Политика старого типа вступила в «полосу отмирания»

— Какие же изменения, на ваш взгляд, ожидают общество на «разделительной полосе» от 2000-го до 2001 года?

— Давайте сразу условимся — не будет сроков и дат. А начну с того, что мне кажется в ближайшие годы совершенно неизбежным, — ускоренные общественные изменения, иногда переходящие в трансформации. Ибо переживаемая нами полоса — разделительная не только хронологически. События минувшего года (хоть и с опозданием) подтолкнули многих к размышлениям о миссии и месте политпартий и подлинной структуризации общества. Лично я убежден: «процесс пошел» — очень многое в общественном сознании сейчас обесценивается и наоборот — становится сверхценным. Вырисовываются контуры новых взаимоотношений, новая политическая архитектура. Причем, что самое важное, возникают первые структуры на принципиально иной почве. Еще, правда, вокруг лидеров (вспомним только что созданный в Киеве «Собор»). Однако — и это тоже нетрудно заметить — на базе привлекательной «Открытой политики». А не просто в качестве «политобоза» новейших столичных и провинциальных «олигархов». Словом, наше общество сейчас напоминает бабочку, выползающую на свет Божий из ороговевшей оболочки гусеницы. То есть уже имеет «взлетный потенциал» бабочки, но еще обременено мышлением гусеницы. Поскольку в своих оценках происходящего вокруг и неуклюжих действиях мы зачастую руководствуемся логикой начала века минувшего, а в чем-то, например, организацией внутрипартийных отношений, — даже века девятнадцатого. Хотя тот «процесс», в который мы «вброшены» сегодня, никак не укладывается в привычные категории, явно «выскальзывает» из традиционно-капиталистических и традиционно-социалистических схем.

— Как же все-таки его охарактеризовать?

— Начну с того, что новые информационные технологии, стремительно заполняющие все новые и новые сферы жизни — от промышленности и транспорта до образования, здравоохранения и быта — влекут за собой колоссальное «цунами» перемен. Во всем — образе жизни, характере отношений между людьми. И самое главное — перемен в сознании. На мой взгляд, ближе всех к оценке того, что с нами происходит, подошел американский ученый Олвин Тоффлер, предельно лаконично определивший переживаемый феномен — вторжением в наш мир «цивилизации третьей волны». Украинское общество, похоже, только- только начало ощущать ее мощное воздействие.

Что примечательно — уходящий век принес с собой, помимо прочих резких трансформаций нашего общества, революцию в образовании. А это сначала повлекло изменение взглядов на устоявшуюся общественную иерархию, затем привело ко всеобщей грамотности. И, наконец, к концу столетия, личность, возглавляющая какую-либо иерархическую структуру, уже не обязательно ассоциируется в глазах современного украинского поколения с более высоким уровнем знаний — интеллектом. «Образовательный ценз» вообще перестал быть определяющим — иные исполнители куда «образованнее» своего шефа! Явно обозначившийся «перекос» в отечественной шкале ценностей вызывает при первом же сравнении с зарубежными не просто напряжение во взаимоотношениях, а создает новое поле социальной неудовлетворенности и конфликтов.

— Очевидны перемены и в общественной морали.

— Да, за последние сто лет мораль из категории духовного, религиозного воспитания успела в отечественных условиях преобразоваться в важнейший предмет политического воздействия на личность. Почти на изломе века ушедшая в небытие тоталитарная общественная иерархия плотно контролировала личную жизнь человека. Нынче можно констатировать: новейшие социальные трансформации изменили и подходы к системе воспитания, и саму политическую структуру общества. Традиционный внешний контроль значительно ослаб, появилось много «свободных зон», своеобразных «лагун», в которые может уйти личность. Но особенность новой ситуации в том, что многие соотечественники начали жить по опасной формуле: «главное — не попадаться». Опасность заключается прежде всего в том, что нравы значительной части социума создают общественную среду, чем-то напоминающую город после сильного землетрясения. Правда, нельзя не заметить и усилий иной части общества, использующей открывшуюся свободу для самопознания, поиска истины и веры. Это и есть то самое традиционное отечественное меньшинство, которое осознает крайнюю необходимость перемен, видит непоследовательность их осуществления, оттого и переживает происходящее особенно остро. Определенная часть таких членов общества составляют и актив партий и движений, пытающихся хоть как-то повлиять на общественные процессы. К сожалению, пока без заметного успеха.

— А может, причины неудач — именно во всевозрастающем количестве партий?

— Я бы сказал так: то, что мы наблюдаем, — это ни что иное, как кризис традиционной многопартийной системы. Становится все более очевидно: субъекты политики старого типа вступают в полосу отмирания. А что взамен? Отвечаю — будущее за так называемыми «диффузными» социальными движениями, которые концентрируются не вокруг личности или очередного «центрального комитета», а в которых исподволь коренится и вызревает внутренняя «завязь» в виде новых идей, более того — возможно даже новых мироощущений. Лидеры этих движений, в отличие от нынешних, — априори временны. Поскольку воспринимаются активистами таких общественных движений прежде всего как выразители новых идей. Обновление духовного содержания этих движений потребует смены лидеров. И со временем, надеюсь, это будет происходить все менее болезненно, как и в странах развитых демократий. А то, что сейчас на украинском политическом поле существуют 90 партий (подчеркиваю: существуют, а не реально действуют и влияют на политику!), лишний раз указывает на ярко выраженную болезнь, от которой должно выздороветь общество. Это — сравнимо с ненормальным ростом массы клеток в условиях воспалительного процесса. Ведь при всем внешнем разнообразии названий зарегистрированных Минюстом партий, суть почти каждой общая — свой доморощенный лидер, близкое окружение лидера, ревностно охраняющее «доступ к телу» и ведущее неусыпную «борьбу со скверной» внутрипартийного инакомыслия, вера в собственную узкопартийную непогрешимость, внутрипартийные интриги и интрижки. Кто может утверждать, что это интересно, а тем более — продуктивно?

— Ну, а что, по-вашему, продуктивно, за чем — будущее?

— В двадцатом веке было немало рецептов построения совершенного общества. Это и «диктатура пролетариата», и «аристократический стиль», и «политика расового превосходства», и «плюралистическая демократия» и т.п. Результат? Ничего не выдержало и не выдерживает критику временем. Полагаю, прежде всего потому, что будущее связывали с политической формой, а не с человеческим фактором, содержанием. Если в основе всего — исполнители, «винтики», механически выполняющие нужные предписания, общество теряет перспективу, в какие бы привлекательные формы оно ни принаряжалось. Нынешняя «цивилизационная волна» буквально заставляет людей становиться не исполнителями, а творцами. В этой ситуации из всех социальных слоев наиболее перспективным видится интеллигенция. Причем та ее часть, которая сориентирована на активную творческую деятельность, создает новые идеи, духовные ценности, неутомима в поиске истины. Думаю, в наступающем веке на смену демократии или технократии придет строй, который я условно называю «когнитократия» — от слова «мыслить», «познавать».

Невольно напрашивается идея. Созвучная 2000-й годовщине Рождества Христова. Приходит Конец Света, а точнее — эпохи догм, эпохи «винтиков», безропотно и безлико обслуживавших иерархии и деспотии самого разнообразного типа. В конфликтах и муках рождается новая эпоха, по-новому ставящая вопрос о богоподобии человека. Вероятно, именно она даст человеку возможность раскрыть свои уникальные качества. Во-первых, способность творить; во-вторых — способность любить, преодолевая всю суетность и конфликтность бренного мира; и в третьих, способность поступать свободно, в соответствии со своим личным и открытым пониманием сущности жизни, где нет места самообману и где идет неутомимый поиск истины.