Не АТО. Война?

На прошлой неделе Президент Петр Порошенко подписал Закон «Об особенностях государственной политики по обеспечению государственного суверенитета Украины над временно оккупированными территориями в Донецкой и Луганской областях», который до того был принят 18 января этого года Верховной Радой. Соответственно, этот закон вступил в силу 24 февраля и принципиально переформатировал юридические и политические акценты украинской стороны относительно войны РФ против Украины. А именно термин «АТО», который использовался с апреля 2014 года (кстати, этот термин впервые применил Янукович во время разгона Майдана в феврале 2014 года), теряет актуальность, и вместо него будет употребляться термин «Операция объединенных сил». Соответственно, и командование этой операцией будет обязанностью не Антитеррористического центра, а непосредственно военного командования. Таким образом, роль Генштаба в проведении упомянутой операции значительно усиливается.

«Будет завершена АТО, и мы перейдем к операции Объединенных сил, — объяснил в интервью «Радио Свобода» Начальник Генерального штаба Вооруженных сил Украины Виктор МУЖЕНКО. — Это предполагает четкую структуру системы управления, подчиненность определенных сил и средств военного руководства, создание Объединенного оперативного штаба как основного органа управления этой операцией на территории Донецкой и Луганской областей... У нас есть соответствующие кандидатуры для штаба Объединенных сил. Они требуют определенной процедуры согласования... Это будет человек, который имеет боевой опыт и достаточно навыков, знаний и опыта для того, чтобы выполнять такие задания».

Безусловно, такая постановка вопроса вызвала много дискуссий. Не собрался ли Президент к активным действиям для деоккупации украинских территорий? Тем не менее, какие бы ни были планы у Главнокомандующего, наконец, законом о восстановлении суверенитета (который ошибочно называют законом «о реинтеграции») будут расставлены точки над «і» в принципиальных вопросах.

«ДЕОККУПАЦИЯ УКРАИНСКИХ ТЕРРИТОРИЙ ВОЕННЫМ ПУТЕМ НЕВОЗМОЖНА»

Валентин БАДРАК, директор Центра исследований армии, конверсии и разоружения:

— Что касается закона о восстановлении суверенитета на ныне оккупированных территориях, то я приветствую принятие этого документа и считаю, что он в известной степени улучшает ситуацию. Но он, как и подавляющее большинство нормативно-правовых актов в сфере безопасности, принят с большим опозданием. Самое главное — теперь мы называем вещи своими именами. То есть мы фактически признаем, что четыре года в Украине длится война, и вызвана она агрессией РФ. Что касается непосредственно деоккупации, то это должно произойти не военным путем. Здесь очень тонкий момент в понимании этого сверхсложного вопроса. В военном смысле мы не можем противостоять российской армаде. Тем более речь идет о ядерном государстве. Второй момент — западный мир, который якобы готов подбадривать Украину и на неформальном уровне выражает готовность нас защищать, при этом не заинтересован в усилении оборонного потенциала Украины реально. Даже те проекты, которые являются мощными (например, Украина создает оперативно-тактический комплекс «Грин-2» и поддерживает его исключительно за счет внешних заказов), но на них нет у нас собственных средств. Запад в этом плане на нас оказывает большое давление. Следует понимать, что Украина экспортно ориентирована. 90% новых разработок, создаваемых в Украине, это результат выполнения внешних контрактов, в которые были вписаны опытно-конструкторские работы. Поэтому Украина будет иметь еще достаточно долгий путь, чтобы стать мощным оппонентом России в военном смысле. Из-за этого на данном этапе деоккупация украинских территорий военным путем, на мой взгляд, невозможна. Скажем так, к сожалению, мы можем оказывать сопротивление, но пока не можем делать наступательные шаги. Но и сопротивление наше тоже имеет определенные ограничения. Это объективная реальность. У нас был опыт 2014 года, когда мы эффективно контратаковали, пока РФ не ввела более мощный контингент войск на востоке Украины. Говоря о деоккупации, следует четко осознавать, что мы имеем дело не с каким-то непонятным локальным военным образованием, а с армадой РФ. И отсюда следует делать выводы и соответствующие решения относительно принятого закона. Безусловно, данный закон является более политическим и юридическим актом. Он не рассчитан на воплощение силовых действий и делает акцент на усиление давления западных партнеров, которые уже фактически завязаны на эту войну. Им было легко нас подбадривать, когда речь шла о конфликте с непонятными боевиками, а теперь идет речь о непосредственном конфликте с РФ. Для западных партнеров это является очень серьезным вызовом. Украина в течение четырех лет не могла получать элементы или комплектующие летального оружия. И здесь нужно использовать упомянутую ситуацию для того, чтобы поднять вопрос помощи Украине уже с другой риторикой.

«ЗАКОН О ВОССТАНОВЛЕНИИ СУВЕРЕНИТЕТА — ЧЕТВЕРТЬ ШАГА, НО В ПРАВИЛЬНОМ НАПРАВЛЕНИИ»

Андрей СЕНЧЕНКО, председатель ОО «Сила права»:

— Закон о восстановлении суверенитета для внешнего потребителя исправляет ситуацию с использованием термина «АТО». Я постоянно это называю четвертью шага, но в правильном направлении. На самом деле это действительно военная операция по восстановлению суверенитета. Такой подход очень важен с точки зрения Римского устава, ведь до этого наши военные находились в весьма неоднозначном положении. Кроме того, теперь уже нельзя, ссылаясь на закон о борьбе с терроризмом, подавать в суд против государства Украина относительно получения компенсации. Теперь единственным и верным адресатом для таких исков является государство-агрессор, то есть РФ. Но остается давняя проблема: не соблюдаются базовые украинские законы             — Конституция, Закон об обороне, где без вариантов даны совершенно четкие определения агрессии и алгоритм соответствующих действий. Но причиной этой проблемы, на мой взгляд, является фактическое отсутствие в стране Верховного главнокомандующего, так как Президент не имеет желания брать на себя ответственность ни за одну сферу, которая ему не нравится.

У нас нет ни одного алгоритма, который бы позволял до президентских выборов освободить оккупированные территории востока Украины и Крым, хотя абсолютно нужно предпринимать решительные шаги по поводу этого. Поэтому я не думаю, что целесообразно мерить эту ситуацию голосами на выборах. По моему убеждению, нам нужно прекратить топтаться в Минском формате. Этот формат загнал нас в тупик. Помню, как в ночь с 26 на 27 февраля 2014 года были захвачены административные здания. 27 февраля было первое заседание Совета Безопасности ООН, которое было инициировано Украиной, относительно действий России в Крыму. Нас тогда пожалели, похлопали по плечу, пожурили Кремль, и на том все и закончилось. Но 1 марта 2014 года состоялось еще одно заседание Совета Безопасности ООН, которое было инициировано Великобританией. Посол этой страны выступил на упомянутом заседании Совбеза ООН четко и ясно: мы, как страна-гарант по Будапештскому меморандуму, инициируем тему консультации относительно этого меморандума. К сожалению, не Украина это инициировала, а именно Великобритания. Напомню, что потом сделал Петр Порошенко. Он 11 месяцев держал вакантной должность посла Украины в Великобритании. По— моему, такие консультации в Будапештском формате не соответствовали интересам самого Порошенко и тем, с кем он консультировался на эту тему.

Поэтому я убежден, что нам необходимо отбросить сейчас все спекуляции и повернуть в сторону Будапештского меморандума. Нужно отбросить все разговоры о том, что этот документ является всего лишь декларацией. Никогда такого не было, чтобы нам обещал что-то большее, чем это есть в Будапештских документах. Поэтому, кроме принятого Закона о восстановлении суверенитета, нужно брать в руки упомянутый документ Будапештских соглашений, напоминать, что мы по запросу цивилизованного мира отдали третий по величине ядерный потенциал, а следовательно — имеем полное право требовать защищать наш суверенитет. Оппоненты такого сценария говорят, что Путин не пойдет на этот формат. Я скажу, что нас это не должно волновать. Должны собраться основные гаранты и вместе с Украиной вырабатывать меры по принуждению Путина к миру. В этом смысле Будапештский формат уникален тем, что только Украина имеет право формулировать повестку дня, ведь свои обязательства мы выполнили, а остальные — нет.

Отдельно хочу коснуться темы использования миротворцев на востоке Украины. Угроза заключается в том, что после длительной болтовни с высокой степенью вероятности вся эта идея выродится до миссии по полному обеспечению выполнения Минских соглашений. И «крыть» нам будет нечем, ведь наша страна устами Президента три года говорила, что Минские соглашения — это благо, и они безальтернативны. В действительности это не благо, а трагедия для страны. Поэтому упомянутый закон не о деоккупации и не о реинтеграции. Мы должны принять все меры с точки зрения дипломатического, юридического и информационного давления на государство-агрессор.