру Путину. Исполняющий обязанности президента РФ ответное послание передал Демирелю 29 февраля. Интересно, если вдруг Турция при поддержке США и Россия таки решат разграничить сферы влияния на Кавказе, то что тогда останется для ГУУАМа? Выбор небольшой. Или делать ставку на нового лидера. Или забыть о былых амбициях и вести себя тихо и без лишнего шума. Ну, примерно так, как в последнее время…