Как научиться быть субъектом?

От Майдана до Майдана. Сегодня все чаще можно услышать эти слова. И связаны они с разочарованием. Точнее способностью общества поднимать восстания и свергать режимы, но неспособностью лидеров общества организоваться в единую структуру, которая представляла бы интересы людей. Последние парламентские выборы это ярко подтвердили. В Украине снова победили не политические партии, как демократические институты представительства широких общественных интересов, а пиар-проекты лидеров, которые представляют узкокорпоративные интересы. Конечно, они привлекли в свои ряды ярких представителей постмайданного украинского общества — волонтеров, общественных деятелей, комбатов и в очередной раз получили голоса избирателей, с помощью мощных медиаресурсов, владельцами которых, как и раньше, являются олигархи.

Лидеры Евромайдана имели большие шансы организоваться в единую мощную партию или движение, которое привнесло бы новые правила в политику. Мы в газете «День» провели не один круглый стол с участием общественных активистов, экспертов, начиная еще с декабря прошлого года, где основным вопросом была необходимость самоорганизации. Не секрет, что во время Революции Достоинства свои интересы искали многие субъекты: украинские олигархи, отдельные люди из самого окружения Януковича, оппозиция, Кремль... Но основной движитель тех событий — люди, которые жертвовали своими жизнями. Без них не было бы ничего. Поэтому именно общественность и должна была выиграть в этой конкуренции интересов. Но не случилось. Общество снова использовали, а лидеры Евромайдана разбежались по разным старым партиям.  

Почему гражданскому обществу так и не удается сформировать единую политическую платформу, которая представляла бы ее интересы в Верховной Раде? «Самоорганизация должна образовывать субъект политического процесса, — пишет у себя на странице в Facebook Святослав Швецов. — А у людей, которые его формируют, должен быть осознанный интерес. И этот интерес не может выражаться в «свергнуть Януковича / Кучму / Ющенко / Тимошенко / Порошенко и так далее». Это лишь повод... Интерес должен быть выражен в конкретизации, «что должно быть в результате» и «как это должно работать»».

Исходя из этой точки зрения, Швецов размышляет и относительно результатов победы Евромайдана: «Масса народа во всей стране — бессубъектная толпа, которой воспользовались политические субъекты, прекрасно понимающие свой интерес. Он заключался не просто в отстранении Януковича и кланов ПР, а в понимании того, что они будут пилить, когда придут к власти, и как они это будут делать. Поэтому до момента побега Януковича и Ко интересы толпы и политических субъектов совпадали. После — нет». Следовательно, по мнению пана Святослава, бессубъектность и непонимание собственных интересов обществом привело к сохранению старой системы отношений власти.

Святослав Шевцов рассматривает и другой феномен украинского общества — волонтерское движение. По его мнению, эти люди делают чрезвычайно много для нашей армии, но «так и не станут чем-то большим, нежели аморфной средой». «Кроме помощи армии, необходимо понимать — а что дальше? Сама по себе помощь не решает системных проблем той же армии», — делает он вывод.

Какой же выход предлагает пан Святослав для решения этой проблемы? «Необходимо осознанное понимание собственного интереса; средства пропаганды, ресурс для содержания и реализации всего этого», — заканчивает он

Поэтому, действительно ли гражданское общество так и не смогло осознать собственный интерес и сформировать собственную субъектность? Когда в Украине заработают настоящие демократические институты представительства широких слоев населения?

На эти вопросы отвечают эксперты «Дня».

КОММЕНТАРИИ

«СУБЪЕКТНОСТЬ СЛЕДУЕТ ИСКАТЬ ИМЕННО В СРЕДЕ ВОЛОНТЕРОВ»

Евгений ГОЛОВАХА, социолог, психолог, доктор философских наук, профессор, заместитель директора Института социологии НАН Украины:

— Я не могу сказать категорически, что Майдан не сформировал субъектность. Его выходцы не создали собственную политическую силу, но, например, партия «Самопоміч» объединяет в себе энтузиастов и получила достаточную поддержку. И это уже первый признак той же субъектности.

С другой стороны, есть действия украинских волонтеров. Это странный феномен, которого я не ожидал в таком масштабе. Люди приняли на себя функции государства в поддержке армии. Даже бойцы говорят, что это чуть ли не единственная сила, поддержавшая их в самые трудные времена, и до сих пор государство не нашло необходимых организационно-финансовых ресурсов, чтобы поддержать армию. Субъектность следует искать именно в этой среде.

Другое дело — сейчас война, а субъектность в этих условиях другая, чем в мирное время. Возможно, сегодня важнее не сидеть в Верховной раде, а помогать там, где страна находится на грани выживания. Но когда волонтеры выполнят эту свою функцию, они поймут, что их дело в том, чтобы поддерживать изменения в обществе. И таких людей уже сотни тысяч — это очень серьезная основа для создания общественных субъектов политической жизни.

Долгое время у нас был распыленный вариант гражданского общества, и чтобы собрать его в действенную структуру, необходимо определенное время. То, что молодые выдвиженцы Майдана пошли в разные политические силы, свидетельствует о том, что они осознавали: если бы они пошли вместе, независимо от мощных политических проектов, то могли бы не получить шанс попасть в Раду. А так они могут осуществлять внутренний контроль за своими политическими силами с выходом на общество в целом.

Я считаю эту ВРУ переходной на время войны, а затем нам нужна будет Верховная Рада для условий мира. Тогда те, кто пройдут испытания в традиционных для Украины политсилах, смогут создать свою партию, которая будет выполнять функцию реального субъекта преобразований. Следующий парламент должен быть избран в спокойных для людей условиях, когда они будут руководствоваться не только эмоциями, но и рационально выбирать. Нынешняя же Рада должна дать первый толчок реформам.

Поэтому у нас есть субъект в виде волонтерского движения и в том, что разные партии нашли компромисс и создали конституционное большинство.

Но в условиях войны начинать партийное строительство нереально — наиболее активные люди переживают о том, чтобы Украина не стала жертвой агрессии. Кроме того, у нас очень сложное общество, и есть разные политические представления, свойственные разным регионам. Поэтому не так просто создать единодушную политическую атмосферу. Для нормального партийного строительства нам необходимо хотя бы несколько лет в условиях, когда начинают осуществляться реформы. Поддержка реформ или протест против неадекватного их проведения будет способствовать процессу партийного строительства. Ведь это невозможно в условиях, когда действуют старые правила. Прежде всего, нам нужно изменение избирательного законодательства. Во-вторых, преодоление коррупции, что требует масштабных реформ. И в конце концов, нужно закончить войну.

«НА СЕГОДНЯШНЕМ ЭТАПЕ ЕЩЕ ВАЖЕН ДОСТУП К ПЕРВЫМ ТЕЛЕКАНАЛАМ В СТРАНЕ»

Виталий ШАБУНИН, председатель правления «Центра противодействия коррупции»:

— Многие из тех лидеров, которые были на поверхности Майдане, попали в парламент. Были сотни других, не таких известных. Но почему они не пошли в Верховную Раду вместе, — из-за вечной украинской проблемы неумения работать вместе. Но если бы они пошли вместе, был бы вопрос — прошли бы они.

Выборы показали, что победить, не имея доступа к «первым кнопкам», невозможно. Имели ли бы они такой доступ — очень сомнительно.

Когда ты противостоишь конкретной угрозе, существовавшей в лице режима Януковича, то все вопросы, по которым трудно договориться, отходят на задний план. Когда же речь идет о согласовании интересов, то здесь необходимо доверие и умение договариваться. Нужно объединяться вокруг того, что объединяет всех, не теряя времени и ресурсов на то, что разъединяет. И именно с последним у украинцев проблема. Когда люди имеют из 10 пунктов 6, которые объединяют, то они тратят время на дискуссии и ссоры вокруг остальных четырех.

Есть мнение, что всем нужно объединиться, создать движение, а затем партию. Когда, например, в истории Польши существовало движение «Солидарность», то очень маленькая часть людей потом создала партию. «Солидарность» или индийские народные движения существовали годами, а наша Революция Достоинства свершилась за полгода. И ожидать, что за такое короткое время люди объединятся, начнут доверять друг другу, чтобы начать последующую совместную работу, — так не бывает. На сегодняшнем этапе до сих пор важным является доступ к первым телеканалам в стране. И если бы существовала политическая сила, представлявшая определенные общественные группы, она бы не имела никаких перспектив без доступа к этим телеканалам. Люди думают и выбирают телевизором. И если у людей не изменится подход к своему выбору, у нас будет существовать вероятность новых майданов. Следовательно, это нужно менять. На мой взгляд, во-первых, инструмент общественного вещания, которое изменит медиарынок массовых коммуникаций и даст шанс другим партиям, не имеющим доступа к «первым кнопкам». Второй шаг — запрещение политической рекламы на телевидении. Последнее — прозрачность финансирования партий во время выборов и до них. Но сделает ли новый парламент эти необходимые шаги — в настоящий момент все зависит от внешнего давления. Там есть много людей, которые хотят все сделать правильно, но они не являются ключевыми в парламентских партиях. Поэтому такие политики должны опереться на давление извне, чтобы внедрить изменения в жизнь.

«НА ПРИМЕРЕ ВОЛОНТЕРОВ МЫ ВИДИМ ИЗМЕНЕНИЕ МЫШЛЕНИЯ»

Мирослав ГАЙ, волонтер:

 — Волонтерское движение не является разрозненным. Существует большое количество волонтерских организаций, но они в своем большинстве координируют деятельность по «методу муравейника». Сейчас волонтеры объединились в «Ассоциацию волонтеров», куда вошли разные фонды. И все же, работать небольшими группами лучше и с точки зрения безопасности, и с точки зрения уменьшения влияния власти на волонтеров.

Но как только волонтерское движение превратится в политическое, оно исчезнет как таковое. Волонтеры и так уже влияют на власть   — они общаются с Министерством обороны, с фискальными службами, с Администрацией Президента. Большинство волонтеров — это люди, которые состоялись в той или иной сфере — бизнесе, работали в крупных корпорациях, потому знакомы с менеджментом лучше, чем инертная государственная машина. В целом, волонтерство — это следствие активной гражданской позиции и желания действовать. В настоящий момент они выполняют массу гражданских, социальных и медийных функций.

Система индустриального бюрократического государства себя изжила, кланово-олигархические отношения — тоже. В результате мы получили Майдан. Теперь система либо изменится, либо погибнет. Но в этом случае все зависит от изменения мышления и гражданской позиции людей в этой системе — или же это общество вместе с государством исчезнет. И сейчас на примере волонтеров мы видим изменение мышления. Волонтеры взяли на себя ответственность, которую должна нести власть, и отдают свой долг перед государством. А старые раздутые аппараты государственной машины отмирают и вынуждены изменяться.