Операция «грязные уши»

Ситуация со свободой слова в Украине будет рассматриваться на заседании комитета по культуре и образованию Парламентской Ассамблеи Совета Европы, которое состоится в Париже 13 декабря.

Данный вопрос особенно важен в свете недавнего исчезновения руководителя интернет-издания «Украинская правда» Георгия Гонгадзе, сообщили агентству Интерфакс-Украина в пресс-службе Совета Европы в четверг.

В ходе заседания состоится обмен мнениями членов комитета Совета Европы с представителями Украины — заместителем председателя Госкомитета информационной политики, телевидения и радиовещания Виталием Аблицовым и главой парламентского Комитета по вопросам свободы слова и информации Александром Зинченко.

«ПАСЕ и особенно подкомитет по прессе пристально следят за вопросом свободы слова в Украине с момента исчезновения Г. Гонгадзе 16 сентября», — отмечается в пресс-релизе.

На своем заседании 23 октября члены комитета по культуре и образованию ПАСЕ обсудили ситуацию СМИ в Украине и решили, что украинским властям необходимо направить серьезный «сигнал».

Между тем многие события вокруг дела Георгия Гонгадзе и аудиокассеты, обнародованной Александром Морозом, сейчас остаются лишь на страницах информагенств, не попадая в массовую прессу и, тем более, ТВ. Такое блокирование информации, преобладание трактовок над информацией, конечно же, приводит к еще большему нагнетанию ситуации, к возможности появления любых как версий, так и спекуляций вокруг произошедшего и происходящего. При этом мы оказываемся дезориентированными еще и потому, что за рассуждениями о том, кому этот скандал выгоден сиюминутно, не хотим отвечать на главные вопросы: почему такой скандал стал возможным в Украине, и какие будут его отдаленные, глобальные последствия? На кого может общество возложить ответственность за поиск и обнародование истины?

«День» в течение всего времени подает максимально развернуто все факты и комментарии всех точек зрения. Сегодня же мы решили предоставить возможность проанализировать ситуацию нескольким авторитетным экспертам, предложив им ответить на вопросы:

Каковы глубинные причины и какими могут быть последствия (моральные, политические, правовые) скандала, связанного с заявлением Мороза?

Произойдет ли во власти перераспределение сфер влияния в результате этого скандала? Какие цели могли ставить перед собой его инициаторы?

Как происходящее скажется на взаимоотношениях Украины с Европой и Америкой? На перспективах инвестирования нашей экономики? Сможет ли факт закрытия Чернобыля «перевесить» для Запада этот скандал? Каким образом этот скандал будут использовать Россия и Запад (Америка) в своих геополитических интересах? Как вообще нашему обществу со всем этим жить?

Георгий ПОЧЕПЦОВ, заведующий кафедрой международных коммуникаций и связей с общественностью Института международных отношений Киевского национального университета им. Т. Шевченко:

— Власть уже во многом нейтрализовала данный политический скандал. Это — что касается работы с массовым сознанием, которое уже закалено любым негативом, поскольку постсоветский период как бы был построен именно на нем, в то время как советский — на чистом позитиве. Но еще есть реальный заказчик данной ситуации, поскольку А. Мороз явился лишь «аниматором» (есть такой американский термин), озвучив то, что ему дали. В этой же роли мог выступить П. Симоненко и, наверное, еще кто-то, о ком мы не знаем, поскольку он промолчал. Этот третий должен был выйти на арену в случае отказа А. Мороза.

Чего именно хочет этот реальный заказчик, мы не знаем. Это могут быть: а) компромисс, б) шантаж, в) месть (ведь не зря в последнее время появилась и версия, ведущая в сторону П. Лазаренко), г) предупреждение. Реальная же направленность данного «информационного удара» нам неизвестна. Поэтому, неясно и как строить противодействие.

Вообще, порождение опровержений — самая неблагодарная и поэтому самая трудная наука. Опровержение работает не только на тебя, но и на твоего оппонента, поскольку оно способствует распространению информации для все новых категорий читателей. Чем больше мы опровергаем, тем больше распространяем о себе данную негативную информацию. Несомненно и то, что для этой ситуации заявлений от трех заинтересованных ведомств явно недостаточно. Они всегда будут нести оттенок официоза, т.е. быть не во всем убедительными с точки зрения потребителя информации. Они могут быть сто раз бюрократически верными, но это не ведет к увеличению достоверности на уровне реакции просто человека.

Есть еще один вариант развития ситуации, направленный на социальную дестабилизацию. В мире были четкие процессы по смене власти, например, в Индонезии и Чили, инициированные специальными информационными операциями. Во всех этих случаях велась активная антипрезидентская кампания. Но отличием является то, что она имела достаточно продолжительный характер. Здесь же мы имеем дело с разовым выбросом информации.

Кстати, пока и не видно разворачивания скандала, как это могло бы быть при планировании этой операции на дестабилизацию. Но одновременно следует отметить, что как раз создание информационной кампании в случае исчезновения Г. Гонгадзе было. Вспомним, как все время возникали голоса, которые одергивали, по поводу как бы PR-кампании. Потом время стерло эту интерпретацию. Сегодня она может возродиться вновь, но в несколько иной трактовке. Так что пока наличествует три элемента, которые просятся в одну линию:

Ситуация с Г.Гонгадзе — Активная информационная кампания по поводу его исчезновения — Скандал с кассетой.

Здесь как бы каждый элемент вытекает из предыдущего. И что самое интересное, по-иному задает его. Каждый последующий шаг, по сути, реинтерпретирует предыдущий. Возникает целая структура, которая с несомненностью удерживает внимание массового сознания. При этом самые рейтинговые СМИ нас четко и уверенно предупреждают: будет продолжение.

Что касается имиджа Украины, то все подобные вещи, конечно, работают против него, в ответ перекрывая инвестиции и желание работать здесь. Так что подобные последствия в экономической сфере, несомненно, будут иметь место. Но и в этом случае объем негатива был велик и до того, так что последствия эти будут больше базироваться на уже сложившихся в головах стереотипах, которые этот скандал только подкрепил. Если он и внес новые нотки, то все равно в старую песню.

В целом подобное информационное воздействие уже несет как политические, так и экономические последствия. Хотя в целом его вряд ли можно отнести к эпохальным, хотя бы потому, что большинство населения вообще о нем не знает.

Олигархическое же происхождение кассеты представляется мне наименее вероятным. Наши олигархи — сначала люди, а уже потом олигархи. Свой бизнес и свои миллионы они сделали именно в данных условиях и вряд ли заинтересованы в их изменении. И, к тому же, ничей бизнес в Украине не подвергся такому разрушению, как бизнес Гусинского или Березовского в России, которые, кстати, понесли наказание за то, что придерживались ошибочного мнения, будто бы бизнес может нанимать власть.

Сергей МАКЕЕВ, доктор социологических наук:

— Трудно сказать, как скажется обнародование пленки Александром Морозом на массовых настроениях. Тут, возможно, и не будет никаких последствий, принимая во внимание психологические установки нашего населения: политические «паны» пусть дерутся, а мы, политические «рядовые», чуба не имеем, а значит, он и останется целым. Я думаю, что дело здесь не в масовых настроениях и не в народе, а в той ее части, которая называется общественностью. И мне, как представителю общественности, хотелось бы думать, что в этой битве сошлись темные и светлые силы. Кто же представляет ту или иную сторону, пока абсолютно непонятно. И значит, при такой неопределенной ситуации, как никогда остро востребуется независимый прокурор и гражданская позиция тех, кто гораздо лучше меня, как представителя общественности, посвящен в суть дела. Это могли бы быть люди, которые непосредственно ведут следствие по делу Г. Гонгадзе и посвящены в ситуацию вокруг этого дела. А в отсутствии независимого прокурора и гражданской позиции, скорее всего, мы придем к выводу, что бьются две темные силы, а на Украину опустился политический мрак.

Конечно мы, как часть общественности, должны требовать некой исчерпывающей и убедительной информации, прежде всего, по делу исчезновения Г. Гонгадзе, ведь пребывание в центре внимания в течение месяца неопознанного тела не могло не привлечь внимания. Поэтому общественность должна настаивать на том, что мы обязаны разобраться в ситуации, чтобы выработать свое собственное мнение, для чего нас должны информировать. Без этого общество вынуждено руководствоваться эмоциями, что в дальнейшем может привести к расколу в обществе и взаимной эскалации недоверия между избирателями и партиями, общественностью и властью и т.д.

Что касается политических последствий, то их спектр может быть достаточно широк: от отставки Президента до потери А. Морозом политической репутации. И при такой широте ситуация, конечно, непредсказуема. Особенно если нас втянут в экспертизу. Например, в США, во время Уотергейтского скандала, голоса тоже были лишь похожими, но под давлением общественности президент Никсон вынужден был уйти в отставку. Нужно отметить, что Президент Украины направил призыв к политическому классу, указывая на внешние источники обострения ситуации. Это, фактически, является призывом сплочения вокруг Президента и, я думаю, он будет услышан. И, на мой взгляд, среди ближайших последствий можно отметить консолидацию политиков вокруг действующего Президента, который четко определил свою позицию.

Зиновий КУЛИК, журналист-политолог:

— Для того, чтобы рассуждать о глубинных причинах, нужно влезть в душу всех участников этой трагикомедии, а такой возможности, я думаю, у нас, у журналистов, нет. Поскольку у большинства политиков, как и у дипломатов, язык используется для того, чтобы прикрыть свои истинные намерения, а поделиться только мыслями, предназначенными для общественности, конкурентов и соратников. Я думаю, что глубинные причины будут выявлены со временем. Что же касается возможных последствий...

Во-первых — основной упор с обеих сторон делается на экспертизу истинности пленки, а также на реакцию Запада, международной общественности на это событие. Начнем с экспертизы. Я думаю, что это — сознательная попытка увести общественное мнение от сути дела к механизму. Давайте предположим, по каким основным параметрам может быть произведена экспертиза: во-первых — идентичность голосов, во-вторых — пленка, что называется, «чистая», то есть записана непосредственно с голоса, или это монтаж. От этого будут зависеть юридические и политические последствия. Когда рассказывают, что у нас такая экспертиза невозможна, я думаю, это просто глупо. И обращение за рубеж — это исключительно PR-овская акция с целью привлечения внимания западной общественности к ситуации в Украине. Позволю себе немного отвлечься. Еще несколько лет тому назад Институт технической информации освоил способ восстановления записей первых фонографов начала века (можно представить, каково качество записи на восковом валике, пролежавшем в разных температурных условиях 70—80 лет). Исходя из таких технических возможностей, можно предположить, что проблемы идентификации не существует, и в зависимости от методики проведения идентификации, степень достоверности будет колебаться от 70 до 99%. Поэтому это, так сказать, не вопрос. Я думаю, что идентификация, наверно, уже проведена. Второй принципиальный вопрос — «чистая» запись или монтаж? Вот тут, наверно, независимо от эксперта (внутреннего, западного, любого другого), будет сказано, что это монтаж — учитывая хотя бы то, что представлено одиннадцать фрагментов, записанных в разное время. А если присутствует монтаж эпизодов, то предположить, что нет монтажа реплик, очень и очень сложно. То есть, имея, с одной стороны, достаточно высокую степень идентификации, а с другой — стопроцентный монтаж, можем сказать об одном: ни жертвы этой провокации, ни, я подчеркиваю, инструмент провокации — господин Мороз — никаких юридических последствий из этого скандала для себя иметь не будут. То есть любая экспертная оценка о монтаже снимает любые обвинения, которые выдвинул Мороз, а идентификация голоса (плюс монтаж) снимает обвинения в клевете с Мороза, так как он автоматически становится инструментом чьей-то провокации. И после такой экспертной оценки любые судебные преследования Мороза, точно так же как попытка привлечь Президента Кучму, главу Администрации Литвина, министра Кравченко, еще кого-то к какой-либо ответственности не имеют перспективы. Что же касается политических последствий (они же и моральные, потому что политика и мораль взаимосвязаны) — то они самые что ни на есть негативные.

Произойдет ли в результате скандала перераспределение сфер влияния во власти? Да, произойдет, но не сразу. Сегодня лично Президент и Администрация Президента поставлены (как раз с политической стороны) в очень сложные обстоятельства. То есть, отстранить кого-то от должности — значит, косвенно признать, что он виноват. Если оставлять всех на местах — нужно оправдываться. Оправдываться — это всегда плохо. Авторы этой тонкой (нужно отдать должное) и хорошо продуманной провокации создали такие условия, которые поставили власть (тех ее представителей, которые подпадают под обвинение) фактически в патовую ситуацию. Молчать нельзя и оправдываться нельзя (это означало бы самим поддерживать уже поднятую информационную волну). Более того — это все тонко рассчитано на менталитет украинских граждан, которые, в конечном итоге, вернулись к советскому пониманию любого скандала (то есть неважно — «он украл, или у него украли, но что-то там нечисто, на всякий случай мы к этому будем относиться с большой осторожностью»). Вот в этой ситуации, я думаю, хуже всего было бы, если бы кто-то из обвиненных начал оправдываться. Это еще больше усугубило бы ситуацию, хуже представило Украину в международном свете. Из этой ситуации, я считаю, власть должна выходить постепенно, базируясь на абсолютно конкретных фактах. То есть, чем раньше будет раскрыто дело Гонгадзе, чем раньше будут наказаны те, кто реально причастен к этому делу (и реально доказана их причастность), тем быстрее этот скандал сойдет на нет. В этой ситуации единственный выход — это победа истины. А перераспределение сил будет зависеть от проявления истинных авторов и заказчиков провокации.

Могут ли в этой провокации быть заинтересованы определенные олигархические силы? Да, возможно. Но я бы не ставил их интересы в зависимость с тем, что они якобы желают досрочных выборов и скорейшей отставки Президента Кучмы. Я думаю, что в этой ситуации (учитывая, что реальное перераспределение экономических интересов и сфер финансово-производственого влияния уже происходит) они как бы имеют право «обижаться» на главу администрации. И, собственно, первая реакция главы администрации нам на это указывает. Он на своей пресс-конференции сообщил о том, что знает силы, которые желают его отставки. Более того, речь идет не только о сфере экономики, но и о сфере политики. Если говорить откровенно, кадровая политика г-на Литвина лишила многие финансово-политические группы реального (хотя бы периодического) контакта с Президентом. И ощущая свои потери, они ищут виноватого в своих, скажем так, неуспехах. И, наверно, — не одного Литвина.

Если же говорить об отношении Запада к нам после случившегося, то я не знаю, на чем основывается вывод господина Томенко о том, что зарубежные СМИ вяло реагируют на ситуацию в Украине. По моему наблюдению, все как раз с точностью до наоборот. Не только российские, но и западные радиостанции (в особенности те, которые имеют украинские службы и транслируются на Украину) фактически уже в течение недели сообщениями вокруг этого события начинают все информационные выпуски. То есть они создают ту информационную волну, которая не может не всколыхнуть внутреннюю ситуацию в Украине, в ответ на что, в свою очередь, подключатся другие, более влиятельные СМИ, к которым прислушиваются и в правительственных кругах, и в президентских кабинетах в западных странах. И нагнетание этой волны создает дополнительные негативы, так как все это поднимает илистые наслоения, которые еще более «мутят воду». И с этой волной не только всплывет масса других негативных фактов и фактиков, но и в целом она может создать ситуацию в Украине менее прозрачную — и политическую, и экономическую. А раз менее прозрачную, и к тому же с негативным оттенком, сделать вывод о том, как будет относиться к нам Запад и станем ли мы страной, в которой создается нормальный инвестиционный климат, несложно. И о каких-то попытках ускорить наше движение в Европу придется просто забыть. Я думаю, что в этой ситуации произойдет не просто уменьшение инвестиций в Украину, но и отток капитала, который уже сюда вложен, потому что возникает проблема политической дестабилизации, вслед за которой следует экономическая. Поэтому все это крайне негативно отразится на имидже Украины. Это с одной стороны. А, с другой, задача власти, экономической и политической элит — извлечь отсюда максимум позитивного, потому что, наверно, придется ужесточать внутренние законы, забыть о созданных искусственных тепличных условиях для Украины и т.д. То есть придется искать внутренние резервы, перераспределять ресурсы в сторону среднего и мелкого производителя, добиваться снижения давления налогового пресса, делать все эти процессы значительно более прозрачными, потому что иначе мы за счет своих внутренних потенций просто не выживем.

И факт закрытия ЧАЭС не перевесит для Запада этот скандал, потому что имидж послушного ребенка, живущего на окраине, эдакой европейской Золушки, какой сделали Украину, нам не добавляет никаких преимуществ. Для них любой скандал важнее, чем закрытие ЧАЭС, а если скандал вот такого масштаба, то возникает уж очень серьезное подозрение, что ими же он и спровоцирован.

Впрочем, ситуация с резонансом в Европе и в Америке несколько отличается. Все зависит от того, кто станет президентом США. Все-таки в этой ситуации, наверно, если бы победил Гор, было бы спокойнее. Он, наверно, отреагировал бы, что называется на дипломатическом языке, — с пониманием. То есть публично бы он, может, высказался в одном ключе, а в конфиденциальных беседах попытался бы успокоить наше руководство. Можно предположить, во всяком случае, такой вариант. Если же говорить о Буше и его окружении, состоящем из штатных работников его отца, они будут жесткими и публично, и еще более жесткими в неофициальных беседах и действиях. Хорошо это или плохо? Я думаю, что хорошо. Это заставит нас еще раз поискать какие-то внутренние незадействованные резервы — и моральные, и материальные. Я все-таки сторонник того тезиса, что помогать надо растущему и выздоравливающему. А если ставится диагноз, что больной безнадежен, то зачем же ему помогать? Пока складывается такое впечатление, что нам поставили последний диагноз.

Что же касается изменения наших взаимоотношений с МВФ, то тут нужно отметить следующее. Мы искусственно выводим МВФ в какую-то отдельную структуру, ведущую свою отдельную политику — это совершенно неправильно. МВФ — это инструмент финансового влияния на политику той или иной страны. Поскольку там сейчас Америка играет определяющую роль, то и политическая оценка нашего внутреннего скандала, которую даст администрация нового президента США, будет определять и вектор политики МВФ по отношению к Украине. Дождемся официальных результатов выборов в США и, исходя из первого, будем абсолютно четко прогнозировать второе.

Теперь о том, каким образом этот скандал могут использовать в своих геополитических интересах Россия и Америка. В данной ситуации и та, и другая сторона (и Россия, и Америка), учитывая «стратегичность» своих отношений с Украиной, использование этого скандала для себя будут определять одним желанием — сделать для себя Украину более управляемой. Однако то, что управляемость из Вашингтона и управляемость из Москвы направлены в разные стороны, может нас спасти и создать нам благотворную паузу для поднятия с колен (как сказал Президент — «Пора випростуватись»). Это может быть тот шанс, когда нам дадут возможность выпрямиться.

Ну, а как обществу со всем этим жить? Наше общество все-таки постсоветское, поэтому интерес к скандалам у нас, скорее, не политический (с прогнозированием последствий), а, в основном, подобный интересу к скандалам на коммунальной кухне. Скандал воспринимают, на определенном этапе могут даже превратить это в игру «кто кого», могут даже ставки делать. Публично очень громко на больших митингах будут апплодировать победителю, но это не значит, что эти апплодисменты будут искренними.

И я еще раз хотел бы обратить внимание вот на что: в связи с тем, что скандал не будет иметь юридических последствий, политические — не имеют границ. Его можно реанимировать в любой нужный момент — вот это самое страшное. Были бы юридические последствия, дело бы закончилось приговором суда. А поскольку их не будет, то политических рамок нет, и каждый раз, чем ближе к выборам, в момент, нужный для той или иной политической силы или блокам, это можно использовать (против, скажем, инициаторов скандала или против тех политических сил, которые сохраняют пропрезидентскую ориентацию). Поэтому вот эта глубинность и невозможность на каком-то этапе окончательно поставить точку создает для Украины и нашего, скажем так, политически не очень структурированного общества самую большую опасность.