От «противоречий» к смыслам

Блогер и журналист Сергей Иванов, как и многие другие луганчане, покинули родной Донбасс в 2014 году. Судьба Сергея примечательна тем, что он долгое время работал в «системе» — в луганской прокуратуре. В 2008 году луганчан интриговали его посты в блогах, которые он подписывал псевдонимом Applecrysis. Впоследствии его блоги были взломаны россиянами, а явные противоречия с «системой» разрешились во время кровавого Майдана — Иванов принял непосредственное в нем участие и потерял работу. Недавно в свет вышла его очередная книга «Противоречия» с художественными рассказами, буквально сотканная из рефлексий. По его словам он не прекращает «работу над собой» и считает важнейшим мотивом для творчества — создание смыслов.

«У НАС РЕВОЛЮЦИИ В НАСТОЯЩЕМ ЕЕ ПОНИМАНИИ НЕ БЫЛО»

 — Сергей, в свое время еще один наш земляк из Донбасса — Денис Казанский — признался, что до агрессии РФ против Украины он считал, что Голодомор, как геноцид украинского народа был больше выдумкой Ющенко. После того как он увидел, что Россия системно уничтожает украинцев, Денис убедился в том, что эта страна действительно целенаправленно стремится уничтожить наш народ. У тебя случались переоценки взглядов после недавних трагических событий?

 — До войны у меня в отношении Голодомора была тоже неоднозначная оценка. И действительно война многое расставила в головах на свои места. Вообще человеку иногда нужна встряска для того, чтобы началась переоценка тех или иных событий, информации. Голодомор пережили мои бабушка и дедушка. Дедушка всегда говорил, что единственно, от чего боится умереть, — это от голода. Но 70 лет советской пропаганды и систематической подмены истории, безусловно, имели свой негативный эффект. Советская история из этой трагедии изъяла важный элемент — этнический. Факт голода замолчать они не могли и поэтому сделали все, чтобы подать его как обычную трагедию, а не как уничтожение Кремлем именно украинцев — свободолюбивого народа, который не повелся на коллективизацию. Я могу сказать, что переоценка у меня происходит и сейчас.

 До 2004 года я практически не смотрел новостей. Интересоваться по-настоящему политикой я начал после первого Майдана. Тогда мне стало ясно, что украинцам совершенно не безразлична судьба страны, и в отличие от апатичного Луганска в Киеве или на западной Украине люди действительно стремятся менять жизнь, строить страну. Когда я перечитываю свои записи, скажем, 2008 года, то сейчас с некоторыми своими высказываниями я могу быть не согласен. Человек обязан проводить над собой работу. Я могу быть иногда несправедлив к кому-то или делаю что-то не так и потом очень сильно от этого мучаюсь. Мои близкие мне не дадут соврать, что нет более жестокого линчевателя для Сергея Иванова, чем сам Сергей Иванов. За свою жизнь я сделал много ошибок, и нынешний свой путь воспринимаю как устремление к некоему катарсису и гармонии с собой.

 — Ты вспомнил о Майданах. Ты действительно считаешь, что они поменяли Украину?

 — На самом деле, у нас революции в настоящем ее понимании не было. Революция — это глубинные изменения и, к сожалению, они не бывают без крови. Но главное что я тогда увидел, это стремление общества проявлять себя. В среде, где все идут в ногу ничего хорошего быть не может. Я убежден, что все страны при революциях чего-то лишались. Сейчас Украина так же претерпевает лишения. Это и потеря территорий, и гибель людей. Крайне важно, чтобы мы не допустили, чтобы эти жертвы стали напрасными. Для этого нужно созидательное начало.

 — То есть Майдан фактически поменял твое представление о стране?

 — Не могу сказать, что я «прозрел» 30 ноября 2013 года, ибо до этой даты я продолжительное время вел в Луганске свой блог, который совершенно не соответствовал доминирующим на Донбассе представлениям. Для меня, например, психотип Януковича был абсолютно понятным с самого начала, ибо я долгое время проработал в правоохранительных органах. Янукович — это типичный наглый советский расхититель спевшийся с криминалитетом.

«ПИШУ Я С 12 ЛЕТ, ПРОЧИТАЛ ОГРОМНОЕ КОЛИЧЕСТВО КНИГ»

 — При этом на Донбассе Януковича называли долгое время «нашим», и явно не только потому, что он родился в Енакиево.

 — Не устаю приводить пример того, что я родился в селе Зимогорье Луганской области, которое было основано раньше Луганска. Зимогор — это дефиниция, термин, который означает «беглый каторжник». Понятно, что у Януковича был соответствующий электорат. Когда избили студентов, я находился в Харькове, и понял, что государства у нас нет. Потому что в государстве такого происходить просто не может, когда студентов зверски избивают исключительно за то, что они собрались в одном месте и выразили свой протест. Я не мог не принять непосредственное участие в Майдане, вследствие чего и поплатился своей работой.

 — Выходит, ты стал если не расшатывателем устоев в закостенелой системе, то своего рода дестабилизирующим элементом. С чего вдруг?

 — Здесь ответ исключительно в моем естестве. Пишу я с 12 лет, прочитал огромное количество книг.

 — Говорят, что художник — это, прежде всего, протест.

 — Возможно. Я никогда не слушал популярную музыку и не читал популярную литературу, кроме фундаментальных классиков. Все мои музыкальные герои вошли в команду тех, кто умер до 27 лет. «Совок» я начал ненавидеть еще при СССР. При этом, когда я жил в Сватово, то там «совок» особо не ощущался. Это была какая-то совершенно иная среда, где люди разговаривали на украинском языке и были близки к земле. А вот Ворошиловград — это был уже другой этап, где как раз и запечатлелся у меня в памяти «совок». К сожалению, пришло понимание того, что государство — это явление совершенно не идеальное, но ничего лучше пока что не придумало человечеством для организации общественных отношений. Вот столкновение моего сознания с этой истиной стало очень важным моментом формирования мировоззрения. Фактически я тогда запечатал себя в некую капсулу, из которой выходил по необходимости. Люди, которые росли на каких-то однозначных ценностях и незыблемых правилах оказались гораздо меньше готовыми к переоценке своих убеждений на основе уже новой информации. После избиения студентов на Майдане у меня просто «упала планка». Причем, если у многих в момент, когда «падает планка», теряется контроль над собою, то я наоборот этот контроль над собою приобрел. Как будто все стало на свои места.

 Очень хорошо помню, как 30       ноября 2013 года избили студентов, а уже 2 декабря вышло интервью со мной в «Дне», где было написано, что луганский госслужащий поддерживает Евромайдан. Возвращаюсь в Луганск и меня вызывает мой начальник Александр Антипов. Как сейчас помню, у него на столе лежали распечатки с моими текстами, в которых подчеркнуты необходимые фразы и говорит о том, что мне уже были «первые китайские» и «вторые китайские» предупреждения. Мне так и говорили: ты часть системы. Нет, я не часть системы. Я человек, который приходил и профессионально делал конкретные дела, исполняя свои должностные обязанности. Подкопаться ко мне было невозможно, в итоге все закончилось в январе 2014   года, когда я просто выложил телефонный разговор с тогдашним главой Луганского областного совета Валерием Голенко. Голенко брал участие в сепаратистском шабаше против Майдана, а тогда уже в Киеве начались первые убийства. Я перед этим просил в Администрации не делать этого, не раскалывать страну своими «съездами» и заявлениями о «бандеровцах». Они же наоборот заявляли о том, что протестующих нужно поливать в мороз водой. На следующий день мне сказали писать рапорт.

«ОСНОВНАЯ ПРОБЛЕМА НАШЕЙ ЖУРНАЛИСТИКИ — ЭТО НЕОБРАЗОВАННОСТЬ»

 — Когда ты переехал в Киев и попал в новую медийную среду, что тебя разочаровало?

 — Есть журналисты и целые издания, которые кормятся из конкретных рук и обслуживают конкретных олигархов. Просто одними изданиями олигархи владеют открыто, а другими, как, например, «Украинской правдой» Григоришин владеет опосредовано. Фирташ и Левочкин владеют «Интером» открыто. Так же Коломойский открыто владеет «1+1». При этом скажу честно, что к последнему у меня намного лучше отношение, чем к предыдущим и на то есть причины. Все таки Коломойский (хоть я и выиграл три суда у Приватбанка) в ключевой момент проявил себя адекватно ситуации и сделал все, чтобы защитить страну.

 В столичной журналистской среде я столкнулся с полнейшим непониманием того, что происходит на востоке Украины. Часто на Донбасс отправляли людей, которые совершенно не имели представления ни об истории края, ни о том, что предшествовало войне, ни о характере местного населения. И я тебе скажу, что многие местные сайты работали более профессионально, чем столичные СМИ, которые пытались писать о событиях на востоке. Эти СМИ находились в некоем олигофренически приподнятом настроении по поводу того, что где-то есть «кипиш» и можно туда поехать поснимать что-то сенсационное. Было такое, что меня с «Громадського» просили проинструктировать их журналистов с точки зрения безопасности. Я инструктировал и видел, что они потом все делали с точностью до наоборот. То есть они просто пиарились. При этом допускали грубейшие ошибки, когда фотографировали наши колонны, когда приглашали на Донбасс российских журналистов и потом еще заступались за них.

 Что касается российских журналистов, которые приезжали сюда с видом либералов, мол, «они за нас», то те, кто их защищает, просто не читали роман Достоевского «Бесы». Основная проблема нашей журналистики — это необразованность. То есть у них есть определенный набор знаний, но это еще не образование. Образование — это не механически накопленные знания. Это широта мировоззрения. Это, если хотите, способность создавать смыслы, что невозможно без развитой системы ценностей и постоянного обучения. Без культурного базиса автора, его статьи будут лишены нерва. Это уже ремесленничество, которое обречено на забвение. В итоге даже их книги — это, как правило, скучные заказные работы для наполнения содержанием которых используется слитая заказчиком инфа.

 В целом все это мне напоминает картину, где идет война, а где-то под землей есть подвальчик, в котором избранная тусовка пьет, гуляет и живет в какой-то совершенно оторванной от истинных реалий действительности. Они безразличны к боли народа. Но вот эта закрытая тусовка, при этом, очень агрессивна и направлена на оборону каждого из ее «дроидов», таких себе механических роботов с заданными программами.

 — То есть они склонны «помечать», кто из их среды, а кого стоит всячески сделать изгоем?

 — Да. Причем они застолбили за собой прерогативу на свободу слова. По сути, они, таким образом, пытаются ее у нас украсть. Но мы этого не дадим сделать. Сейчас тратятся миллионы грантовых долларов на каналы, которые никто не смотрит, но где журналисты подкармливаются у конкретных олигархов. Большинство СМИ, действительно, заряжены на манипуляцию общественным мнением. И вот эти тусовки медийщиков делают все, чтобы никто не нарушил их мирок. Из себя они пытаются изображать модных «хипстеров» с соответствующим апломбом. Все это сопровождается соответствующим поведением и образом жизни. В какой-то степени это еще и подражание российским СМИ. К сожалению, эта болячка — слепое обезьянничание       — у многих присутствует. Эту черту — равнение на Москву и Петербург — еще Гоголь высмеивал. К ней относится, в том числе, и наносной космополитизм с огромным количеством заимствованных слов и размытостью своей идентичности. Такие журналисты еще вчера показательно рыдали из-за гибели бойцов, а сейчас готовы протестовать против «языка ненависти», контактируют с колаборантами, а некоторые даже ездят на оккупированную территорию. Более того, были случаи, когда я в прямом эфире спорил с российским журналистом, который публиковал позиции наших войск, а наша же журналистка меня осекла, мол, я спорю с «авторитетом». Какой же это авторитет, если он фактически работает на врага? Да его после этого просто нужно посадить в тюрьму, а не приглашать на эфиры. Конечно, в Украине есть очень достойные издания, но их крайне мало.

«ОЛИГАРХАТ НЕ НАЦЕЛЕН НА РАЗВИТИЕ НАШЕГО ГОСУДАРСТВА»

 — Ты сам выкладывал фото некоторых журналистов, которые теперь еще и политики, и которые проводят время в ресторанах с конкретными олигархами. Они это, как правило, объясняют особенностями своей журналистской деятельности, мол, никто не может журналисту запретить общаться с теми или иными людьми. Где здесь та черта, которая отделяет, действительно, журналистскую работу от панибратства с теми, с кем этот журналист-политик якобы борется?

 — Я здесь подчеркну, прежде всего, то, что этот журналист уже политик. Контакты политика с олигархом должен рассматриваться НАБУ. То, что Лещенко дружит 12 лет с Григоришиным            — это его дело. Но он шел в парламент, принимал присягу, знакомился с правами и обязанностями депутата. И если он пишет всем украинцам, что общался 12 лет с Григоришиным и будет общаться, а на мнение всех остальных ему наплевать, то тогда народу, который его привел в парламент, должно быть наплевать на этого депутата.

 — Кстати, Лещенко шел в парламент от пропрезидентской силы, а потом резко развернул критику в адрес Порошенко. С чем это связано?

 — Я думаю, что Лещенко используют как боевую единицу в информационной борьбе между олигархами, одним из которых является Порошенко. Ведь между олигархами очень сложная система взаимоотношений. Это не всегда война. Они могут целоваться между собой, общаться, но между ними при этом может идти грызня. Считаю, что феномен украинского олигархата не совместим с жизнью нашей страны. Олигархат не нацелен на развитие этого государства. Он стоит на пути того же среднего бизнеса. Рано или поздно олигархи доконают Украину. Олигарх — это огромные деньги, свои медиа, свои политики. О каком развитии страны в таком случае может идти речь? Они живут за счет ресурсов государства и тем самым делают беднее народ. Например, мы видим, что нефть в цене упала, но на заправках мы не ощущаем удешевление бензина. Потому что заправки — это часть олигархического бизнеса. Или вот Ахметов повышает цену на электроэнергию. Почему? Потому что он несет убытки на Донбассе и компенсирует их за наш с вами счет. Заметьте — это все стратегические сферы, которые напрямую связаны с безопасностью государства. И все они контролируются ограниченным кругом людей.

«МНОГИЕ ДАЖЕ МОЛОДЫЕ ПОЛИТИКИ И ЖУРНАЛИСТЫ ТАК ИЛИ ИНАЧЕ СВЯЗАНЫ С КУЧМОЙ»

 — Тебе не кажется, что на самом деле у нас есть один настоящий доминирующий олигархический клан?

 — Кучмы? Да, конечно. Так он вообще прародитель нашего олигархата. Он как грибок много спор бросил в политику. Если разобраться, то многие даже молодые политики и журналисты так или иначе с ним связаны. Кроме того, его зять нанял много лоббистов не только в Украине, но и на Западе. Все эти форумы, выставки, встречи, где сидят мировые знаменитости, политики и Кучма. Для чего это? Для того, чтобы обелить его перед миром, выставить в лучшем свете. Можно только представить себе какой-нибудь день рождения, где присутствуют Пинчук, Элтон Джон, София Ротару, Херст, Киркоров и Кучма с гитарой. А ведь эта картина не так уж далеко от реальности. Кучма — «осиная матка» олигархата. Вот знаете, если вас просто укусит оса, то яд быстро выйдет из организма. Но меня недавно укусила осиная матка и рана не проходит долгое время. Так и укус Кучмы не сходит с тела нашей страны и продолжает отравлять. Он же и в 90-е уничтожил совершенно не всех бандитов, а только тех, кто ему мешал и представлял угрозу лично ему в перспективе. Например, донецкую мафию он оставил, избавившись лишь от тех, кто мог быть для него в будущем конкурентом. Под пули попали как бандиты, так и достаточно перспективные, приличные люди. Его, получается, повысили с «Южмаша» на уровень директора предприятия «Украина». Вот только принципы управления предприятием и государством не одни и те же. Для украинцев крайне важно это понять, дабы сделать все, чтобы перейти на новую планку дискурса в обществе для построения государства, а не дальнейшего потакания олигархату.