Диалог о самом главном

Откровенный диалог украинских и российских историков по такой чувствительной и сверхважной проблеме, как генезис сталинского тоталитарного государства и его влияние на развитие наций бывшей царской империи (потому что нужно же дать ответ на основной вопрос: каким образом Сталину удалось вместо царской «тюрьмы народов» создать новую тюрьму, качественно более страшную, более жестокую и более кровавую?) — это является вещью чрезвычайно необходимой и, по-видимому, особенно «востребованной» временем. Поэтому тот факт, что впервые за последние годы представительская делегация российских ученых, прибывшая в Киев для участия в VI Международной научной конференции «История сталинизма», является далеко не рядовым и много значит для интеллектуального общения гуманитариев обеих стран.

Мы правильно оценим весомость такого общения, если учтем, что как большевизм, так и сталинизм выросли из имперской российской традиции. Российское научное сообщество осмысливает этот факт с трудом, с определенным опозданием (как опоздал по многим параметрам его диалог с украинскими коллегами, и это тревожно), со многими трудностями, прежде всего, политического характера. Однако очень важно, чтобы эта преемственность — Романовское царское государство — большевистский, сталинский СССР — была осознана и у нас, и в России. Очень важно слушать и слышать друг друга. Конференция была действительно международной — кроме украинских и российских ученых, в ней принимали участие исследователи из стран Балтии, США, Германии, Армении, Беларуси, Франции, Израиля, Казахстана и других стран.

Обычно поздравительные речи членов оргкомитета таких форумов являются в известной степени делом ритуальным: слова благодарности, вежливые дипломатические реверансы. Но не в этом случае. Ведь содержательным, значимым и, бесспорно, позитивным является сам тот факт, что уважаемые специалисты-историки Украины, России, да еще из свыше 20 стран собрались для организации интеллектуального диалога по такой сверхважной проблеме, как национальная политика сталинизма. Почему? Ответим откровенно: потому что следует принимать во внимание сегодняшнюю политическую, социальную, духовную и нравственную ситуацию в России, проблемы с демократией в этом огромном государстве (это — если высказываться максимально сдержанно), да и в целом ухудшение климата украинско-российских отношений, что, следует признать, пусть и не высказывалось вслух, но подсознательно учитывалось ораторами. Следовательно, возрастала весомость буквально каждого слова.

Конференцию (а она впервые проводилась в Киеве и вообще — впервые за пределами России) на правах хозяина открыл директор Института истории НАН Украины академик Валерий Смолий. Он отметил, что уже сама география стран, представленных на форуме, свидетельствует об огромном научном значении этого собрания и проблемы, которой оно посвящено. Валерий Смолий напомнил, что первая конференция по циклу «История сталинизма» (сейчас проводится шестая) состоялась еще в 2008 году в Москве; с тех пор было проведено пять таких научных форумов, посвященных, в частности, региональным аспектам сталинизма, судьбам крестьянства в сталинскую эпоху, принудительному труду в СССР и другим темам. К пожеланиям всем участникам мероприятия плодотворной работы, успешных поисков истины присоединились также основные члены оргкомитета с российской стороны. Вот на этих выступлениях хотелось бы остановиться подробнее.

Директор Российского государственного архива социальной истории Андрей Сорокин предостерег собравшихся от «эксцессов избыточной политизации и инструментализации» в обсуждении проблем, подчеркнув, что «ни у кого нет монополии на истину в интерпретации исторического прошлого», и признав, в то же время, что «определенная часть российского общества до сих пор ностальгирует за прошлым. Мы не разделяем таких настроений, а посему и являемся соорганизаторами этого собрания». Ведь, по мнению господина Сорокина, «тема сталинизма как общественно-политического феномена продолжает сохранять свою актуальность. Опасность сталинизма как общественного явления возрастает в меру того, как уходят из жизни те, кто реально помнит, что он собой представлял». Вместе с тем, как заявил оратор, «нельзя разделять советские народы на «жертвы» и «бенефициарии» национальной политики Сталина. Пострадали все». Заметим лишь, что этот правильный тезис легко поддается лукавым трансформациям в «псевдоинтернационалистском», а в сущности, имперском духе.

Валерий Тишков, директор Института этнологии и антропологии Российской академии наук, академик РАН, признав, что «при тоталитарной сталинской власти цена человеческой жизни ничего не значила, равнялась нулю», в то же время заявил, что «речь идет о периоде в истории страны, наполненном трагедиями, драмами, но и бесспорными достижениями» (очевидно, в интерпретации глубокоуважаемого академика «достижения» и нулевая стоимость человеческой жизни совмещаются?). Коснувшись проблемы создания «единого учебника» по истории России для средних школ, академик Тишков сообщил, что в настоящий момент РАН отстаивает промежуточный (компромиссный?) вариант: необходимо разработать «единый историко-культурный стандарт в области исторической науки», а затем — увидим. Сообщив, что возглавляемый им академический институт подготовил и издал огромный том «Украинцы» в серии «Народы мира», господин Тишков завершил выступление, высказав надежду на то, что «академическая наука в России не будет разрушена» (в свете известного законопроекта в Госдуме). В другой тональности выступал Александр Дроздов — исполнительный директор «Ельцин-Фонда». Он передал присутствущим «низкий поклон» от вдовы первого президента России, Наины Иосифовны, которая «с глубочайшим уважением относится к Украине и украинцам, и наследуя в этом семейную традицию, и как самодовлеющий общественный деятель». По нынешним московским критериям, откровенно признал господин Дроздов, «конференция, посвященная истории сталинизма, — это не то место, где можно добиться успеха». Нашего фонда, сказал А. Дроздов, нет на «телекартинках», а в нынешней России это равняется небытию (добавим: а только ли в России?!). «Однако нас поддерживает осознание того, что мы настоящие, наша цель — просветительская и создание такой среды, где возрождалось бы реальное содержание жизни. Мы четко понимаем, что 70 лет тирании не прошло бесследно, — заявил Александр Дроздов, — и, как следствие, существуют две России: одна — ориентированная на модернизацию и другая — ужасно архаическая. Именно этой, второй, России мы «обязаны» тем, что тема этой конференции остается актуальной».

Теперь, когда читатель имеет хотя бы сжатое представление о выступлении российских гостей форума (заметим, что все они представляют более-менее либеральную часть интеллектуально-политического спектра РФ), расскажем о наиболее интересных научных выступлениях участников конференции. С содержательным докладом «Статус титульных наций в псевдофедеральной государственной структуре СССР на этапе создания советского строя. 1917—1938 гг.» выступил доктор исторических наук, профессор, постоянный автор «Дня» Станислав Кульчицкий. «Для вождей большевиков, — заметил Станислав Владиславович, — национальная политика всегда была на втором плане, по сравнению с классовой — потому, что они взяли на себя «неподъемный труд» осуществления коммунистической утопии. Тем не менее жизнь заставила уделять этой сфере надлежащее — исключительное (!) — внимание. При этом коммунистическое строительство проводилось традиционным методом «революции сверху».

Успехов в восстановлении старой империи,  распавшейся в 1917 году, подчеркнул докладчик, большевики достигли благодаря политическому симбиозу власти Советов (которая была провозглашена в Конституции) и диктатуры своей партии (о чем, понятное дело, в Конституции тогда не упоминалось, но которая реально действовала предельно жестоким способом). При этом большевики готовы были формально даже «дать независимость» нерусским нациям бывшей империи, понимая, что жесткий диктат московского партийного центра превратит эту «независимость» в ничто.

Для правильного понимания национальной политики в тоталитарном СССР, по мнению профессора Кульчицкого, необходимо принять во внимание принцип «политизирования этничности». Вожди большевиков объявляли «титульными» все нации, составлявшие большинство на той или иной территории, в той или иной республике Союза (союзной, автономной...). При этом титульной нацией «первого порядка» были русские (показательный факт: еще 2 мая 1933 года Сталин во время первомайских торжеств в Кремле, став на стул — трибуны не было, — произнес тост за «русских, потому что это — основная нация мира, она первая подняла флаг Советов во всем мире».

Украина была экспериментальным полигоном большевизма, подчеркнул Станислав Кульчицкий. Что же касается русских, то наличие многих титульных наций (украинцы были такой нацией в пределах УССР, однако, попав в Российскую Федерацию, переставали ею быть) не подрывало их привилегированного положения — потому что они считали себя «титульным большинством» в любом регионе СССР. А олигархический центр отстаивал, прежде всего, интересы русской «титульной нации», а не какой-то другой. Противоречивой (в сущности, как двуликий Янус) была и политика «коренизации» (у нас — «украинизации») 20-х годов. С одной стороны, она в известной степени способствовала укреплению советской власти в республиках, однако с другой — способствовала и подъему национального самосознания нерусских народов СССР, стремившихся превратить декоративную, бутафорскую, государственность во что-то реальное. Это в полной мере (возможно, даже в первую очередь) касалось и Украины, где сталинская власть создавала даже «фантомные» организации инакомыслящих с последующим их репрессированием. Однако украинцы, несмотря ни на что, осознавали себя нацией. В то же время постоянное пребывание в эпицентре сталинских репрессий глубоко отразилось на способности украинского народа противостоять большевистскому «государству-коммуне». Без этого не понять ХХ век.

С докладом «Советское и национальное. Единство противоречий» выступил Рональд Суни (Чикагский университет, США). Он акцентировал внимание на том, что нации не являются какими-то «мнимыми сообществами» (термин историка и публициста Бенедикта Андерсона), но вещью реальной, эффективной. Национальная идентичность предусматривает особого рода связь, родство, близость. «Если взять США, — отметил  Суни, — то у нас эта идентичность — прежде всего, приверженность общим политическим принципам, составляющим мощный культурный синтез. В этом смысле нация — это поистине воля народа».

* * *

Вне рамок этих коротких заметок вынужденно осталось еще много содержательных докладов, произнесенных на конференции. Назовем лишь некоторые: «Сталинские депортации народов и проблема идентичности» (В. Тишков, Москва), «Политика украинизации в РСФСР в 1922—1932 гг. и развитие национального самосознания украинцев России (К. Дроздов, Москва), «Статус «черной доски» в сталинских репрессиях 1932—1933 гг.» (Г. Папакин, Киев), «Национальная форма «сталинского города» (Г. Чепайтене, Литва), «Правовые практики и межнациональные отношения в послевоенном СССР» (Ж. Кадийо, Франция). Конечно, все это — лишь самая малость от сказанного. Однако, мы считаем, что общая боль и тревоги всех ученых, прибывших на форум в Киев, очень хорошо передают слова выдающегося немецкого философа-гуманиста ХХ века Теодора Адорно: «Прошлое будет проработано лишь тогда, когда удастся преодолеть сами причины событий прошлого. Лишь потому, что эти причины продолжают действовать,  чары прошлого доныне не развеяны».