Помилование как социальный компромисс

С момента утверждения независимости вопрос помилования не обсуждали широко и публично, он находился «в тени» жизни украинского общества. «Поезд» помилования двигался по накатанным рельсам — по тихим коридорам президентской Администрации переносились документы с просьбами о помиловании, которые избирательно удовлетворялись иногда по милосердию, иногда по коррупционным схемам, а иногда сугубо из политических соображений. Специфичность и закрытость этой темы от «ока» общественности обусловили странное обстоятельство — все четыре украинских президента не только миловали, но и неконституционным образом регулировали порядок помилования путем указного утверждения соответствующих положений о помиловании, при этом каждый следующий президент в начале собственной каденции считал необходимым утвердить именно свое указанное положение. Неконституционность такого «законотворения» заключается в том, что Конституция наделяет главу государства полномочием осуществлять помилование в форме издания указов индивидуального характера (то есть относительно конкретных персоналий), но не наделяет полномочием нормативно регулировать порядок осуществления помилования. Указанная череда отступления от конституционных основ началась с Л.М. Кравчука, который в условиях функциональной неопределенности, по аналогии с предыдущим советским порядком, «определил для себя» не только полномочия по осуществлению помилования, как и должно быть в демократическом государстве, но также и полномочия нормативно регулировать порядок помилования, что прямо под новогодние праздники было закреплено Указом президента №22 от 31 декабря 1991 года «О порядке осуществления помилования лиц, осужденных судами Украины».

В настоящее время в украинском общественном дискурсе институт помилования чаще всего ассоциируется только с уголовным законом, что не совсем верно. По своей природе и основному значению помилование в большей степени является политическим и конституционно-правовым инструментом. Так, за длительную историю человечества помилование многократно выступало средством достижения социального компромисса, оно довольно часто было условием прекращения военных конфликтов, налаживания дипломатических отношений между странами или же утверждения единства народов и замирения враждующих политических сил.

Помилование, среди прочего, применяется в качестве инструмента достижения социальной справедливости. В частности, в мировой практике формальная юридическая справедливость нередко не совпадает с социальной справедливостью. Если возникают такие случаи, когда суд, учитывая требование закона, обязан принять решение о наказании, но оно не согласовывается с пониманием социальной справедливости, тогда выходом из указанного конфликта может быть помилование.

Сущность института помилования утверждалась многовековой цивилизационной практикой, и его искусственное сужение к средству сугубо уголовного права является ничем иным, как формой ограничения одного из суверенных прав государства. Следует всегда помнить, что право помилования — это право суверенного государства, в свою очередь несуверенное образование никогда не наделяется таким правом в полном объеме. Ярким примером этому может служить сравнение того, как институт помилования был закреплен в советские времена на уровне отдельной республики и Союза в целом. Так, Конституция Советского Союза 1977 года наделяла высший законодательный орган Союза ничем не ограниченным правом осуществлять помилование, а Конституция Советской Украины 1978 года содержала суженную формулу, уполномочивая Президиум Верховной Рады осуществлять помилование только лиц, осужденных судами Украины. То есть республика имела право помилования только в узких рамках действия уголовного закона, а общесоюзное государство пользовалось инструментом помилования в самом широком объеме, включая и политическую составляющую этого конституционного инструмента.

Сейчас институт помилования закреплен в Конституции Украины как ничем формально не ограниченное право президента осуществлять помилование. Это самая широкая формула, встречающаяся в мировой практике. В ряде стран Европы помилование на конституционном уровне ограничивается законом, например, в ст.62 конституции Испании отмечается, что король осуществляет право помилования в соответствии с законом. Также конституция Латвийской Республики предполагает, что объем и порядок применения президентом права помилования определяется специальным законом (ст.45).

Многие страны ограничивают право помилования специальными процедурами, связанными с привлечением к ответственности высших должностных лиц. В частности, президент США имеет право осуществлять помилование за преступления, совершенные против Соединенных Штатов, за исключением осуждения путем импичмента (раздел 2 статьи 2 Конституции США). Подобные нормы также содержат конституции Польши, Греции, Исландии, Норвегии, Лихтенштейна и др.

Если на конституционном уровне полномочие главы государства на осуществление помилования не предусматривает специальных ограничений, то по установившейся конституционной практике считается, что это право имеет широкий диапазон действия. Одни страны, как, например, Швеция, Австрия, Исландия, Лихтенштейн, Чехия детализируют в тексте Основного Закона страны содержание помилования. В частности, согласно ст.65 конституции Австрии, федеральному президенту принадлежит право в отдельных случаях помилования лиц, осужденных вступившим в законную силу приговором суда, смягчения и замены назначенных судами наказаний, смягчения правовых последствий и погашения судимости в порядке помилования, наконец, прекращения криминального производства по отношению к лицам, преследуемым в официальном порядке за уголовно наказуемые деяния. Другие страны — Франция, Италия, Литва, Венгрия, в том числе Украина, имеют лаконичную и емкую формулу полномочий президента на осуществление помилования, которая в силу отсутствия конституционных ограничений всегда трактуется широко, включая не только право смягчать наказание и его правовые последствия, но также и право прекращения уголовного преследования на досудебных стадиях. Ярким подтверждением последнего тезиса является широко известный исторический пример помилования экс-президента США Ричарда Никсона после т.н. «Вотергейтского» скандала 1972—1974 годов по поводу политического подслушивания. Р.Никсон был помилован президентом Джеральдом Фордом еще до начала процедуры импичмента в Сенате, то есть на стадии только начинания уголовного преследования. Этот пример показывает, что при широкой формуле помилования данный инструмент содержит в себе потенциал возможности применения к лицам, которые лишь преследуются в уголовном порядке, а не только осужденных. До конца жизни Ричард Никсон не считал себя виновным и не был таковым, учитывая презумпцию невиновности и тот факт, что суда над ним так и не было.

Следующая проблема — есть ли связь между полномочиями миловать и правом осужденного на помилование. Информационное пространство перенасыщено разговорами о том, подавали ли определенные осужденные заявления о помиловании. Но никакой формально-юридической связи между этими двумя правами нет. Право личности просить о помиловании не корреспондирует с правом президента миловать. Большое количество осужденных может обратиться с просьбой помиловать, но это не значит, что президент должен миловать каждого. Точно так же и с другой стороны: президент имеет право применить полномочия относительно помилования без какой-либо просьбы или заявления самого осужденного или любых других лиц. Информация о несправедливости осуждения или неуместности (с публичной точки зрения) пребывания человека в заключении может поступить к президенту из любых источников. Если он считает, что это тот случай, когда в общественных интересах стоит применить инструмент помилования, — никаких ограничений нет.

Специфическим в порядке помилования является вопрос возмещения ущерба. В дискуссиях порой делают акцент на том, что начинать процесс помилования можно только после того, как человек возместил ущерб. Насколько правомерна такая постановка вопроса? Дело в том, что любое преступление само по себе является вредом. Когда осуществляется помилование за определенное преступление, это означает помилование публичного, социального вреда. Но при совершении преступлений нередко причиняют конкретизированный вред морального и материального характера. Если этот вред причинен частному лицу, глава государства при любых условиях не имеет права его прощать. Что же касается ущерба публичного характера — вопрос открытый. Запрета принять акт помилования и покрыть им наказание и публичный вред нет.

Сейчас часто говорят о помиловании в связи с миссией Кокса — Квасьневского по делу Юлии Тимошенко. Их предложение относительно частичного помилования, сочетающегося с открытием возможности лечения, является вполне взвешенным, потому что его юридические, социальные и политические инструменты имеют широкие возможности согласовываться с инструментами гуманитарного характера. В этом случае миссия Европейского Парламента очень сбалансировано и корректно соединила две формы — помилования как инструмента суверенного государства и гуманитарного инструмента лечения, чем обеспечила данной позиции поддержку не только европейским сообществом, но и другими странами. 

Политическое невосприятие нынешней украинской властью надлежащей формулы помилования приводит к довольно сомнительным законопроектированиям в сфере «лечения осужденных за рубежом». Так, например, предлагается ввести т.н. «тюремные каникулы». И сейчас в украинском законодательстве предусмотрено право осужденных на краткосрочные «отпуска», но попытки введения больших сроков освобождения для широкого круга осужденных неминуемо вступают в конфликт с базовыми основами назначения и выполнения наказания. Польский опыт, к которому ныне часто апеллируют, касается «тюремных каникул» в рамках национального масштаба. Если же выносить этот институт на межгосударственный уровень, то из-за объема объективных осложнений он просто теряет свою содержательность, а потому мировая практика не стимулирует его внедрение.

Современный национальный и международный правопорядок позволяет решать сложнейшие социальные конфликты и проблемы. С доброй волей с учетом исключительных обстоятельств и особенностей можно достойно выйти из любой сложной социально-политической ситуации, главное — действовать в публичных интересах и цивилизованно.