«Пистоны для Андруховича»

А между тем, по закону наследственности нам досталось и поле служения, которое снилось не только молодому нежинскому лицеисту начала XIX в. И достались одинокие алтари, которые ожидают самоосвященных.

Досталось — такой закон жизни.

Нива служения у нас поросла чернобылем и дерезой. Там пасутся овцы и козы. Недавно это была нива прислужничества и выслужничества. Сюда приносили с поклоном плоды своего натужного труда слуги партии. Приносили вроде бы «для народа», но при этом не поднимали глаз к небу.

Не удивительно, что на эту ниву после раскрепощения молодежь приходила без священного трепета. Кто-то принес свое «бубабу». Кто-то ответил ему патриотическим треском. Литературные деды, почуяв свободу и моду, пробовали себя в сексуальном жанре. Другие полезли в пиар и взялись скандализировать публику бодро-скрипящими голосами. А молодежь одичала, и думалось взбаламученным, что здесь все можно...

А на высоких алтарях только ветер свистит. И трепещет одинокая свеча. Когда-то Поэта не допустили с его чистой жертвой, так он появился свечой. Чтобы напоминать, что есть высокие цели.

На ярмарке тщеславия есть свои герои толпы. Они поворачиваются спиной к жертвенному алтарю и к «маргиналам» у свечи. Они самоутверждаются — кто пиаром, кто пофигизмом, кто нудизмом. И вокруг их — движение. Свои сторонники, болельщики, кривляки. И у каждого на носу флюгарка.

Интересно: умные люди, а не понимают, что пиар — это ракета, от которой через несколько минут остается кучка чего-то смаленого.

Малодушным кажется, что «все рівно нема перед ким особливо старатися». Но алтарь, гора и высокие ниши стояли и стоят просто — под небом.

Все эти слова смешны на ярмарке. Вот если бы их взять в кавычки и подписать именем Ницше — то еще так-сяк.

На ярмарке определяются с идолом. Это может быть реальное или полуреальное лицо. Идолу много позволяется. Его слова повторяют. А он педалирует разные болевые точки, чтобы был все-таки визг вокруг него.

Но вот что интересно: на этой ярмарке ведут себя так, как будто нас нет. У них игры, как будто оппозиционные, но там есть своя игра в элиту, авторитеты и междусобойчики. Если их не устраивают Янукович с Табачником, то, прежде всего, из-за игнорации. А не из-за того, что для януковичей нас нет. То есть, перед нами можно вести себя без уважения и без стыда.

Ныне мне приятно сообщить: мы есть! Каждый раз, когда выходишь к людям, которые живут вне виртуальных игр, убеждаешься, что «народ мій є, народ мій завжди буде». Чтобы там не говорили о нем герои ярмарки тщеславия. И этот народ, как и сто лет назад, ждет умного и честного слова. Он знает цену телевизорным осам и шмелям, а самодовольных героев ярмарки видит, как на ладони.

Хочу поздравить два голоса из народа, услышанных нами благодаря газете «День» за 13—14 августа (перепечатка из интернета). Татьяна Савченко из села Матвеевка Запорожской области написала открытое письмо к Ю. Андруховичу. Николай Кульчинский из Ровно послал «Пистоны для Андруховича».

Сам Ю. Андрухович от нечего делать залез так далеко, что достиг территориального раздела Украины. Ему снилась охота на Януковича. Корректный Николай Кульчинский предлагает писателю более адекватное оружие — пистоны. Письмо настолько правдивое и корректное, что оно может убедить многих молодых авторов в том, что мы есть. И что будут и читатели, если будете подниматься так, чтобы вас видно было. Есть у нас читатели. И есть умные молодые критики. Они еще не все высказались. Думаю, кто-то пошлет еще пистоны из Донбасса, из Крыма. Такие голоса более всего убеждают: мы есть и будем!