Призраки денег

В знаменитой повести Чарльза Диккенса «Рождественская песнь» бездушный бизнесмен Эбенизер Скрудж страдает от посещения Духа рождественского прошлого. Сегодня экономисты страдают аналогичным образом от непрошеных призраков, когда задумываются о возвращении экономических болезней, которые уже давно считались похороненными и забытыми. От Стефена Роуча из банка «Морган Стэнли» и Рола Кругмана из Принстона до управляющих Федеральной резервной системы, старших руководителей Европейского Центрального банка и едва ни каждого в Японии, экономисты по всему миру беспокоятся по поводу дефляции. Их мысли возвращаются в русло экономического мышления пятидесятилетней давности, когда экономисты считали, что все, что надо делать с дефляцией — это убегать от нее, как от чумы.

Еще в 1933 г. Ирвинг Фишер — предшественник Милтона Фридмана на вершине монетаристской экономической школы Америки — объявил, что, избежав дефляции, правительства могут предотвратить глубокую депрессию. Дефляция — устойчивое и продолжающееся снижение цен — дает предприятиям и потребителям мощный стимул для того, чтобы сократить свои расходы и копить наличные деньги. Она снижает способность предприятий и банков обслуживать свои долги, и может запустить цепь крупных банкротств, которые подорвут веру в финансовую систему, что явится дополнительным толчком для накопления наличных.

Такие сильные стимулы для накопления денег вместо их расходования могут удерживать спрос на низком и все более понижающемся уровне, а безработицу — на высоком и все более повышающемся уровне в течение гораздо более длительного времени, чем даже самые ориентированные на свободную конкуренцию политики или экономисты могут отважиться предположить. Отсюда кейнсианское решение: применять такую кредитно-денежную политику (более низкие процентные ставки) и бюджетную политику (увеличенные правительственные расходы и уменьшенные налоги), чтобы удержать экономику подальше от того обрыва, где дефляция становится возможной.

Но если это та проблема, что была уже решена пятьдесят лет назад, то почему она преследует нас сегодня? Почему этой напастью так сильно обеспокоена сегодня Япония, и почему для США она является угрозой, по поводу которой следует проявлять беспокойство?

В конце 1940 годов те, кто присутствовал при создании послевоенного экономического порядка, пытались создать международную валютную систему, которая бы: а) позволила сделать обменные курсы достаточно стабильными, чтобы избавить производителей и потребителей от рисков, связанных с чрезмерными и иррациональными колебаниями этих курсов; б) позволила бы странам следовать их собственным местным макроэкономическим стратегиям; и в) предотвратила бы возможность случаев катастрофической паники, что наносит удар не только по отдельным банкам, но и по целым странам, как это было, когда разразился разрушительный международный кризис времен Большой депрессии.

Результатом стала «фиксированная-но-регулируемая» система обменных курсов Бреттон Вуда, которая с течением времени трансформировалась в систему плавающих курсов 1980-х. Затем наступили 1990-е годы. Внезапно вернулись ужасно разрушительные, подстегиваемые поведением толпы, финансовые кризисы: Мексика, Таиланд, Корея, Бразилия и так далее, которые очень уж были похожи на американскую финансовую панику 1983 года или на австрийский кризис банка Creditanstalt 1931 года. Аргентинский кризис конца 2001 года был очень похож на аргентинский кризис братьев Бэрингс 1890 года — за исключением того, что политики и международные банкиры, кажется, тогда намного лучше, чем сейчас, знали, что делать для того, чтобы минимизировать урон.

Но если те, кто строил послевоенную международную монетарную систему, работали с целью защититься от опасностей, которые исходят от вызванных паникой международных финансовых кризисов, то почему эти финансовые бесы вернулись?

Все дело в том, что разработчики экономических стратегий жонглируют набором потенциальных опасностей, меняя ту, что кажется наиболее опасной, на ту, которая им кажется более удаленной. В США, администрация Буша скептически относится к стимулирующей способности монетарной политики и желает большего бюджетного дефицита, для того чтобы снизить безработицу, надеясь, что будущие опасности, которыми грозит постоянный дефицит — низкий объем инвестиций, слабый экономический рост, потеря уверенности, неконтролируемая инфляция и падение обменного курса — могут быть ловко обойдены или вообще не проявятся до тех пор, пока команда Буша не уйдет в отставку.

В зоне евро, Европейский центробанк полагает, что опасность бесконтрольной инфляции, что последует вслед за потерей уверенности общества в его приверженность снижать инфляцию, перевесит издержки, которые Европа платит за безработицу, что и так слишком велика. В развивающихся странах боятся управлять капиталом с целью предотвращения финансовых кризисов, поскольку видят в этом препятствие для привлечения финансов, необходимых для индустриализации, и потенциальный источник коррупции, так как финансовые потоки каким-то образом пойдут через руки «племянника жены» заместителя министра финансов.

Гибкие обменные курсы, введенные для того, чтобы рынок мог подавать сигналы о снижении доверия к валюте, также поместили экспортеров в конкурентно невыгодное положение по отношению к производителям в иностранной стране. Поскольку их цены невозможно прикинуть из-за непредсказуемого обменного курса. Даже стратегия замещения импорта, которая сейчас повсеместно порицается, вначале была принята развивающимися странами по хорошим (также как и по плохим) причинам: протекционистское отсечение рынков развивающихся стран во времена Большой депрессии, которое имело опасные последствия для развивающихся стран.

Призраки экономического прошлого возвращаются потому, что важность уроков настоящего всегда переоценивается. Политики и разработчики стратегий предлагают свой подход экономистам как «единственно верную доктрину». Однако, что они на самом деле делают, так это пытаются справиться с самой большой проблемой данного момента, игнорируя прошлое и будущее

Ночные посетители Эбенизера Скруджа смогли убедить его в ошибочности его пути. Давайте надеяться, что нынешние экономисты также чему-то научатся у своих нежданных призраков.

Дж. Брэдфорд ДЕЛОНГ, профессор экономики Калифорнийского университета в Беркли, бывший помощник министра финансов США.