«Откат — один процент»

Виктор НЕБОЖЕНКО, руководитель Социологической службы Национального института стратегических исследований:

— Мой опыт работы с 1989 года на выборах показывает, что 4%-ый проходной барьер — это очень тяжело, но хорошо. Если будет 5% — мы вырастим мастодонта из двух-трех партий-коалиций, которые будут договариваться, — и это будет большая проблема. 3% — это в какой-то мере откат к 1991 году. Но с новыми условиями, где появится масса оригиналов, демагогов. Это означает вырастить новую одноразовую элиту. А вот 1% — это уже просто очень сложно. Как профессионал, я разрываюсь. С одной стороны, как гражданин Украины, оценивающий это с точки зрения национальных интересов страны, я понимаю, что 1% — это ужасно. Как для политолога, имиджмейкера, 1% — это конвейер, золотое дно для любого доморощенного профессора, который в любом городе будет выращивать эту «однопроцентную» партию. А вообще, это действительно, прежде всего, удар по многопартийности, доведение ее до абсурда. Во- вторых, это не даст возможности создать реально действующее большинство. Ну и в-третьих, это в какой-то мере «русская рулетка»: от места в списке для голосования будет зависеть судьба той или иной партии. Более того, здесь начнет влиять то, что называется статистической погрешностью. В парламент будут проходить партии, успех которых не смогут объяснить все политологи страны, вместе взятые. Также вне всякого сомнения и то, что мы получим в парламенте «опереточность». Наконец, ощутимо пострадают большие и средние партии. Потому что появится несколько социал-демократических партий, несколько «Наших Украин» и тому подобных. Левых будет очень много — от 7 до 10 партий. То есть, по большому счету, нужно предостеречь наших мажоритарщиков, что это не способ решения их проблемы. Такой закон также крайне невыгоден нашеукраинцам и «донецким», потому что они очень активно пользуются таким ресурсом как мажоритарщики.

Я также хотел бы обратить внимание на еще более абстрактные вещи. Дело в том, что «партии как ведущий фактор развития политической системы Украины» — это немного устаревший тезис для ХХI века. Сегодня очень много факторов влияет на политическое развитие конкретной страны. И нам нужно укреплять партии как ведущий фактор политического развития Украины НЕЗАВИСИМО от того, переходим мы к парламентско-президентской форме правления или остаемся с президентской. Это принципиальный момент.

Владимир МАЛИНКОВИЧ, директор Украинского отделения Международного института гуманитарно-политических исследований:

— Без политической реформы нам не удастся создать реальную многопартийность в Украине. Сегодня, на мой взгляд, такой многопартийности нет. Самые сильные партии, я имею в виду КПУ и Рух, возникли в Украине еще до независимости, и их задача, по сути, связана с прошлым, а не с будущим. Одни хотят вернуться в прошлое, другие хотят добиваться независимости и особых прав для украинского населения нашей страны, что сегодня уже не очень актуально, потому что нам нужно строить Украину для всех. Для того, чтобы действительно создать многопартийную систему, нужно, чтобы наши партии имели возможность формировать власть. Иными словами, чтобы победившая на выборах партия, имеющая поддержку значительной части населения страны, могла формировать правительство, ответственное именно перед этой партией, парламентским большинством и, соответственно, избирателями.

Но для того, чтобы провести политическую реформу, нужно, чтобы все политические силы или, по крайней мере, важнейшие из них, действительно были заинтересованы в прогрессе государства, а не только в том, чтобы усидеть на своем собственном месте или захватить место, их интересующее. Сегодня я не вижу такого подхода ни у большинства, ни у оппозиции. Оппозиционеры, особенно правая их часть, до самого последнего времени вообще не демонстрировали готовности проводить политическую реформу, а что касается партий власти, то они хоть и инициировали эту реформу, однако постоянно пытались привязать к стратегически важным для Украины процессам политической реформы свои тактические интересы и, более того, выдвигали их на первый план.

И вот сегодня, когда, казалось бы, уже намечается компромисс, и лидеры оппозиции, в частности, Ющенко и Мороз, заговорили о готовности поддержать основные положения политической реформы, закрепленные в законопроекте №4105, партии большинства выдвигают законопроект, который фактически сводит на нет всю идею политической реформы в том, что касается многопартийности. Я имею в виду законопроект об 1%-ом проходном барьере. Если этот законопроект, не дай Бог, будет принят, то, на мой взгляд, можно будет поставить крест как на многопартийности, так и на политической реформе в целом. Потому что сейчас победить на выборах могут партии, за которыми стоят значительные массы. А 1% позволяет прорваться в парламент и потом влиять на формирование правительства самым решающим образом партиям-однодневкам, партиям, сформированным «на диване» в интересах небольшой группы людей, у которых есть деньги или политическое влияние. Возможность этих партий перерасти в настоящие политические партии европейского образца исключается. А вот помешать формированию ответственного правительства на партийной основе они могут. Если провести в парламент 10 таких партий, то это будет около 100 депутатов, ни за что не отвечающих. Поэтому мне кажется, что сейчас нужно кончать эти тактические игры с политической реформой и формировать партии. Особенно в центре. Это будет реальный вклад тех партий, которые якобы заботятся об Украине, в формирование многопартийности. О том, что она нужна Украине, я думаю, говорить не приходится.

Владимир ФЕСЕНКО, глава правления Центра прикладных политических исследований «Пента»:

— Очень трудно определить, что такое политические партии. Партии в США — это одно, партии в Западной Европе — это несколько иное, партии в Японии — это нечто третье. На постсоветском пространстве, как сказал Виктор Черномырдин, какую бы мы партию ни создавали, она будет так или иначе воспроизводить КПСС. Это, видимо, неизбежно, и должно смениться как минимум одно поколение, чтобы партии у нас трансформировались и преодолели эту родовую травму. Очень важно, что сейчас закладываются законодательные основы для укрепления роли партий в политической системе Украины. На мой взгляд, очень важный шаг был сделан, когда парламент принял, а президент подписал закон о партиях. Это очень важно для институционализации и стабилизации института политических партий в Украине.

Следующий важный шаг — это переход к пропорциональной избирательной системе и порядку формирования правительства правящей парламентской коалицией. Здесь некоторые выступающие говорили, что неважно, какая будет форма правления — президентская или парламентская. На самом деле сравнительные политологические исследования показывают, что это очень важно. Пропорциональная избирательная система плохо сочетается с институтом сильного президента. Сочетание этих двух институциональных факторов создает конфликтную ситуацию между исполнительной властью в лице президента и парламентом. Другое дело — парламентские системы и премьер-президентские системы. Вот здесь как раз определенную гармонию можно найти.

Следующий важный момент — это оценка избирательного закона. Здесь уже звучали критические высказывания в адрес 1%-ого барьера. Я его для себя назвал «откатом в 1%». «Откат» — это очень популярный термин в Верховной Раде и в бизнесе. Фактически — завуалированная форма взятки. Кому? Формально, вроде бы мажоритарщикам. Но я думаю, не только. 1%-ый барьер может быть выгоден тем партиям, которые входили в блок «За единую Украину!». На сегодня из них только Партия Регионов может преодолеть 4%-ый барьер. И здесь возникает одна гипотеза. Мне кажется, что этот закон — не только поиск компромисса, но в нем заложена и своеобразная политическая технология, которая связана с тем, чтобы помешать формированию и последующей трансформации крупных избирательных блоков в сильные политические партии. Поскольку тот самый 1%-ый барьер фактически закрепляет фрагментацию партийной системы. И это проверено на опыте многих стран мира. Если бы в 1998 году выборы проходили с 1%-ым барьером, то в парламент попали бы 16 партий. В 2002-го году — 13. Действительно, в таких условиях крайне сложно сформировать правящую парламентско-правительственную коалицию. Однако, к великому сожалению, — и здесь я хочу обратить внимание на более сложный аспект этой проблемы — это связано не только с избирательным барьером. Если бы выборы 2002 или 1998 года проходили по пропорциональной системе в общегосударственном округе, то легко обнаружить, что и при 4%-ом барьере создать правящую правительственную коалицию было бы крайне сложно. Приведу простой пример. Выборы-2002: устойчивое большинство можно было бы создать, к примеру, если бы в эту коалицию вошли депутаты от «Нашей Украины», «ЗаЕдУ!» и СДПУ(О). Согласитесь, вариант фантастический, хотя Иван Плющ предлагал такой вариант. Другой вариант — оппозиция. С трудом получается 226 депутатов, но только с помощью коммунистов. Но НУ, БЮТ и коммунистов в одной коалиции можно представить только чисто теоретически. И эта структура, которая не позволит создать устойчивую парламентско-правительственную коалицию, с большой долей вероятности повторится и на парламентских выборах 2006 года. Потому что в парламенте останется сильная Компартия, которая буде иметь около четверти, а возможно и больше депутатских мандатов. Будет сильное правоцентристское крыло, и, естественно, 30—40% мандатов достанется центристским партиям. И здесь выход единственный — это формирование коалиции правых центристов и центристов. Однако мы не знаем еще, какие будут коллизии и структурные противоречия после избрания нового президента. Потому что будут расколы между пропрезидентскими и новыми антипрезидентскими силами. И они также будут создавать дополнительные сложности в формировании коалиции. Так что на самом деле реализовать эту схему даже при пропорциональной избирательной системе будет очень сложно. И я в этом вопросе сторонник выборов по пропорциональному принципу не в общегосударственном округе, а по региональным многомандатным округам — и как компромиссного варианта, и с точки зрения постепенного переноса принципов пропорциональности в регионы. Здесь, кстати, можно маневрировать с барьером. Но его тоже нельзя опускать существенно: 4%, максимум — 3%. Иначе мы закрепим фрагментарность, и будем способствовать появлению региональных квазипартий. Это не пойдет на пользу ни стабилизации политических элит и партийной системы, ни ее укреплению и усилению роли партий.

Алексей ГАРАНЬ, директор Школы политической аналитики при Национальном университете «Киево-Могилянская академия»:

— Я думаю, что любое снижение проходного барьера на парламентских выборах в Украине приведет к усилению нестабильности парламента. А снижение до 1% — это вообще катастрофа. И я надеюсь, что политики все-таки поднимутся над своими узкопартийными интересами и подумают об общенациональных.

Мне представляется неправильным тезис, что только парламентская модель обеспечивает повышение роли партий. Я лично убежден, что французская — президентско-премьерская — модель абсолютно нормальной была бы и для Украины и абсолютно не нужно было бы затевать такие далеко идущие конституционные реформы. Во Франции также правительство формируется на основе парламентского большинства, и в то же время президент избирается на прямых выборах. Я думаю, что к этой модели очень легко было бы прийти с помощью принятия нескольких ключевых законов и внесения минимальных изменений в Конституцию.

Александр ДЕРГАЧЕВ, ведущий научный сотрудник Института политических и этнонациональных исследований НАН Украины:

— Сосредоточимся на том, что власть должна была бы сделать для улучшения условий формирования партийной системы. Здесь, по моему мнению, существует две группы вопросов. Первая связана с нормативным обеспечением возникновения и существования партий, и особенно обоснования их существования. То, что партии являются необязательным элементом формирования центральных органов власти, к сожалению, всем очевидно, и мы видим, какие недостатки возникают в функционировании такой системы. Не нужно было бы говорить о 1%-м барьере, если бы малые партии, региональные партии имели бы свой предмет забот — шли бы на выборы в местные советы и получали власть. А впоследствии, достигнув успехов на региональном уровне, превращались бы, возможно, в национальные. Таким образом, мы можем говорить о том, чего не хватает в Конституции, системе законов для того, чтобы партии знали, зачем они возникают и существуют. Это трудная, но не самая трудная проблема.

Другая группа проблем связана с существующей политической практикой. Она, к сожалению, не дает партиям положенных функций. Функции, присущие партиям в Европе, уже захвачены в Украине и выполняются другими структурами, хотя иногда и совпадают с руководством каких-то партий. Давайте проверим, как функционируют партии в Верховной Раде: есть ли там механизм внутрипартийной демократии, выполняются ли действительно партийные программы, можно ли их узнать в действиях партий или они группируются другим образом и выполняют какую-то другую неизвестную обществу программу? К сожалению, сегодня партии и в парламенте, где есть хоть какие-то условия их существования, все-таки не выполняют своих классических функций. Тем более — функций связи между властью и населением.