Игра на обострение

Это решение трудно назвать неожиданным: о возможности такого развития событий говорили несколько недель. Еще до назначения Степашина первым вице- премьером наблюдатели предсказывали вариант, согласно которому Ельцин не будет накануне парламентских выборов предлагать Думе кандидатуру нового главы правительства, а назначит исполняющего обязанности премьер- министра из числа первых заместителей Евгения Примакова. Однако на тот момент у Ельцина в запасе не было удобной — и, главное, лояльной к нему — фигуры. С назначением Степашина возможный претендент на пост главы правительства определился. Однако еще за день до принятия Ельциным решения об отставке Примакова как о возможном новом премьере говорили о министре путей сообщения Николае Аксененко. Практически сразу же после отставки Примакова этот влиятельный хозяйственник, которого из-за объема капиталооборотов МПС нередко называют «последним российским олигархом», был назначен первым вице- премьером. Высказываются предположения, что он будет курировать ведомства, до последнего времени находившиеся в ведении первого заместителя Примакова коммуниста Юрия Маслюкова, прославившегося главным образом своей несговорчивостью на переговорах с международными финансовыми организациями. Именно Аксененко придется предлагать те решения, которые Ельцин считает необходимыми с точки зрения экономической ситуации в стране. Во всяком случае, отставка Примакова объяснена президентом чисто экономическими причинами и невозможностью и далее откладывать важнейшие решения в экономической области. Что это за решения, Ельцин не объясняет.

Экономическая составляющая решений Ельцина очевидна. Кабинет Примакова, в котором экономический блок курировал бывший председатель Госплана, явно не стремился к проведению каких-либо серьезных реформ и принятию рискованных решений. Примаков и его заместители предпочитали выжидать и не ссориться с Думой. Между тем после того, как правительство согласилось пойти на выполнение целого ряда условий, необходимых для выполнения кредита МВФ, столкновение с парламентом оказалось для него неизбежным: нижняя палата парламента должна была внести в законодательство такие изменения, в поддержку которых коммунистам вряд ли удалось бы набрать нужное количество голосов не только в предвыборных, но и в любых других, более благоприятных условиях. Однако теперь мы уже не узнаем, смог бы Примаков «продавить» через Думу эти законы или же они стали бы причиной для прекращения поддержки думцами Кабинета. Ельцин не стал дожидаться обсуждения требуемых МВФ законопроектов. Не стал он и дожидаться голосования по импичменту. Именно дата принятия президентского решения говорит о том, что главная его причина — политическая.

Причины ельцинского раздражения очевидны. Почти за девять месяцев своего пребывания на посту главы правительства Примаков так и не стал человеком президента. Он небезуспешно играл собственную партию, не боялся подчеркивать, что опирается на поддержку не только президента, но и Думы. Примаков стал первым ельцинским премьером, выступившим с собственным планом политического согласия — причем один из пунктов этого плана, успешно похороненного и президентом, и думцами, должен был гарантировать премьеру работу до президентских выборов. Примаков стал первым ельцинским премьером, пытавшимся самостоятельно контролировать кадровые перестановки в правительстве — так, он предупредил Ельцина, что уйдет в отставку в случае отстранения двух своих наиболее одиозных заместителей — Юрия Маслюкова и Геннадия Кулика. Примаков не боялся демонстрировать, что его раздражают многие важнейшие ельцинские поручения. Президент вряд ли мог простить ему знаменитую фразу «импичмент нам с вами сегодня не нужен», сказанную премьером на встрече с руководителями думских фракций. Вряд ли мог не заметить довольное выражение лица премьера, когда Совет Федерации вторично отказался утверждать отставку генерального прокурора Юрия Скуратова. Ну а то, что даже 11 мая на встрече с представителями Думы Примаков практически ничего не сказал об импичменте, Ельцина вряд ли могло заинтересовать — он-то уже окончательно решил расстаться с главой правительства, который без власти и без поддерживающих его лично партийных структур быстро превратится в уважаемого, но бесполезного отставника.

Выбор преемника Примакова также свидетельствует о многом. Девять месяцев власти «правительства пенсионеров», как нередко называли примаковский кабинет, привели к рождению ребенка российской несостоятельности — и экономической, и политической. Неминуемый новый виток кризиса, открытое противостояние между ветвями власти (а что такое импичмент?) — все это и могло натолкнуть Ельцина на мысль, что во главе правительства должен стоять верный ему генерал. В качестве исторической аналогии напомню, что другой генерал — Войцех Ярузельский — возглавил правительство коммунистической Польши в схожих условиях ожидания новых экономических потрясений, неспособности высшей власти осуществлять контроль над страной и готовности оппозиции, с которой пошли на многие не ожидавшиеся ею самою компромиссы, подобрать власть. Другое дело, что в сегодняшней России ситуация может развиваться не столько в сторону усиления власти силовиков, сколько в сторону усиления влияния руководителей регионов — что в свою очередь может привести Кремль к желанию опереться опять-таки на силовиков, как на единственную возможность преломить ситуацию в свою пользу. Однако в условиях перманентной экономической нестабильности силовики — не лучшая опора, и история той же Польши времен Ярузельского об этом свидетельствует лучшим образом. Есть и чисто российское обстоятельство: Степашин — не только генерал-полковник и не только человек, близкий Ельцину. Он известен также и своими добрыми отношениями с Борисом Березовским — правда, не в такой мере, как новый первый вице-премьер Николай Аксененко, которого называют «человеком Березовского». И кадровые решения Ельцина демонстрируют, какая именно группа в его окружении одержала сегодня победу. А подтверждением этой победы стала отставка первого заместителя главы президентской администрации Олега Сысуева. Несмотря на то, что именно Сысуев в своем недавнем интервью журналу «Коммерсаннтъ-Власть» заявил о том, что «незаменимых премьеров нет. И это относится в том числе и к Евгению Максимовичу», он был известен ( в отличие от своего шефа Александра Волошина, также, кстати, близкого к Березовскому) готовностью сотрудничать с премьером и находить с ним компромисс. Отставка Сысуева — конечно же, не последнее кадровое перемещение. Россия вступает в новый период непредсказуемости и нестабильности. Другое дело, что «стабильность» последнего времени также была исключительно иллюзорной.

СПРАВКА «Дня»

Степашин Сергей Вадимович, родился в 1952 году в Порт-Артуре. Окончил Высшее политическое училище МВД СССР в 1973 году, Гуманитарную военную академию в 1981 году. В 1973—1990 годах служил во внутренних войсках МВД, неоднократно выполнял задачи в «горячих точках»: Баку, Фергане, Нагорном Карабахе, Сухуми. С 1991 года — заместитель генерального директора Агентства федеральной безопасности (АФБ) РСФСР, начальник Управления АФБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области.

С декабря 1993 по март 1994 года — первый заместитель, а с марта 1994 по апрель 1995 года — директор Федеральной службы контрразведки России (затем ФСБ).

Принимал активное участие в «наведении конституционного порядка в Чечне». 30 июня 1995 года был уволен в связи с событиями в Буденовске (захват заложников в городской больнице чеченскими боевиками Шамиля Басаева).

В 1996 году — ответственный секретарь Государственной комиссии РФ по урегулированию кризиса в Чеченской Республике. С июля 1997 по март 1998 года — министр юстиции РФ.

С марта 1998 года — министр внутренних дел РФ. 11 сентября 1998 года вновь назначен на должность министра внутренних дел РФ.